Песец довез каталку до операционной и хотел рвануть обратно, когда леопард предостерег:
— Не отходите от дверей операционной. Нужно проверить, подходит ли кто-то из вас как донор. Внутри пальпируется воспаление, скорее всего от постороннего предмета в кости. Он пытался много раз добраться сам, терзая собственную плоть, и потерял много крови.
Группы крови людей — это одно. У сверхов же был совершенно уникальный состав. Только специальный анализ мог сказать, подходит ли тот или иной донор.
Так как ребята были членами одной команды, которая прошла вместе через огонь и воду, они уже знали, чья кровь подойдет — Никса.
— Можете не делать тест. Я подхожу идеально.
— Нет, тест обязателен. Рита, сделай все. — Леон с вызовом посмотрел в глаза песцу: — Для спасения вашего друга может понадобиться много крови. Очень много крови. Возможно, вы проведете несколько часов на соседних койках, а ваша регенерация будет работать на спасение его жизни. Вы готовы?
— Готов, — без колебаний кивнул Никс.
А потом обернулся и посмотрел в длинный коридор, куда его тянуло вернуться со страшной силой.
— Пройдемте! — настойчиво позвала медсестра и открыла дверь рядом с операционной. — Нам сюда.
А дальше все пошло под откос. Никс и команда слышали, как Майконга три раза теряли и три раза возвращали с того света под отборный мат медсестер и гробовое молчание леопарда.
Из Никса же сливали кровь в донорские пакеты один за другим.
В один момент медсестра подошла со шприцом.
— Что это? — тут же насторожился Никс.
— Витамины. Позволите?
Песец хотел отказаться, но следующая фраза убедила его:
— Вы нужны другу.
Вот только Никс не ожидал, что «витаминчики» в один момент вырубят его сознание.
Песец открыл глаза злой, как тысяча чертей. А еще уверенный, что вырубили его не просто так.
— Уже очнулись? Мы не стали вас будить, когда вы заснули от бессилия.
— Я заснул не от бессилия, а от того, что вы мне вкололи. — Никс поднялся на кушетке, отсоединяя от руки капельницу.
— Это поможет вашему восстановлению.
— Как Майконг? — Песец резко встал и оглянулся.
У соседней койки пищали медицинские аппараты, подключенные к саванному лису. Он был в человеческой форме, и это был лучший показатель того, что Майконг будет жить.
Никс весь обмяк на секунду от облегчения, но тут же напрягся, вспомнив, как настойчиво ему не давали свободы передвижения по клинике.
Песец поймал руку медсестры, и та замерла испуганной ланью, глядя на мужчину во все глаза. На ее лице читалось, что она польщена вниманием, но от одного взгляда в глаза песцу она поняла, что не услышит от него ничего приятного.
— Где Кира? — спросил Никс.
— Кто? С вами были только мужчины. — Девушка отвела глаза.
Не пройдет!
— Девушка, что пришла с медоедкой, — продолжал Никс.
За руку он взял медсестру не просто так. Никогда не любил касаться посторонних, но пульс в первые мгновения выдаст тигрицу. У него будет секунд пять, пока она не возьмет сердцебиение под контроль.
И она выдала себя с головой! От появившейся на лице Никса улыбки ее пульс подскочил до небес, а потом по палате расползся противный аромат желания.
Песец еле сдержался, чтобы не отбросить руку, а просто отпустить. Он мельком пробежался по бледному лицу Майконга, а потом наклонился над ним, с облегчением слыша уверенное пульсирование крови по венам друга и размеренное дыхание.
— Он… — хотела сообщить информацию о пациенте медсестра, но Никс прервал ее:
— Я сам узнаю все у врача. — И выскочил из кабинета, собираясь перебрать каждый камешек клиники, но найти свою Неженку.
ГЛАВА 11
Кира
— Елы-палы, полежать нормально не дают! Сбивай не сбивай, этот песец просто попой чует, куда идти!
С этими словами медоедка открыла дверь и вошла в комнату Леона. Шокированно огляделась, в точности как я пару часов назад, и сказала:
— Убойный вкус, елы-палы!
