— Мне не нужен титул, — выдохнула Цита. — И я не хочу, чтобы ты отправлял посланца к моему отцу, — решительно заявила жена.
— Почему? Если ты дочь сенатора, как утверждаешь…
— Отчего ты не озаботился моей родословной до церемонии, Лей? — негодовала Цита, дерзко глядя на меня голубыми глазищами. — Я бы тогда отказалась от брака с тобой.
— Объясни мне, — потребовал я. — Хотя сейчас уже мало времени пора ехать в Таалст-анне, но я не уйду отсюда, пока не выясню. Я требую, Цита.
— Я сама ничего не знаю. Кто-то собирался меня убить, но дал слово не делать этого. Я сильно мешала, поэтому от меня избавились… — Голос жены стал тихим.
— Почему? Кому дал слово? — прохрипел я.
Цита пожала плечами.
— Не знаю или не помню. Меня бросили умирать, понимаешь?
— Обойдемся пока без титула. Не желаю рисковать тобой. Когда у нас родится ребенок, ты станешь княгиней. — Я поцеловал жену. — Не переживай, пожалуйста, я не отправлю гонца к Матео.
Сейчас, погоняя Шаррума по дороге к Таалст-анне, я все время думал о странных угрозах. Кто угрожал? И кому пообещал неведомый враг не убивать Циту? Мысли мои перенеслись на обычаи пришельцев. Потребовать безопасности для женщины мог только собственник. Отец? Невозможно поверить, зная характер сенатора Брао, чтобы человек, пригрозивший убить его дочку, остался в живых. И трудно представить, чтобы самый суровый сенатор Республики кого-то попросил не убивать. Чушь какая-то. Наверное, Цита что-то путает. Она явно не дочка Крэна Брао. Или принадлежала уже не отцу, а мужу? Помнит ли она о своем браке или просто не хочет мне рассказать? Нужно выяснить точно. А пока получается, что в лучшем случае она — моя наложница. О том, что наша церемония является недействительной, я старался не думать. Как же обрадуется совет, узнав об этом. Но я не собирался терять эту женщину. Может, и хорошо, что старейшины отказались признать мою жену княгиней Стратту-арре. Вернувшись во дворец, я издам множество указов, запрещающих даже произносить имя моей жены. Любая информация о ней станет государственной тайной, по крайней мере до рождения ребенка, которым я ее обеспечу в ближайшее время.
Мысли о муже Циты, другом мужчине, имевшем на мою жену законные права, прибавили мне свирепости. Когда из бойниц замка Зоргана нам на встречу вылетели летающие куланги, я без особого труда скатал несколько огненных каэров: серебряные капли легко отделились от мраморных облаков, паривших над нашими головами, и в считанные секунды соединились друг с другом в некое подобие свитка. Оставалось только послать небольшой импульс, от которого внутри загорелись оранжевые огоньки. Сначала виднелось лишь слабое мерцание, молниеносно распространившееся по всему свитку. Я направил огненные каэры в био-роботов. Один взмах руки и на войско Зоргана посыпался огненный дождь.
Зрелище казалось ужасающим. Огромные боевые машины, замаскированные под зверей били крыльями и размахивали тонкими, как плети хвостами. Шерсть вдоль хребта поднималась дыбом, как и у живых кулангов. Ощерившиеся морды с открытыми пастями выглядели устрашающими. Куланги уже подлетали к всадникам, а из бойниц башни вылетали новые и новые звери. Бабочки с механическими крыльями, искусственные паури с дополнительными рядами зубов. Внизу, пристально наблюдая за нами, по полю ползли лиуры, выжидая удобного момента для нападения. Мой брат готовился к войне и собирался ее выиграть. Зорган явно превосходил нас в боевой мощи. Такого войска био-роботов не ожидал никто. Огненный дождь сделал свое дело. В воздухе запахло паленой шерстью, и несколько горящих кулангов с ревом рухнули вниз на поле, вспаханное неведомым крестьянином. Остальные боевые игрушки продолжали наступление. Я прекрасно понимал, что бластеров и огненных каэров явно недостаточно, враг сметет нас за считанные минуты. Я собирался дать приказ отступать, когда заметил старого Мойна в окне паланкина. Лицо деда приобрело надменное выражение. Он небрежно поднял ладонь и резко дернул ее вниз, приказывая машинам опуститься. Я последовал его примеру, неосознанно копируя властный жест. Как я мог забыть?! Все чипы Стратту-арре имели защиту. Оснащенные ими боевые игрушки не могли нанести вред князю стреттов. Эту науку мы переняли у трезов. Бластеры и другое оружие, взятое у пришельцев, отказывалось уничтожать своих создателей. По сути, в борьбе с людьми оно оказалось бесполезным и годилось только против фрагганов, лиуров и прочей нечисти, населявшей Трезариан испокон веков. Но самое главное, уцелевшие трезы не имели над нами военного превосходства.
