— Бывший маг. Выгоревший. С вражеской стороны, — прозвучало достаточно тихо, чтобы разобрать могли только мы трое.
— Откуда такая уверенность? — не сомневался, просто уточнял комендант сразу по всем пунктам.
— Несомненные физиологические признаки, плюс татуировка в виде пурпурного треугольного щита с изображением золотой короны, перечёркнутого наискосок чёрной молнией. В сложившихся обстоятельствах лучше немедленно сообщить Стэнли Троду о присутствии у нас подобного пациента. Так же, как и принять необходимые меры по его отдельному содержанию.
— Согласен, — видимо, для Штайна эти картинки тоже значили что-то важное.
Однако Ленц ещё не закончил.
— Но это ещё не всё. У него стоит клеймо — «солнце из мечей». Знакомый
символ?
Комендант заметно напрягся, кинув опасливый взгляд на моего спящего и казавшегося сейчас таким беззащитным подопечного. После чего хмуро уточнил:
— Может тогда удвоить караул? — но встретил спокойный отказ.
— Не стоит. Больной сейчас ещё слишком слаб физически, чтобы причинить кому-либо реальный физический вред или совершить попытку побега. Так что обычной связки из адептов: боевика и стихийника будет вполне достаточно. Дальше уже посмотрим по ситуации.
— Тогда поспешу отдать необходимые распоряжения. Дайте знать, когда депеша будет готова — гонец выедет сразу же.
— Благодарю, — а стоило коменданту уйти, как Ленц обернулся в мою сторону. Причём вид у него, при этом был не сказать, чтобы слишком довольный. — Теперь что касается тебя Эрин… — начал он, но тут же огляделся, чуть заметно поморщился и кивнул на выход. — Пойдём в шатёр, поговорим: здесь не место для подобной беседы, а дело нешуточное.
Но стоило нам только пересечь лагерь в обратном направлении и опустить за собой полог, как тут же продолжил прерванный разговор:
— Думаю, ты уже догадалась, что этот человек, скорее всего вражеский шпион, потому как чужих мы после сражений не подбираем и у себя не лечим. Своих бы осилить. А этого доставили, пусть и одного из последних — что, кстати, тоже
настораживает, — значит, был одет в форму наших войск.
— А может быть так, что этот человек после выгорания просто сменил место жительства и теперь сражался уже за новую Родину? — осмелилась возразить я.
Не хотелось, ужасно не хотелось верить, что мужчина, на которого я потратила столько времени и душевных сил является нашим противником. Одним из тех врагов, из-за которых так страшно гибнут наши солдаты. Чужаком. Убийцей.
— Жаль тебя разочаровывать, но нет, не может. И тому есть ряд подтверждений. Давай начнём по порядку. Во-первых — татуировка. Треугольный пурпурный щит с золотой короной по центру — это герб Отавии, государства с которым мы сейчас находимся в состоянии войны. Не знаю, обратила ли ты внимание на тонкую полоску окантовки щита. Она тоже золотого цвета, что символизирует принадлежность данного человека к одному из влиятельных аристократических родов. Причём, не важно, наследник это или представитель младшей ветви рода — результат один — окантовка будет золотой. Высшая аристократия. Подобные люди не меняют резко место жительства и не воюют против своей страны.
— А чёрная молния? — после первых открытий спрашивать было уже откровенно страшно, но нужно было разобраться до конца, кого же я по собственной наивности помогла вытянуть с того свела.
— Символ боевого факультета.
Чёрт! Вот только этого ещё не хватало.
— А вторая причина? — для столь полной уверенности, на мой взгляд, одной маловато.
— Вторая причина кроется в его клейме. «Солнце из мечей» — это символ элитной военной школы, где готовят солдат для особых миссий, безоговорочно преданных короне и при выпуске дающих магическую клятву верности. Нарушение — смерть. И судя по свежести шрама, окончил он её совсем недавно. Ещё вопросы будут?
— Нет, мэтр Ленц. Благодарю за столь подробные ответы.
А что тут ещё спрашивать, когда и так понятно, что куда не кинь — всюду клин. Враг, шпион и бывший маг-боевик. Что может быть хуже?
Но долго мне по этому поводу сокрушаться не дали, вернув снова к разговору. Раз вопросы закончились, пришло время инструкций.
