Спустя минут пять послышались первые всхлипы: это Акада и выживший матрос, наконец-то, осознали, что произошло. Конфликт в их мозгу был настолько очевиден, что я начал опасаться за здравомыслие спасенных.
- Ничего сверхъестественного не произошло, - поспешил заверить я, изо всех сил потрясая за плечи молодого парня, глаза которого с каждой секундой попеременно наполнялись то безграничным ужасом, то благоговейным трепетом. Он еще не понял, как ко мне относиться. – Скажи, как тебя зовут?
- Питер... К-кто ты? – выпалил матрос, окидывая меня испуганным и подозрительным взглядом.
- Царь, Бог и воинский начальник, - пошутил я, но, видимо, совершенно неудачно, так как парень рухнул к моим ногам. – Это шутка, глупый. Я просто маг, которому вовремя удалось открыть одну из многочисленных межпространственных дверей.
Акада мгновенно прекратила реветь и, уставившись на меня, возмущенно выдохнула:
- Так что ж ты раньше так не сделал?!
- Я тебе, что, циркач, чтоб по заказу трюки выполнять? – фыркнул я ответ. – Сам еще не разобрался, как это работает, а ты уже с претензиями. В первый раз так перемещаюсь. И, кстати, не мешало бы узнать, куда нас забросило.
Оглядевшись, мы не заметили вокруг ничего, кроме поляны, на которой очутились, и леса, что эту поляну окружал со всех сторон.
- Если останемся и продолжим валяться тут, то быстро ослабеем от голода. Пока утро, надо двигаться вперед, - предложил я и выразительно посмотрел на Мотю. – У нас пес имеется, а у пса - нос. Отдыхаем еще пару часов и отправляемся в путь.
После чего мы все отрубились, заснув прямо на траве.
Солнце было уже высоко, когда мы пробирались сквозь непроходимую чащу, но тут заприметили хижину-землянку.
- Здесь переночуем, - твердо заявила Акада, толкнув дверь и бесстрашно спускаясь вниз.
- У тебя настоящая тяга к лесным избушкам, - проворчал я, проходя следом. – Прямо болотная ведьма какая-то... Вдруг здесь кто-то живет, а ты так бесцеремонно врываешься, даже не постучав.
- Иди первый, - предложила она, обернувшись.
- Нет-нет, уж лучше ты, - изобразив страх, отмахнулся я. – Если тебя сожрут, я еще успею выбежать обратно.
- Рыцарь! – фыркнула она. - От оскорбления меня сейчас удерживает лишь то, что ты спас нас после кораблекрушения. Не дрефь, никто здесь не живет, кроме... – она запнулась, оглядев однокомнатный домик.
- Охотника, - завершил фразу Питер, когда зашел следом за нами. Даже его, выросшего в развратном мире, передернуло от многообразия орудий для убийств. Они поблескивали сталью в свете негасимых ртутных светильников.
- Что это? – подошла к лампе Акада. – Такой мягкий, молочный свет...
- То, что люди уже не могут себе позволить.
- Жаль, это решило бы многие мировые проблемы.
- Именно поэтому у вас больше нет таких светильников, - отозвался я, изучая оружейный арсенал, развешанный по стенам.
- А были? – удивилась Акада.
- Разумеется, - засмеялся я. – А ты думала, люди со свечками раньше жили?
- Такие продвинутые светильники, а дом – землянка... Почему?
- По той же причине, почему здесь на лошадях ездят, а не на машинах. Это остатки роскоши. Небось, надумала с собой такой светильник утащить? И правильно, сэкономишь на оплате за электроэнергию, - хмыкнул я. – Но это только в том случае, если мне не удастся утащить тебя к Лучезару.
- Что такое электроэнергия? – насторожился Питер. – И куда вы собираетесь забирать этот светильник? И вообще, кто такой Лучезар?
Акада не ответила ему, вновь вернувшись к рассматриванию диковинных ламп.
- Растопите печь, - вскоре кивнула Акада, указав на дрова, сложенные у старой, почерневшей печи, что занимала половину всей землянки, - а я поищу пищу. Может, здесь остались какие-нибудь съестные припасы. Рядом с домом я заметила колодец. Так что тащите воду. Если там, конечно, ведро имеется...