Один за другим механическое войско Зоргана начало падать: куланги, паури, бабочки полетели вниз и упали на ползущих следом лиуров. Путь к дому оказался свободным. Но когда оставалось минуты три лететь до верхних ворот, оттуда вынырнул паланкин Зоргана и сразу взмыл под облака. Мне пришлось лишь проводить взглядом моего вероломного брата и бывшую жену, сумевших ускользнуть от правосудия. Неожиданно раздался треск, похожий на разряд молнии, потерявший управление паланкин, пролетел мимо, как снаряд и упал на скалы, расколовшись на куски. Я подал знак. Крессанги устремились к месту крушения. К сожалению, по неестественным позам сразу стало понятно, что никого не спасти. Нинья и Зорган лежали, обнявшись. Брат своим телом пытался прикрыть любовницу от опасности. Жаль. Если бы Нинья любила Зоргана больше власти, осталась бы жива, с любящим мужчиной и ребенком. Но годы одиночества не смогли излечить патологическое желание править миром.
— Мы похороним их с почестями, — распорядился я и обернулся, пытаясь найти глазами деда, но паланкин Мойна уже тормозил рядом с верхними воротами, около которых его ждала Дарра. Стоя на краю обрыва, я наблюдал, как сухопарая фигура деда метнулась навстречу бабке, как Дарра кинулась на шею Мойну. Потом посмотрел на изувеченное тело Ниньи, лежащее на камнях. Она так и не поняла, что в жизни есть кое-что поважнее власти. Любовь и единение душ.
Глава 27. Цита
Цита
С высоты башни Стратту-арре я смотрела на погребальные костры. Там внизу, на разложенных досках, лежали Зорган и Нинья, нашедшие свой последний приют. Толпы местных жителей замерли на площади. Клубы дыма привлекли белых птиц — паури, хищников, охочих до плоти. А тут пахло жареным. Невыносимое зрелище. На верху величественной каменной лестницы, взметнувшейся от площади к замку, стоял Лей. Я не могла разглядеть его с такого расстояния, но представляла сжатые в тонкую линию губы и усталые глаза. Алый кожаный кафтан и белоснежный тюрбан делали князя похожим на того, кем он и являлся по праву рождения, на правителя, имеющего абсолютную власть. Рядом с ним стояли старейшины, призванные помочь своему правителю. Аресты прошлых дней и гибель двух ближайших родственников князя сделали старцев более сговорчивыми. Пошли слухи, что жену и брата правителя из мести убили враги князя, оставшиеся в живых итлары. Лей особо эту версию не опровергал. Она оказалась ему на руку. Роскошные похороны организовали, чтобы спрятать всю ту грязную подоплеку, предшествующую гибели Ниньи. Шутка ли, княгиня стреттов ожидала ребенка от любовника! Каждый в стране знал, что за пятнадцать лет брака князь не предъявил права на свою красавицу-жену, предпочитая ей наложницу. Злобные старцы, напротив, пребывали в уверенности, что Лей приказал убить брата и Нинью. Но такая искаженная информация подействовала на них отрезвляюще. Их отношение ко мне изменилось, особенно после того, как Совету стали известны подробности моей встречи с Наягной. Но как бы они ни боялись прогневать великую богиню, титул княгини давать мне наотрез отказались, сославшись на то, что я неизвестно какого рода и племени. И сам Лей, похоже, сомневался, что я говорю правду о своих родных. Муж вторгся в мои мысли и воспоминания, заявив, что допускает мысль, что я жила во дворце Брао, но не более. Князь считал, что моя память просто искажена, и мне все представляется в ином свете, чем есть на самом деле. Дочери сенатора никто не посмеет угрожать, а тем более выкинуть из рутьера и оставить умирать. Лей не верил мне, да и кто бы поверил…
