— Мама. В истории вызовов нет звонка в скорую. Я, конечно, могу запросить распечатку вызовов с городского телефона, но мы обе знаем, что я ничего не найду, верно? Никакой скорой не было. Ты. Солгала.
Я не повышаю голос, не сыплю обвинениями, тем более — угрозами. Я рассчитываю на диалог двух взрослых? Едва ли… Реакция ожидаемая: мама некрасиво кривит рот и ударяется в слёзы:
— Я всего лишь стараюсь для тебя! Он тебе не пара, почему ты не хочешь понять, что я забочусь о тебе? Ты меня больше не любишь?
Ненавижу, когда она плачет…
Мою решительность сразу смывает.
— Янчик, — в дверном проёме появляется папа, — что случилось? Зачем ты довела маму до слёз?
Я сейчас сорвусь? Или не сорвусь? Но видеть свою земную ипостась в бешенстве мне… нравится.
— Пап, а может быть, ты у неё спросишь, зачем она сорвала моё свидание?
Сначала свидание, потом отношения, потом свадьба, дети, и довольствие родителей резко сокращается. Я бы продолжала помогать, обязательно. Я же любящая дочка. Но в приоритете была бы своя семья.
Папа с недоумением переводит взгляд с меня на маму, с мамы — на меня.
— Янчик, ты связалась с плохим парнем?
Папа вообще не в курсе, что мама ему попытку самоубийства приписала? Теперь я уверена, что несостоявшееся отравление чистая выдумка. Только вот… ему всё равно. Смотрит на меня пустым взглядом.
— Па…
— Янчик, ну что ты. Давай мириться? Мы с мамой тебя очень любим. Зачем нам ссориться из-за мелочей?
Раньше бы я уже под гнётом чувства вины давно втянула голову в плечи и просила прощения.
— Моя жизнь по-вашему мелочь? По вашему отношению — да, мелочь. Но сегодня я прозрела.
Мне удаётся говорить спокойно, по-настоящему доброжелательно. Но отец почему-то отшатывается, а мама перестаёт плакать, даже руки от лица отняла и смотрит на меня поражённо. Она открывает рот и… закрывает, так ничего и не сказав.
— Янчик, — просяще мямлит папа.
Я морщусь, впервые неприязненно.
Качнув головой, я кладу мамин телефон, который так и не выпустила из рук, на стол. Свой бросаю в сумку. Следом ноутбук, клубок проводок, в который превратились зарядки.
Мама ойкает. Что-то сообразила? Она опрометью выбегает.
Я не отвлекаюсь.
Папа топчетя у двери, и вид у него старого дворового пса. А ведь я помню его другим, помню, как он вечером брал меня на прогулку и учил кататься на велосипеде, бегал за мной, страховал, как покупал мне мороженое-рожок, потому что эскимо у меня, подтаяв, вечно падало на асфальт, и я расстраивалась. Помню, как он играл со мной в куклы, когда я заболела. Помню, как водил в парк аттракционов и помогал с уроками. Самое главное, я помню, как он верил в меня, верил в себя.
Куда всё делось?
Лишившись работы — попал под сокращение — папа искал вакансии, устраивался на временные подработки. Но всё чаще он оставался дома, а сбережения таяли… Однажды мама попросила заниматься с сестрой вместо репетиторов, потому что они нам больше не по карману.
В какой-то момент я пошла подрабатывать — жизнерадостно улыбаясь, предлагала усталым покупателям в супермаркетах попробовать колбасы, сыры, йогурты, или бывало, что в душном костюме какого-нибудь забавного чудика раздавала листовки. Сама не замечая как, я взвалила содержание семьи на свои плечи.
— Яна! — с криком в комнату влетает сестрёнка, перепуганная, и не трудно догадаться, кто её напугал.
Зло берёт.
Одно дело я… Всё же я уже не ребёнок. Сестрёнка ещё подросток. Пусть не малышка, но девочка же. И использовать её для шантажа… мерзко.
— Да? — я указательным пальцем легонько, будто пушинку стряхиваю, щёлкаю её по носу, присаживаюсь на стул, чтобы оказаться на одном уровне с сестрой. Совсем как Ариэль недавно…
— Это правда?! Мама сказала, что ты нас бросаешь!
— Нет, неправда. Помнишь, я тебе рассказывала, что мне нравится Миша? Он пригласил меня на свидание, а мама наше свидание сорвала, и я очень обижена.
