Когда мы узнали, что Уоллисы и правда проживают по адресу Тупик Зеленый Зельвар, 11, Матильда пообещала двойную оплату за этот день счастливому возничему.
— Не хмурься, — слегка толкнула меня Матильда в бок. Не тот, который болел. — Пара монет того стоила.
А я, вообще-то, просто задумался, как нам попасть на территорию этой цитадели так, чтобы незаметно.
— А посылку передать? — удивился возничий, когда мы попросили объехать круг и вернуться на постоялый двор, где мы успели снять комнаты утром.
— Она очень большая, не стали брать сегодня с собой, — пояснила Матильда свою легенду.
Да-да. Ночью доставим.
***
— Раздевайся. У нас мало времени, — с такими словами в мой номер вошла Матильда. В этот раз комнаты у нас были смежные, но с дверью, а не общей ванной.
Остановился, потому что как раз заправлял рубашку в брюки. Вообще-то, в планах было поужинать и выдвигаться в сторону дома Уоллисов. А не вот это, озвученное Матильдой.
— Нежная душевная драконья организация стесняется? — приподняла бровь ведьмачка, видя, что я не выполняю её команду. — Учти, отворачиваться не буду — моя организация не такая нежная. А швы надо осмотреть. И если от твоей сегодняшней суеты заживление ухудшилось, хотя я предлагала дать день отдыха, то я вот чую, что пентаграмма поиска у меня получится кривой и не сработает. И придётся нам ни с чем возвращаться в отель.
Намёк понял. Просьбу выполнил. Лишние мысли отогнал.
Матильда сноровисто сняла бинты. Мне и самому было интересно посмотреть, как идёт процесс заживления.
— Знаешь, я думала, будет хуже, — пальчиками пробежалась вокруг швов Матильда, вызывая бодрые реакции по всему моему телу. — Ложись, можно убирать швы. Живучий ты дракон. Может и получится сегодня пентаграмма. Но если замечу признаки усталости… — помахала она мне указательным пальцем.
Стоило мне лечь, как кровать прогнулась под дополнительным весом. Это Маник забрался с другой стороны. А потом положил мне лапу на грудь. В первый момент я забыл, как дышать. Просто потому, что от неожиданности веса мохнатой конечности воздух покинул легкие.
— Что происходит с Маником? Почему он так растёт? — решил уточнить я, с усилием вдохнув.
Ведьмачка переглянулась с фамильяром, а потом сделала вид, что очень увлечена швами.
— Просто хорошо кушает, — отмахнулась Матильда. — Не отвлекай.
— Кушает, значит, хорошо. А до этого — плохо.
Маник медленно убрал свою лапу с меня и сел рядом, наблюдая. Это чтобы я не помешал Матильде? Так вроде ведьмачка действует очень аккуратно. Ощущения не слишком приятные, но не такие, чтобы острые. Ох, не прав! Видимо где-то нитка успела врасти. Медленно выдохнул через сжатые зубы и поймал вопросительный взгляд мантикора.
— Всё нормально, — успокоил я фамильяра, стараясь как можно меньше двигать телом.
И тут на боку резко стало холодно. А потом горячо!
— Маник! — пробормотала ведьмачка. И я невольно хекнул, потому что мне на грудь легли сразу две мантикоровы лапы. Лишь бы когти не выпустил, такое может стать мёртвой фиксацией.
На бедре ещё и защипало.
— Матильда?! — не выдержал я незнания.
— Ну что? Подуть?
Задумался.
— Давай, — всё-таки кивнул, не думая, что ведьмачка выполнит обещание.
А она подула! И Маник фыркнул.
— Это всего лишь обработка, чтобы быстрее затянулись места швов, — наконец пояснила ведьмачка происходящее.
Причём пальцы её, сначала втиравшие что-то, потом начинали мягко разминать, а потом… нет, ну наверно, опять разминать, просто тело моё оказалось более здоровым, чем предполагала Матильда.
— Всё, Маник, — скомандовала ведьмачка, и я увидел, что она уже сидит на краю кровати и вытирает руки о полотенце.
А мне до сих пор казалось, что я чувствую её прикосновения.
— Ну вот, — Матильда сноровисто скидала в свой неизменный ридикюль всё, что успела разложить по столику и кровати. — Если так же будет заживать, завтра уже можно заниматься сексом.
