— Проходи, сто девяносто четвертая. Третье испытание ждет.
Последняя фраза не обещала легкого завершения сегодняшнего дня. А я не к месту вспомнила, что выгляжу не лучше чучела: платье разорвано и покрыто сухими водорослями, которые снимать у меня просто не было времени и сил, а растрепанные волосы, после купания в ледяном озере, высохли как попало и теперь висят темными сосульками. О том, что я проехалась коленями по ракушнику, даже думать не хотелось. Я и сейчас чувствовала мелкие глубокие порезы, которые вызывали не боль, а раздражение.
Но Местед даже взглядом не показала, что выгляжу я хуже некуда. В светло-серых глазах плескались лишь холод и спокойствие.
Я шагнула вслед за чародейкой.
Комната, скрытая магией, оказалась чуть меньше холла, с которого началось мое знакомство с Академией Галэйн. Окна отсутствовали, вдоль стен тянулись столы, усыпанные бумагами и пергаментными свитками, а освещение вновь дарили тысячи полупрозрачных желтых капелек магии, что зависли в воздухе. Через них спокойно и беспрепятственно можно было проходить. Ощущений при соприкосновении с колдовством не возникало, что говорило лишь о высокой ступени подобного чародейства.
От двери до единственного окна тянулась широкая коричневая дорожка, разделяя ее на две относительно равные части, стоял невысокий каменный пьедестал. А из камня росло настоящее дерево, касающееся своей верхушкой темного потолка.
Но внимание привлекало не то, что маги избрали именно это лучшим украшением залы, а то, что четыре ветви дерева, отличались ото всех остальных.
На самой нижней, той, что находилась справа от ствола, вместо зеленых овальных листков росли яркие изумрудные цветы, светящиеся изнутри. Над ними, жужжа, летали пчелы, медленно опускались вниз, забирались внутрь, а потом взлетали к потолку и проходили сквозь камень. Куда именно насекомые носили нектар с необычных цветов, я сказать не могла.
Скользнув взглядом по стволу вверх, я отыскала вторую ветвь, которая тоже бросалась в глаза. Она находилась почти у самой макушки дерева. Кора сияла россыпью серебряной крошки, а вместо листков на ней возлежали небольшие белые облака, мягкие и такие уютные с первого взгляда.
Напротив этой ветки, по другую сторону ствола, находилась еще одна, отличающаяся от всех других. Кора тут потрескалась, а внутри, казалось, течет лава, пульсирует. Словно живо дерево по-настоящему, словно показывает свои вены, по которым бежит горячая кровь. На тонких веточках и сучках танцевали язычки пламени. Но не наносили вреда, не пытались уничтожить древесину.
Четвертую отыскать не составила никакого труда. Она была ниже третьей, и кора ее была насыщена влагой настолько сильно, что казалась не коричневой, а темно-синей. Вместо листков, на ней висели тяжелые ярко-голубые капли воды. В них можно было разглядеть танцующие зеленые водоросли, косяки красочных рыбок и затонувшие, покрытые мхом, корабли.
— Сто девяносто четвертая, — обратилась ко мне Местед, когда я вволю насладилась открывшимся зрелищем. — Готова перейти к третьему испытанию?
— Да, — не задумываясь, отозвалась я.
— Хорошо, — она победно улыбнулась, сверкнув идеальными белыми зубами.
В мире Земли любая бы удавилась от зависти, глядя на такую «голливудскую» улыбку. А вот на Розрине большинство скривилось бы, ведь неокрашенные в зеленый цвет зубы признак безденежья.
— Испытания показали, что ты, сто девяносто четвертая, уверена в своих силах. Вынослива, умеешь думать наперед и можешь отыскать выгоду там, где ее, в принципе, быть и не должно. Осталось проверить только твою магию. Подойти к Иггдрасилю и преклони перед ним свою голову.
Как она только что назвала это дерево?!
Похоже, Эврар и Земля связаны друг с другом сильнее, чем я думала. Хотелось бы услышать историю Иггдрасиля в этом мире и сравнить с той, что только что всплыла в моей памяти, услужливо подброшенная Силой Блуждающей.
Шагнув к дереву, растущему на трех корнях, я сняла с левого плеча ремень, опустилась вниз и уложила посох перед собой.
