Тор протянул руку и приподнял прядь волос. На гладкой щеке виднелся уже пожелтевший след синяка. Осторожно, чтобы не разбудить девушку, Тор коснулся ее лица.
«Такая отважная и такая красивая. Жизнь не очень-то добра к ней. Она должна была бы ходить в шелках и атласе, а не прислуживать жестокой хозяйке».
Именно тогда Тор дал вторую клятву: «Прекрасная Розалин из Айрана, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы ты получила все, чего пожелает твое сердце, и даже больше».
Правда, сейчас он не имел ни малейшего понятия, что ждет их в будущем. Вместо того чтобы вернуться на свое место возле костра, он поплотнее запахнул плащ и лег возле нее. В ту ночь он так и не сомкнул глаз.
Когда начало светать, Тор оседлал лошадей. Мышка увидела, что он прикрепил лук и колчан со стрелами так, чтобы до них легко можно было дотянуться.
— Надеюсь, с луком ты управляешься так же хорошо, как и с мечом.
— Я его с собой не для красоты вожу, — огрызнулся Тор.
Внезапно они замолчали и прислушались. Порывистый ветер донес первые неясные звуки. Вскоре стало понятно, что к башне приближаются всадники.
— Нам пора выезжать.
Использовав каменный выступ в качестве ступеньки, Мышка вскочила в седло, прежде чем он успел ей помочь. Тор запрыгнул на своего жеребца, и они понеслись по песку. Ряд за рядом волны, отливающие тусклым серебром, наползали на берег, смывая следы их лошадей, а рокот моря заглушал все звуки.
Некоторое время они мчались по песчаному пляжу. Когда солнце поднялось над холмами, Мышка повела Тора обратно к скалам. Тень за огромным камнем, лежащим у подножия скалы, на поверку оказалась узким входом в пещеру.
— Короткий путь, — пояснила девушка. — Линия побережья вьется, как кружево на юбке у модницы, а ущелье идет напрямик. Мы сократим путь на много миль, и никто не узнает, куда мы поехали.
Следуя за девушкой, Тор нахмурился. Ему не очень-то нравились закрытые пространства. Но он не хотел, чтобы девчонка узнала об этом.
Мышка, прищурившись, посмотрела на него.
— Там не страшно и не кажется, что тебя вот-вот раздавит.
Тор пробормотал себе под нос какое-то ругательство и въехал в пещеру вслед за ней.
Когда они очутились внутри, оказалось, что там не особенно темно. Неяркие солнечные лучи пробивались в пещеру через небольшие трещины, которые прятались в густой траве. Стены были приглушенного фиолетово-розового цвета и мерцали, как будто их покрывал иней.
Тор догадался, что когда-то уровень воды в море был выше, потому что первые несколько ярдов пола пещеры были покрыты песком. Тут он увидел отпечатки чьих-то маленьких ног и сообразил, что они, скорее всего, принадлежали Мышке.
— Ты хорошо знаешь эти места, как я погляжу.
— Да, мне их показала Эльва. Когда-то мы вместе приезжали в эти края на ее лошади, чтобы набрать лечебного мха, — Мышка запрокинула голову и посмотрела на потолок пещеры, образующий некое подобие купола. Над ними, как огромные сосульки, поблескивали сталактиты.
— Красиво, правда? Ребенком я любила на них смотреть.
— Ты и сейчас… — Тор спохватился и замолчал.
Он обернулся и бросил взгляд на Мышку, внимательно разглядывая ее в бледно-зеленом неярком свете. Нет, она не ребенок… Напротив, она очень симпатичная девушка. Сегодня ночью эта истина становилась все очевидней с каждым долгим часом. У нее высокая пышная грудь, округлые бедра и стройные ноги. И, как услужливо подсказала ему память, пахнущие дикой земляникой волосы.
Песок закончился, и копыта коней гулко застучали по полу узкой каменной галереи. Маленькая кавалькада прошла через целый лес каменных статуй, некоторые из которых напоминали причудливые колонны, соединяющие пол пещеры с потолком. Окружавший их полумрак постепенно сгущался, а извилистый проход становился все уже.
— Дальше нам придется ехать друг за другом, — сказала Мышка. — Не подъезжай ко мне слишком близко. Пол в пещере скользкий.
«И, — подумала она, — так ты не сможешь меня расспрашивать. И не увидишь моего лица, и не догадаешься, что я еще никогда не заходила так глубоко в этот запутанный лабиринт».
Мышка чувствовала, как колотится сердце. Теперь она могла полагаться только на указания Эльвы. Знахарка научила ее нескольким четверостишиям. Следуя указаниям, зарифмованным в этих нехитрых стихах, через пещеру можно было выйти в уединенную долину. Девушка молилась про себя, чтобы ничего не перепутать.
Тор не догадывался о ее тайне. Он следовал за девушкой, предоставив ей выбирать путь. Они долго ехали в тишине, нарушаемой только гулким эхом шагов их лошадей, осторожно выбиравших путь среди камней, разбросанных по дну пещеры. Внезапно его лошадь поскользнулась. Она метнулась из стороны в сторону, но Тор удержал ее на месте, а когда он снова взглянул вперед, Мышка исчезла.
Он стоял на перекрестке нескольких ходов. Она могла выбрать любой. Тор окликнул девушку. Ответило ему только эхо. Тихо выругавшись, он остановился и прислушался. Единственным звуком, нарушающим тишину, были негромкие вздохи ветра. Тор направил коня туда, откуда они доносились. Где-то впереди был выход. Тор повернул и… выехал на дневной свет. Перед ним лежала узкая долина, окруженная отвесными скалами. Небо казалось узкой голубой лентой. Мышка была недалеко и, обернувшись, вопросительно смотрела на него.
— Следовало бы убедиться, что я еду за тобой, — раздраженно заметил Тор.
Девушка удивленно подняла брови.
— Ты подумал, что заблудился? Я бы вернулась и нашла тебя.
— Что за чушь! Нет, конечно! Я беспокоился не о себе, — Тор подъехал к ней. — За тобой гонятся люди королевы, а ты совершенно безоружна.
— Они никогда не найдут эту дорогу, — девушка указала на пещеру, которую они только что покинули. — Нам нужно ехать. В эту долину можно спуститься по карнизу, но он довольно крутой и спуск будет тяжелым. Давай сначала отдохнем и напоим лошадей.
Поскольку Тор собирался предложить то же самое, слова спутницы вызвали у него раздражение. Он и сам не знал, почему так злится. Они отвели коней к ручью, с веселым журчанием бежавшему меж камнями, и позволили животным утолить жажду.
Мышка заметила, что Тор хмурится.
— Ты привык отдавать приказы, правда? И тебе не по вкусу, когда командует женщина.
— У нас, в Дальней Айсландии, мужчины и женщины пользуются равными правами. Просто мне непривычно послушно следовать за кем-то, словно я безусый юнец.
Мышка сообразила, что все дело в уязвленном самолюбии, и спрятала улыбку в ладошку.