Припасы обнаружились почти сразу, но на шикарную трапезу рассчитывать не приходилось. Акаде каким-то образом удалось сварить суп из кореньев и сушеных грибов да слепить пресные лепешки из грубой муки. Тем и поужинали.
- Я тут карту обнаружил, - обрадовался Питер, разворачивая на столе обляпанный жирными пятнами свиток. – Крестик, надо полагать, это мы.
- Значит, недолго топать до поселения городского типа, - навис над картой я, разглядывая вполне однозначные обозначения. – Вот и космопорт. Нам точно туда.
- Что такое космопорт? – уставился на меня Питер. – Ты что-то путаешь, Риши. Это просто храм и пирамиды.
- Смотрите, здесь павлин нарисован! И дворец, и сады, и даже... танк! – заливисто рассмеялась Акада, а Питер, перестав жевать свою лепешку, с очевидным интересом уставился на девушку.
Позднее, когда Акада заваривала чай из листьев дикой малины и разливала его по чашам, Питер поинтересовался:
- А почему ты парнем притворялась, когда на корабль взошла? Ты вполне симпатичная. И стройная. Зачем скрывала свою внешность?
- Затем и скрывала, - покраснела Акада, – чтобы не пялились.
- Ты странная девушка. Всем женщинам нравится, когда на них смотрят, когда ими восхищаются, а ты, напротив – стремишься спрятаться, укрыться от мужского внимания.
- Оно бывает слишком... навязчивым, это ваше внимание.
Питер лишь посмеялся в ответ, и, откупорив бочонок с вином, принялся лакать напиток... чашу за чашей.
- Ты назавтра будешь мертвецки пьяным, и мы отправимся в путь без тебя, - спустя полчаса попыталась урезонить его Акада, но Питер, схватив девушку за запястье, пролепетал, заплетающимся языком:
- Слишком высоко себя ценишь, женщина, - усаживая ее к себе на колени, заявил он, - тебе должно быть известно своё место.
- Я знаю своё место, а вот ты подзабыл, - наградив его пощечиной, вырвалась Акада. Да вот только Питер был не из тех, кто пощечины прощает. Размахнувшись, он всадил Акаде ответно, да так, что девушка пролетела вперед, рухнув спиной на обеденный стол, после чего почти мгновенно оказалась под бывшим матросом.
- Ночью нам будет, чем заняться. Правда, Риши?
- Да, - обреченно согласился я, разглядывая перепуганное лицо Акады, - будет весело.
- Риши... – ужаснулась Акада, изо всех сил стараясь избежать липких, перепачканных в вине, губ Питера и его жадных, нетерпеливых рук, срывающих одежду.
Матрос успел лишь снять свои штаны, как взвился к потолку землянки, вереща от боли. Поспать мне не удалось. Пришлось вновь закапывать труп.
Следующим утром нашу напряженную тишину первой нарушила Акада.
Мы безмолвно вышли из леса и уже топали по вполне приличной плиточной дороге, когда она заговорила со мной после вчерашнего.
– Ты злишься на меня, Риши? Я не виновата, что Питер набросился на меня. Но ты... мог бы и не убивать его.
- А что я должен был сделать с ним? – смотря себе под ноги, спросил я. – Избить, а потом погрозить пальчиком? Или провести воспитательную работу? Или прочитать лекцию о том, как это аморально причинять боль другому человеку? Или предложить ему как-нибудь иначе снять сексуальное напряжение? Например, засунуть в дупло дерева или в Маньку. Ты глупая или прикидываешься такой?
- Ты мог бы просто... – попыталась придумать Акада.
- Ну что, что? – резко остановился я. – Что я, по-твоему, мог сделать? Связать урода, оставить его в той землянке подыхать? Или оставить рядом с ним ножик и взять с него честное-пречестное, что он не станет освобождаться до заката следующего дня? А что потом? Думаешь, он не пошел бы следом за нами, горя ненавистью и жаждой мести? Думаешь, он не рассказал бы всем остальным, кто мы такие и куда путь держим, и про все мои фокусы с водоворотом? Если на человека не подействовало всё то, что мы вместе пережили; если он полностью не переформатировал своё сознание после кораблекрушения, тогда это уже бесполезно. Он заражен, он гнилой изнутри. И жизнь его будет только плодить эту гниль, распространяться вокруг, точно вирус. Его уже не излечить.