Мама появляется в дверном проёме:
— Хочешь променять нас, сестру на своего Мишу, так и скажи!
Дурдом!
Я бросаю взгляд за окно — ещё не слишком поздно.
— Пойдём пройдёмся? — предлагаю я сестре. — Поболтаем. Я куплю тебе мороженое. Рожок хочешь?
— Да…, — завороженно отвечает сестрёнка.
— У нас нет на это денег! — выкрикивает мама, но я не обращаю внимания. Деньги есть, потому что с этой минуты бюджет раздельный.
Окружающее пространство начинает размываться.
Я будто в окно заглядываю, которое постепенно с краёв запотевает. Жизнь моего земного воплощения раскручивается перед глазами. Я не знаю, вижу я то, что уже было или то, что только будет. Я не куплю сестре рожок, я поведу её в кафе и куплю целую креманку с разноцветными шариками мороженого, орехами, шоколадом… Мы будем долго разговаривать обо всём и ни о чём, о жизни, о родителях, о будущем, и Лизи решит поступать в лицей-интернат с углублённым изучением языков. И у неё всё получится! Я… я по-прежнему буду оплачивать за родителей коммунальные услуги. Какими бы они ни стали сейчас, они подарили мне очень счастливое детство. Я буду оплачивать продуктовые доставки и… да, я попытаюсь найти для них хорошего психолога. Я буду верить, что мы вернём то прекрасное чувство и душевное тепло, которое у нас было.
А сама я… переберусь на съёмную квартиру, сменю работу и, наконец, встречу принца своей мечты.
Картинка тает без следа, я снова в чёрно-сером нигде держусь за путеводную нить. А последнее, что я вижу в своей земной жизни — свадьбу. И мой жених один в один Ариэль.
Попрощавшись со своей земной жизнью — она продолжается для моего земного воплощения и я в ней, уверена, буду счастлива — я по нити возвращаюсь в свою нынешнюю жизнь, часть которой из-за Черис, увы, забыта.
На миг мне приходи в голову простая идея, очевидная — зачем возвращаться?! Можно же зацепиться за за своё земное я, слиться с ним, стать единым целым, прожить жизнь, которую я успела увидеть и которая меня… вдохновила самой стать счастливой.
Кстати!
Всего лишь догадка, но выглядит здраво… Возможно, мне показалось, что меня выдернули из земной жизни за миг до моего прозрения потому что в нынешней жизни у меня случилось такое же прозрение? Меня не оставляет мысль, что здешние родители меня продали… Конечно, они прикрывались оправданием о лучшей жизни. Притворяясь Льяной, я, по их мнению, получала не проблемы, а полное содержание, красивые наряды, армию слуг.
Нет, оставаться на земле я не хочу. Я вспомнила ту жизнь. Зачем мне её проживать повторно? Я выбираю новую жизнь в своём новом мире, новое счастье, к которому я обязательно приду.
И я решительно поворачиваю обратно.
Притормозив на развилке, я выбираю правое ответвление. В отличии от левого оно оказывается очень коротким, и в считанные мгновения нить приводит меня к здешней маме. Я тщетно пытаюсь вспомнить хоть что-то, но на ум приходят одни “земные” картинки.
Не важно…
— Янри? — издали приходит оклик Ариэля.
— Я здесь!
Он появляется рядом почти мгновенно и почему-то обнимает меня, прижимает к себе. Я чувствую исходящую от него волну облегчения.
— Янри…
— Что случилось? — я провожу по его плечу, и вдруг понимаю, что повторяю жест с земной свадьбы.
— Ты… словно исчезла. Мне показалось, что ты потерялась.
Ну… в каком-то смысле.
Отвлеклась на параллельный мир, заглянула к себе-прежней в гости.
— Тебя потянуло следом? — хмурюсь я. Доставлять неприятности я не собиралась.
Ариэль почему-то морщится и отвечать не торопится.
Я уже собираюсь сказать, что не настаиваю на ответе, но Ариэль опережает:
— Поводок провис, и я увидел что-то странное… Янри, нам нужно возвращаться.
— Забыла…, — растерянно отвечаю я. Как я могла?!
— Здесь время течёт иначе, — объясняет Ариэль. — Это твоя мама?
— Да.
Родители вместе. Их заперли в тесной каморке, из мебели только брошенный на пол тюфяк и какая-то ткань, чтобы укрыться. Ни грустными, ни обеспокоенными они не выглядят. Устроились на тюфяке бок о бок, мама пристроила голову папе на плечо.