Правда, «елы-палы» я не добавляла, но в остальном — слово в слово. Мало мне мурашек оттого, что я чуть не столкнулась с Никсом, так еще местечко впечатляющее. Я будто находилась в чем-то среднем между вольером в зоопарке с кучей бутафорских вещей и обычной квартирой.
Огромный леопардовый диван буквой «П» буквально ловил гостя в свои объятия. На него медоедка с размаху и плюхнулась, осматриваясь. Вокруг было столько зелени, будто попадаешь в ботанический сад, а не в дом. Коричневый пол напоминал землю, голубой натяжной потолок небосводил рисунком облаков, лампы свисали сотнями солнц. Фотообои с видом прерии вводили в окончательный ступор. Я на входе простояла несколько минут, боясь сделать шаг в эти городские джунгли.
Тончайший вогнутый телевизор занимал львиную долю гостиной, но даже эту современную технику оплетали лианы из горшков. С потолка свисали подвешенные на цепях бревна.
Несколько дверей вели в другие комнаты, и я искренне надеялась, что за ними есть хоть одна нормальная комната. Желательно с амбарным замком.
— Никс меня ищет?
— И вот-вот найдет, если мы не поторопимся. Если решишься на операцию, то лицо замотают, а когда заживет, он ничем не сможет доказать, что это ты. Даже если его чуйка не даст отступить от тебя ни на шаг. И совет не придерется. Никто.
Меня всю перекосило, что не осталось для медоедки незамеченным. Это давление начинало вызывать дичайшее отторжение. Пусть я была благодарна Алене за месть бывшему, все же ее настойчивое желание, чтобы я примерила на себя ее жизненную философию, раздражало.
— Что?
— Хватит. Я не сделаю такого с собой. Лучше прямо сейчас пойду и спрошу, что ему от меня надо. И у этого совета спрошу. Ладно коллекторы — понятно, из-за чего за мной гонятся — из-за долгов. Но они? И зачем я Никсу, если это всего лишь гон? У вас что, нет высшей инстанции, куда можно пожаловаться?
Аленка подперла голову рукой, а потом без улыбки сказала:
— Высшая инстанция — МСО, но они чертовы самодуры. Можно просить защиты у глав кланов. В твоем варианте — лис. Но ты хочешь быть птицей в клетке? Я думала о причине погони и вот что надумала: ясен пень, все надеются, что ты понесла, елы-палы! Там у лисов мутки какие-то с советом, а ты отличный аргумент шантажа. Оборотни свое потомство не бросают.
Неожиданно цифровой замок запищал набором пароля.
— А вот у Леона и спросим, что он думает! — приободрилась медоедка, но стоило в двери появиться щелке, как она вся подобралась. Забралась с ногами на диван и замерла, будто готова была в прыжке накинуться на входившего.
Дверь открылась, и на пороге застыл мужчина с огненно-красными волосами. У него были чуть прикрыты глаза, а голова вытянута вперед так, будто его вел запах. Он еще раз шумно втянул воздух носом, а потом широко открыл глаза и уставился прямо… на Аленку!
И его лицо просто непередаваемо изменилось! Предвкушение оползнем скатилось вниз, оголяя выражение настоящего ужаса.
Я посмотрела на медоедку и впервые увидела, как кто-то может посылать одним только выражением лица. А глаза у самой круглые-круглые, испуганные.
— Иди к черту! — в сердцах крикнула Алена.
— На хрен надо! — в ужасе шарахнулся огненноволосый.
Макс
С бывшим истинной песца у главы лис разговор был коротким: в нору его, под замок, с кляпом во рту. Пусть учится манерам и поведению, переосмысливает жизнь перед отбытием к праотцам.
Макс вернулся в клинику, около которой дежурили остальные члены команды, и с облегчением узнал, что состояние Майконга при помощи крови Никса становится более стабильным.
Глава лис поддерживал моральный дух команды, как мог. С Майконгом остался только Никс, остальных выпроводили и больше внутрь не пускали. Когда песец перестал отвечать на звонки, Макс забеспокоился.
Никс в критические моменты всегда был на связи, понимал важность сообщений и то, что происходит с командой. Как они ждут малейших новостей. И тут тишина.
Подозрительно.