Что?!
И уточнить, что я не ослышался, было невоспитанно, и Матильда, подхватив сумку, покинула мой номер.
Растёр лицо, медленно садясь на кровати. Наверняка же ослышался. Похоже, моему телу нужна разрядка, пока окончательно не стал слышать желаемое. Тьфу, недействительное.
***
— Да что ж они ходят и ходят! Ночь на дворе, а им неймётся! Спать надо! — прошипела ведьмачка, вынужденная в очередной раз прятаться за вазонами с петуниями.
— Это же полицейский патруль, — пояснил я очередной топот подкованных сапог по тротуару.
— Ну так и ходили бы там, где они нужны! В воровских районах, в бедняцких. Чего они тут по освещённым тихим улицам шастают? Не так страшно?
— Здесь больше налогоплательщиков живет, обеспечивающих их зарплатой.
— Пусть нарисуют благодарственый плакат и идут куда надо! — Матильда посмотрела на меня недовольно, как будто это я топал и мешал ей заниматься не совсем законным делом.
Шум, создаваемый патрулём, удалялся. Маник, посаженный в кустах у забора, чтобы подавать сигналы мяуканьем в случае чьего-то приближения, молчал. Ведьмачка смогла вернуться к работе.
Для пентаграммы Матильда выбрала веранду у второго выхода на задний двор. Мелками было проще рисовать и пространства хватало — столы и стулья ещё стояли вдоль стены, видно давно не пользовались этой пристройкой.
Тусклого света луны и фонарей, едва достававших досюда, хватало для работы. А я старался меньше смотреть на всячески нагибающуюся для нанесения рисунка Матильду и больше на окна и двор. Потому что деревянный настил нет-нет да поскрипывал, и мы могли привлечь внимание жильцов.
Конечно, уже наступила ночь, пока мы сюда добрались, неторопливо гуляя по Лоусону, но вдруг кому-то не спится.
— Всё, — выдохнула Матильда и отряхнула руки от меловой пыли.
В ведьмаческих пентаграммах я не то чтобы разбирался, так что верил на слово.
Медленно и аккуратно обходя углы своего рисунка, Матильда оставляла там то фиолетовую свечу, то камень, то веточку, сорванную тут же в саду. В центр уложила карту, выданную нам в Организации, поэтому пришлось прижимать края камнями.
Сверху, украдкой глянув на меня, ведьмачка уложила кулон, который достала из своего ридикюля. Я так предполагаю, это вещь Оливера? То есть подарок. Хранила ведь.
В конце концов Матильда отступила, а потом посмотрела на меня, прикусив губу. Вздохнула и подошла ближе.
— Ты как? Сможешь отрезать своей чикалкой лишнюю энергию? А то мы так полквартала зальём непривычной для этого мира магией.
Я решительно кивнул. После вечерних манипуляций Матильды я чувствовал себя на удивление бодрым и полным сил. Пришлось снять амулеты и сложить в ридикюль Матильды. Надеюсь, они потом найдутся.
— Только смотри, входящие потоки не трогай! И нить от центра. А вот с краёв, где начнёт сочиться — руби, — предупредила меня ведьмачка. — Доски неровно лежат, рисунок может пробивать.
И начала таинство. Что-то смешивала, что-то толкла в ступке. Даже кровь свою добавляла, рассекая кожу ближе к локтю недрогнувшей рукой. Маник из кустов подобрался ближе. Его глаза неожиданно засветились красным между перил веранды.
Потом пошли бормотания про «род к роду», «под горючий камень» и «ушедшее вернётся».
Прислушиваться я не успевал. Сила то и дело хлестала косматыми плётками в стороны, только успевал обрубать. Учитывая, сколько было вложено тогда от Матильды, перед нами должен был появиться сам Оливер. Поклониться и рассказать всё что надо.
Потянуло горящими травами. Кажется, лаванда. И точно — полынь.
Лишь бы не поджечь дом. По крайней мере, раньше времени.
Когда Матильда плеснула из чаши в центр рисунка, полыхнуло так, что я подумал, пожарные уже точно не успеют. Но столб огня локализовался в центре пентаграммы, а потом просто опал.
Матильда тяжело дышала, опустившись на колени и опираясь руками в пол.
— Поцелуешь? — подняла она на меня взгляд. А там клубилась и, кажется, насмешливо звала тьма.
