— Точно. На тебе их след. — Он убрал руку, зажимавшую мне рот. — Где они, отвечай!
— Я… я не понимаю, — выдохнула я.
— Конечно, не понимаешь, — он просто сочился отвращением. — Ты ведь всего лишь тупое млекопитающее. Ничтожество.
Я зажмурилась. Крепко-крепко. Я не хотела видеть это лицо, не хотела видеть этого человека. Я хотела домой. Пожалуйста…
— Смотри на меня!
Я по-прежнему не открывала глаз. Тогда он встряхнул меня так, что голова, как тыква, опять ударилась об асфальт. Новый приступ боли пронзил все мое тело. Один глаз все же открылся. Другой полностью заплыл от предыдущего удара.
И тут я взглянула в его лицо и увидела… Увидела его глаза. Бездонные и пустые. Это невероятно. Ужасно. Кошмарно. В этих глазах стояла смерть. Холодная и беспощадная. Лучше бы он оказался просто грабителем, насильником или просто подонком. Но он — хладнокровный убийца.
— Где они?! — его голос звучал приглушенно, словно доносился из-под толщи воды. Или это я уже тонула? — Так! Я заставлю тебя говорить!
Я почувствовала, как его рука, точно удав, обвивается вокруг моей шеи и сдавливает ее. Я не могла сделать ни вздоха — только забилась в панике и бессилии, пытаясь оторвать его от себя.
— Ну что, будешь говорить? Будешь?
Я не понимала, что ему от меня нужно. Говорить что? Прежняя боль куда-то отступила — ни запястье, ни содранная кожа, ни разбитое лицо уже не саднили так, как несколько мгновений назад. Я просто не дышала. В легких не осталось воздуха, и только новая пульсирующая боль разливалась вначале в голове, потом в теле. Я уже не чувствовала ног, и только короткие яркие вспышки света мелькали в глазах.
Я умирала.
Мама. Я ее уже не увижу. Она просто сойдет с ума.
Но я не имею права умирать так бессмысленно и глупо.
И я все еще надеялась, что хоть кто-то меня спасет. Пока я еще жива. Пока я еще не утонула в этой черной бездне.
Но я уже не чувствовала ничего — ни тяжести тела, вжавшего меня в асфальт, ни кровоточащих ран. Боль уходила, и я уходила вместе с нею. Мы растворялись во мраке…
Вдруг все кончилось. Я услышала, как чье-то тело с размаху ударилось об асфальт невдалеке от меня. Реальность все еще казалась мне чем-то, что происходит в стороне от меня. Где-то надо мной.
Но, жадно заглатывая воздух, кашляя и хрипя, я вынырнула на поверхность из своего забытья. Я дышала!
Кто-то кричал на мягком музыкальном языке, которого я раньше ни разу не слышала, потом слышалась череда ругательств и грохот ударов. Кто-то снова упал — совсем рядом со мной. Я откатилась и почувствовала, как боль снова нахлынула на меня. Но это же здорово! Если я ее чувствую — значит, я жива!
Кто-то дрался. Один поднимал другого и швырял об асфальт с нечеловеческой силой. Невозможной. Нереальной.
Я встала на четвереньки и, сотрясаясь в очередном приступе кашля, застонала.
— Черт! — выругался кто-то рядом.
Вдруг яркая красно-желтая вспышка вспорола тьму. Уличные фонари с треском погасли, и все погрузилось в полный мрак. От боли я даже стонать больше не могла. Я снова согнулась пополам, содрогаясь от болевых спазмов.
Чьи-то тяжелые ботинки, скрипя мелкими камешками на асфальте, приблизились ко мне и остановились. В защитном жесте я вскинула руку, пытаясь удержать на расстоянии их хозяина, кем бы он ни оказался.
— Все хорошо. Он ушел. Как ты? — ужасно знакомый голос. И рука, мягко опустившаяся мне на плечо. — Просто посиди спокойно.
Я попыталась поднять голову, но от тошноты, подступившей к горлу, перехватило дыхание, перед глазами поплыл туман. Перед одним глазом — другой заплыл так, что уже не открывался и невыносимо болел.
— Уже все хорошо.
Тепло ложилось на мои плечи, стекало вниз по рукам до самых кончиков пальцев, струилось успокаивающим, обволакивающим потоком все дальше и все глубже. Так нежит и окутывает мягкое солнце на бескрайних флоридских пляжах.
— Спасибо вам за… — начала было я, но вдруг увидела его лицо.
Высокие скулы, прямой нос, полные губы, яркие зеленые глаза. Это бесстрастное лицо никак не могло принадлежать тому, кто накрыл меня таким теплом.
— Кэт, — тревожно спросил Дэймон. — Ты все еще… со мной?
— Это ты, — только и смогла выдохнуть я, опустив голову.
Дождь закончился.
— Я.
Точно сквозь туман, я видела, как он держит мое запястье. Оно перестало болеть, но от прикосновений Дэймона оставалось странное ощущение. Я дернулась.
— Давай я помогу тебе! — он снова попытался взять мою руку.
— Нет! — закричала я, и боль тут же вернулась.
На несколько секунд он замер рядом со мной, но потом решительно выпрямился:
— Ну, как хочешь. Я звоню в полицию.
Слушая, как он говорит по мобильнику, я старалась успокоить дыхание. Кажется, чуть-чуть получилось.
— Спасибо… тебе, — сказала я сипло. Горло тоже адски саднило.
— Не благодари меня. — Он взъерошил свои волосы. — Черт, это моя вина.
Причем тут он? Какая вина? Я ничего не понимала. Найдя в себе силы, я осторожно подняла голову и посмотрела не него, но тут же в панике опустила взгляд. Слишком жестокий был у него вид, слишком покровительственный. А на крепко сжатых кулаках ни царапины.
— Нравится то, что видишь, а, Котенок?
— Свет… я видела свет.
— Да, говорят, некоторые видят свет в конце тоннеля.
От воспоминания о том, что я только что чуть не погибла, меня передернуло.
Дэймон опустился на колени:
— Вот дьявол. Прости, пожалуйста. Я не хотел — само вырвалось. Сильно болит? Где?
— Вот тут. — Я осторожно коснулась пальцами шеи и поморщилась от боли. — И запястье… наверное, оно сломано. — Я с трудом подняла опухшую, посиневшую руку. — Что это было — какая-то вспышка, какой-то свет?
Он внимательно осмотрел запястье:
— Просто вывих. Или ушиб. Не больше.
— Не больше? Он хотел меня убить.
Дэймон прищурился:
— Вижу. Надеюсь, что он все-таки не изувечил тебя окончательно… Голова цела?
— Кажется, да. Цела.
— Вот и хорошо, — он вздохнул, поднялся на ноги и огляделся по сторонам: — Что ты вообще здесь делала?
— Я… была в библиотеке. — Горло саднило от боли. — И… было не так уж и поздно. Да и город этот, вроде… спокойный. Он подошел и сказал, что у него спустило колесо, что ему нужна помощь.
— То есть ты хочешь сказать, что какой-то странный тип подвалил к тебе на темной парковке, когда вокруг никого, и ты решила помочь ему? Ничего более глупого в жизни своей не встречал! — Он скрестил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз: — Или ты вообще не думаешь о последствиях? Не знаешь, что не следует разговаривать с незнакомцами, даже если они дают тебе конфетку или предлагают взять котенка из их фургона? И если бы я не оказался здесь случайно в нужный момент, вряд ли бы ты вообще могла сказать мне спасибо.
