Он указал рукой на танцевальную площадку. Визжа от восторга, девочки запрыгнули по ступенькам на мраморный пол. Улыбаясь, Азалия последовала за ними. Ее пуанты были настолько мягкими, что она почти чувствовала прожилки в мраморе. Сестры огляделись, подмечая расставленные по краям бархатные диваны без спинки для отдыха, стол с десертами, изобилующий шоколадом и булочками, и куполообразный потолок над ними.
Азалия повернулась к Хранителю, стоящему у входа. Сложа на груди руки, он не отводил от нее своих черных глаз. Она отвернула голову, чувствуя, как румянец покрывает кончики ее ушей.
— Искренне надеюсь, что сударыни получат наслаждение от этого танцевального вечера.
Хранитель отступил на первую ступеньку у входа. Дельфиния издала возглас протеста.
— Вы уходите? — спросила она.
Мистер Хранитель улыбнулся. Даже его улыбки были лощёные.
— Я не танцую, — ответил он. — Я всего лишь Хранитель. Танцы я оставляю для тех, кто более талантлив, чем я.
Вокруг них толстой завесой полил жемчужный дождь. Белое покрывало скрыло стоящего у входа Хранителя. Когда ливень прекратился, и снова стало видно мост и розовые кусты, его уже там не было.
— Ух ты, — только и смогла произнести Холли. — Ух ты!
Румянец все еще обжигал Азалии лицо. Она повернулась к девочкам, улыбаясь, когда невидимый оркестр настроился и заиграл веселую мелодию.
— Шотландка! — воскликнула Азалия. — Помните? Матушка учила нас этому танцу меньше года назад! Вы вспомните! Становитесь.
Они взялись за руки, и Азалия показала движения. Шаг с прыжком, прыжок, касание, прыжок. Она учила их таким образом поворачиваться, и девочки схватывали все на лету. Даже двухлетняя Кейл в следующем танце, риле, делала па в такт.
Кадрили, польские горлицы, чешские вальсы и еще рилы. Прошло несколько часов, а девочки всё смеялись, когда Азалия вращала их в танце.
В этом была ее страсть. Чувствовать напряжение в мышцах при наклонах, затем расслабиться, закружиться, упасть, запыхавшись, и ощущать дуновение ветра на лице. И видеть безмерно счастливыми сестер, чьи бледные личики тронул румянец восторга. Это была магия.
Часы лорда Брэдфорда показывали далеко за час ночи, когда девочки наконец уселись вместе в центре танцевальной площадки, обессилевшие, счастливые; их платья смотрелись как черные цветы на молочно-белом полу. Младшеньких сморил сон, и они свернулись калачиком на красных бархатных диванах, а Лилия, которая радостно визжала, когда сестры во время поворотов передавали ее друг другу, спала глубоким сном на подушке кресла. Ее юбки сбились набок, демонстрируя детские кружевные панталоны.
— Мои туфельки стоптаны, — сказала Дельфиния, выпрямляя ноги и указывая всем на свои проглядывающие через швы розовые пальчики.
— И мои, — заявила Холли. Она сидела, вытянув ноги, глядя на свои порванные маленькие зеленые танцевальные тапочки. За ней все девочки, смеясь и шевеля пальцами ног, выставили на обозрение истрёпанные пуанты.
— Значит, мы хорошо потрудились, — сказала Азалия, — если наши туфельки такие стоптанные. Это так… так Матушка всегда говорила.
Девочки притихли. Флора забарабанила ладошками по коленкам. Азалия посмотрела на потолок — над головой по дуге падали нити жемчуга.
— Я скучаю по ней, — прошептала Флора.
Злата кивнула. Брэмбл, сжав губы, уставилась на пол. Кловия, едва прикасаясь, водила пальцем по мраморным прожилкам.
— Когда… когда я танцую, — тихо произнесла она. — Я… я забываю обо всем… плохом.
— О том, что Матушки больше нет, — сказала вращавшая в руках очки Ева.
— О трауре, — добавила Дельфиния.
— И о Короле, — тихо произнесла Брэмбл.
— Я… я думаю только о хорошем. Это самое л-лучшее в т-танце.
— Тогда приходите еще.
Тихий звук вежливого голоса застал сестер врасплох.
— Мистер Хранитель. — Азалия вскочила на ноги. Девочки, разглаживая черные юбки, тоже поднялись. У входа с серьезным лицом стоял Хранитель, голос его звучал уверенно.
— Вы не можете танцевать наверху, — спокойно сказал он. — Несложно заметить, что у вас траур. Но вы всегда желанные гости здесь, среди магии. Прошу вас. Придите и излечите свои разбитые сердца здесь. Приходите каждый вечер.
Азалия даже не знала — плакать ей или смеяться.
На следующий день девочки принесли в корзине свои балетки на занятия, и после урока латинского Азалия учила их ремонтировать изношенные швы. Для этого требовалась более прочная игла и наперстки, и еще Азалия раньше справлялась только с обыденной починкой изысканных вещиц. Даже близнецам с их умелыми руками потребовалось несколько часов для того, чтобы как следует прошить пуанты. Это занятие всех расстроило, а Холли — в свои восемь лет бездумная и легкомысленная — швырнула свой наперсток через стол.
Хотя Азалия понимала их раздражительность, это вызывало у нее досаду. Они не могли воспользоваться услугами сапожника, даже тайно. В отсутствие Короля хозяйственный учет вел мистер Пудинг, и девочкам не следовало вызывать подозрений. Азалия старалась не унывать.
— Полагаю, мы сможем, приложив усилия, использовать их две или три недели, — сказала она, упаковывая в корзину последнюю пару балеток. — Если переплетем их более прочной тканью и будем аккуратны. А это не мало.
— Ох! Только две недели? — вздохнула Флора.
— А что если мы будем танцевать босиком? — спросила Холли.
— Боже мой, Холли, — сказала Азалия, поднимая брови и поворачиваясь к рыжеволосой покрытой веснушками девочке.
— Забыла, где ты родилась? — Брэмбл и Кловия хором вторили Азалии, выражая потрясение прикладыванием ладоней к воротничкам.
Все захихикали. Так всегда поговаривала Матушка. Холли, застенчиво улыбаясь, склонила голову.
— Я знаю, — сказала она. — Я забыла.
— И мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь и… и мистер Хранитель в особенности, увидел наши… наши лодыжки снова, — сказала Кловия, которая заново завязывала изящные банты на пуантах. — Кажется, его глаза подмечают абсолютно всё.
Азалия не могла не согласиться с этим, отчего защекотало в груди.
Невзирая на утомительную починку обуви, девочки тем вечером скакали от радости, когда Азалия помогала завязывать отремонтированные пуанты. Даже Лилия была в восторге, пытаясь ухватить и засунуть в рот повязанные вокруг лодыжек сестер банты. Девочки проскользнули через переход прямо в серебряную магию, а их балетки яркими цветными проблесками выглядывали из-под черных юбок.
Когда они пришли, в шатре было темно, но мистер Хранитель их уже ждал. Он улыбнулся и поприветствовал их низним поклоном: «Сударыни». Минуя его, девочки поднялись по ступенькам на танцевальную площадку; однако Азалия задержалась и присела перед Хранителем в изящном реверансе.