— Исходя из ранее сказанного, я просто обязан перевести его в отдельное помещение, создать комфортные условия пребывания, обеспечить охраной и лечением. А ты должна понимать, что хоть ты и продолжаешь ухаживать больным, но беседовать с ним или отвечать на любые вопросы тебе тоже запрещено. Как и предпринимать какие-либо действия, могущие нанести вред пациенту.
Последние слова целителя заставили меня вспыхнуть от негодования:
— Да как вам только в голову такое прийти могло! Да что бы я… больного и беззащитного… — слов просто не находилось, но эмоции всё равно требовали выхода, поэтому я возмущённо воскликнула: — Да я клятву давала!
И ведь правда — давала. Пусть, не как положено у всех, кто имеет документ об официально полученном медицинском образовании. Я давала её самой себе. И до сих пор ни разу не преступила законов милосердия и медицинской этики.
— Вижу, верю, — в успокаивающем жесте поднял руки вверх Ленц. — Но предупредить всё же был обязан. Однако всё равно хорошо, что не ошибся в тебе. И дам один совет: не воспринимай его как врага — это может привести к сомнениям и озлобленности. Пусть он так и останется для тебя больным подопечным. Точнее, выздоравливающим. Это всё равно ненадолго. Скорее всего, как только моё донесение опадёт в штаб, за ним сразу же кого-нибудь вышлют и переправят в столицу. Так что просто ещё немного потерпи. Хорошо?
Оставалось лишь согласиться:
— Я поняла. Простите меня за несдержанность. Немного нервы сдают от таких резких перемен, — и имела ввиду я не только последние новости.
Но, оказалось, что целитель понял меня правильно: чуть грустно улыбнувшись, кивнул. А потом, подойдя к сундуку, начал перекладывать вещи на одну сторону, освобождая часть пространства.
— Ничего страшного. У всех бывает. Но проходит со временем, — достал с этажерки чистый лист бумаги и чернильницу с самописным пером, располагая их на импровизированном столе, и добавил: — Я сейчас буду писать депешу, а ты пока присмотри за ходом работ по установке шатра и обеспечению пациента всем необходимым. Как только закончите, возьмёшь помощников — пусть перенесут пациента на новое место. Но это только после того, как появится охранение. Поняла?
А меня пронзила неожиданная догадка.
— Так охрана нужна не только от него, но и для него же самого? Но почему?
— Люди бывают разные, Эрин. И поступки совершают порой не совсем адекватные и ожидаемые. Война идет уже погода и во многих семьях не досчитались родных и близких. Даже среди работающих здесь людей есть такие. Не нужно их лишний раз искушать. Да и нам дополнительных дипломатических проблем не надо. Ещё вопросы есть?
— Нет. Не буду вас отвлекать от написания.
— Вот и славно. А теперь иди.
Покинув шатёр, я заметила, что интендантская служба уже разворачивает недалеко от нас новенький одноместный шатёр, укрепляя ткань на опорных столбах и привязывая верёвки к вбитым в землю колышкам. Смотрела и понимала, что, кажется, сегодня мой мир снова перевернулся с ног на голову. Но почему-то, такого уж яркого впечатление это на меня уже не произвело. Правду говорят: «Человек — не скотина, ко всему привыкает быстро!» И мой случай — лишнее тому подтверждение.
Не прошло и часа, как всё необходимое было сделано: шатёр установлен, необходимые для внутренней обстановки вещи доставлены, а у входа уже стояли двое незнакомых мне адептов.
Надо сказать, узнав о том, что теперь вблизи места моего проживания будет постоянно находиться кто-то из их братии, я непроизвольно напряглась. Этот день я, к счастью, так ни разу и не столкнулась с Максимилианом. Возможно потому, что сам принимала к этому меры, внимательно смотря по сторонам, когда проходила по лагерю, готовая в любой момент свернуть в сторону, дабы избежать столкновения. А может, просто везло: судьба щадила мои нервы и самолюбие. Впрочем, сам Максимилиан тоже особо не стремился к встрече. Да и зачем ему? Пусть он не знал, что я стала невольной свидетельницей того разговора, но дальнейшее поведение говорило само за себя. Хотел бы — нашёл и поговорил.