Заклепками вверх.
На всякий случай.
Стоя на одном колене, подняла взгляд к Иггдрасилю в ожидании того, что сейчас произойдет.
— Какая Стихия стала тебе родной? — спросила чародейка.
— Вода.
Ветвь, на которой блестели капли влаги, дрогнула. Словно невиданная сила встряхнула ее, разрушая все колдовство. Жидкость, держащаяся на тонких веточках, колыхнулась, ломая видения, а потом целым водопадом рухнула вниз, орошая ковер, становясь на нем темными пятнами.
Посох под моей рукой завибрировал, будто отозвался на призыв, готовясь плести защитную и разрушительную магию.
Заклепки разлетелись в мгновение, выпуская оружие из кожаной хватки, позволяя взять его.
Я уже стояла на ногах, когда перед деревом выросло три полупрозрачных духа: саламандра, сильф и каменный голем.
Дух Огня зашипел, раззявив полную тонких зубов пасть, капюшон на его шее вздыбился, а сам Элементаль начал увеличиваться в размерах.
Сильф, сотканный из прозрачных воздушных потоков, взмахнул длинными волосами и звонко рассмеялся. Его тонкие пальцы пробежались по спине огненной рептилии, которая замедлила свой рост и уже достигла высокому Духу Воздуха пояса.
Лишь голем остался спокоен и непоколебим. Он не пытался увеличиться, ведь и так, касался головой потолка, не пытался устрашить, ведь с такими размерами этого делать и не нужно было.
— Покажи, насколько ты сильна, сто девяносто четвертая, — проговорила Местед, отступая к одному из столов и хитро улыбаясь. — Третье испытание объявляю начавшимся!
— 9 —
— Черт, — прошипела я, отступая на шаг, но взгляда с противников не свела.
Элементали, ждали отмашки от Местед. И получив ее, зашевелились.
Саламандра высунула длинный скользкий язык, он прошелся между тонкими и острыми, как иглы зубами, а в следующее мгновение с него сорвалась струя жидкого ярко-алого огня.
Тело среагировало быстрее, чем я успела о чем-либо подумать.
Отпрыгнув в сторону и сгруппировавшись, прокатилась по полу и вскочила, опираясь на посох.
Места для маневров было не так много. Стены зажимали в тиски, Иггдрасиль покачивал ветвями, словно направляя своих детищ, указывая им на цель, и только Местед сидела на одном из столов и расправляла складки на пышной юбке платья.
Сильф рассмеялся, взвился юлой вверх, коснулся спиной потолка и игриво указал на меня пальцем.
Воздух сгустился прямо передо мной и с силой толкнул в грудь.
Устоять на ногах не вышло, сгруппироваться не успела, а стол, усыпанный пергаментными свитками, принял удар на себя. Что-то тихо скрипнуло, а я очень надеялась, что это сделала столешница под моей спиной, а не позвоночник.
Посох второй раз за последние несколько секунд выполнил роль трости, помог подняться и устоять на ногах.
Огненный и Воздушный Духи резвились: один выпускал языки пламени, а другой раздувал его ветром и формировал из них огромную сеть. И только голем по-прежнему стоял в стороне, словно чего-то ждал.
Пол под ногами дрогнул, камни пришли в движение, попытались обхватить лодыжки в кандалы.
Подпрыгнув и использовав посох как шест, я взлетела на стол, дернула на себя оружие и прижалась к стене.
Каменной.
Крошево посыпалось мелким дождем на голову, плечи. Превратившись в мягкий тягучий песок, под взором недвижимого голема, стена попыталась меня проглотить.
— Щипиат, — прошептала я, сжимая обеими руками посох, напитанный энергией.
Это было единственное заклинание из защитного раздела, которое я знала. Применяла его всего несколько раз за жизнь, в том числе и на солнечных кристаллах.
Рукоять посоха мелко завибрировала, отзываясь на мой мысленный зов, сфера засияла и выпустила белоснежный луч, который окутал меня в свое свечение, как в кокон.
Обнаженные участки кожи нестерпимо покалывали от прикосновения колдовства, но голем отступил, перестал воздействовать на камни стен и пола.
