Алый стоял передо мной практически при полном параде, разве что доспехи не такие отполированные, как обычно. И морда осунувшаяся, озабоченная. Голубые глаза выцвели до дождливой серости и стали какими-то тревожными. Хм… не, не убедил. Вы свою святую упустили, теперь это моя святая. Возвращать трофей не собираюсь.
— Судя по вашему наряду, вы недавно с дальней дороги, не так ли? — Чтоб ты сдох, наблюдательный наш, медленно и в муках. Вот кому надо было вместо святой личико править. — Не слышали ли о прекрасной деве в алом платье, что бродит по округе со зверем? Она помогает страждущим и лечит недуги.
— Нет, синьор, не встречал такой, — солгал я без зазрения совести. А что вы хотели от ублюдка и темной твари? Имею право, раз со всех сторон такой нехороший. — Но слышал вроде, что какую-то калечную девчонку в красном сожгли в Эхенове на днях. Мол, нечисть там бродила, а эта ведьма ее и наслала. Говорят, из ордена, мол, вышвырнули и глаз лишили не за просто так, а за темное колдовство.
Вот тебе, скотина! Гляди-ка, аж позеленел. Давай, скачи в Эхенову, ищи следы костра. Благодари свой драгоценный орден за то, что научили быдло решать любую проблему огнем. Как раз остатки моих блох тебе в голову подсядут, поедешь выслеживать оленей на северном краю земли.
— Спасибо, молодой человек. — Ух ты, сколько в голосе льда. — Буду признателен, если вы не станете больше повторять глупости про изгнанную из ордена святую. Это неправда. Девушку никто не изгонял, произошел несчастный случай.
Развернулся и потопал к коновязи. Выпятив челюсть так, словно собирался ею таранить врага.
Иди-иди, праведник шаттов. Несчастный случай… С другой стороны, счастливым его, конечно, не назвать. Но! Смотря для кого. Я вот не жалуюсь. Почти. А вы… Не изгоняли, ага. Просто выкинули! Хрен редьки не слаще. Если бы не я, ее все равно укокошили бы, так что, считай, нет у вас больше святой. Зато у меня есть. И шатта лысого я ее кому-нибудь отдам.
Жаль, не догадался устроить представление с показательным сожжением «ведьмы» для жителей. А то ведь расскажут, что совушку один там висельник увел, алые снова искать примутся.
Придется постоянно играть в переодевание и действовать на опережение.
И если со святой проблем особо никаких, ее мослы можно даже под пацана вырядить, то вот свин... Слишком приметная зверушка, слишком палевная. Его ж даже толком и не замаскируешь. Во что вообще можно переодеть свинью? В осла? Да ну, бред. Нашла же себе Имран домашнего любимца!
Хотя у нее в этом талант. Сначала кадавр с обочины, потом некромант из помойки, теперь вот призрак. Давайте прикарманим еще стригоя, лича и кошмарника. А то что ж недобор-то в нашей великой светлой команде!
Поскольку алый адъютант сгинул в сторону Эхеновы вместе со своим паладинским конем и историями, толпа возле лавки шорника рассосалась сама собой. Правда, шатт его, зеваки расходились, напропалую обсуждая новый слух — о несчастной слепой святой, которую ищет праведный орден, чтобы заключить в праведные же объятия. Тьфу… еще и вознаграждение обещали?! А вот это очень плохо.
Кипя злобой на невозможность заткнуть рты болтунам, а шаттова адъютанта догнать и прикопать под кустом, я пошел закупаться. Припасы, что задаром выдал трактирщик в Эхенове, — это хорошо, но мало. У меня святая в обносках, я сам поистрепался, свинья вон без бубенчиков на шлее… тьфу.
Короче, хозяйственные хлопоты неплохо прочищают мозг. Пока я яростно торговался за походный набор посуды из хорошо луженой меди, успел обдумать ситуацию. И вспомнить, за каким шаттом мы вообще сюда приперлись.
Ладно еще, главная проблема временно самоустранилась благодаря моему вмешательству. Жаль только, ненадолго. Теперь надо пораскинуть мозгами (желательно чужими и по брусчатке, по брусчатке!) и придумать, как нам такой веселой компанией не только ховаться от алых, но еще и разыскивать убийцу. При этом полностью избегая контакта святой со всякими сплетниками.
Хм, запустить контрсплетню про коварный план алых? Таким, мол, образом хотят заполучить бывшую святую для допроса, и чтоб ее быдло раньше не убило… Хотя нет. Оно, конечно, отобьет святой желание встретиться с названым братом. А вот проблем создаст гораздо больше. Мало того что такое противостояние слухов насторожит церковников, так еще и быдло решит, что святая знает про мифические клады ордена, потому ее и ищут. Тогда втрое солоно станет ее прятать от каждого жадного козла!
У меня от мыслей, видать, стала такая зверская рожа, что азартно торговавшийся лудильщик споткнулся на полуслове и уступил мне набор походной посуды аж по справедливой цене и ни на грош дороже. Ну, хоть какая-то польза. Обычно-то я просто поигрываю мечом у носа особо жадных лавочников и получаю хорошие скидки с гораздо меньшими усилиями. Но сейчас так нельзя, мне ж сведения нужны, и святая в телеге…
Еду взял, скарб взял, платье нормальное ей взял, не чета тряпью от храмовников или обноскам с трактирщиковых щенков. Белье нижнее, шатт его, тоже взял. Ну а что, задница — она и у святой имеется, сам видел. Ее в тепле держать надо и подальше от чужих глаз. Ибо голозадая баба на возу редко к чему хорошему приводит. И для самой бабы, и для извозчика. Тьфу!
Теперь главное — найти эту дуру в том же месте, где оставил.
Та-а-ак! Это что?!
Глава 25
Алла
— Да что ж такое! — ругался Инсолье, волоча меня обратно в повозку. Как схватил поперек туловища, так и нес, беспрерывно бухтя мне куда-то в затылок. — Тебя на пять минут оставить нельзя?! Какого шатта тебе понадобилось в этой помойке, меня мало? Зачем, объясни, зачем ты поколотила местную ребятню?! Да сейчас набегут их крикливые мамаши и папаши, мы замаемся отругиваться! А еще хуже, если это организованная банда местных воришек и у них есть крыша! Или ты их тоже палкой? Ты же святая, тебе не положено! Я ж потом тебя обратно у этих бандюганов не выкуплю, придется всех порешить, а это долго и хлопотно.
— Даже малолетство — не оправдание для откровенного мучительства. — Я поджала губы и поправила платье так, чтобы мокрый кошачий выводок не выпал из-за пазухи. Их перепуганная мать бежала за нами следом и кричала отчаянным кошачьим мявом. Инсолье ее не сразу заметил, потому что сам орал не особо тише, а когда заметил, попытался отпихнуть ногой. И зашипел, получив когтями выше сапога. Приноровился пнуть.
— Погоди! — Я вывернулась из его рук и едва не растянулась в пыли. — Она не просто так!
— Котята. Черные. — Тут Инсолье заметил пищащие в моем декольте комочки. — О, живые боги, как я не догадался! Только такая, как ты, могла подобрать живое несчастье, еще и отбивать его от шпаны.
— Это просто котята. Еще слепые. — Я присела возле обычной полосатой кошки и осторожно дала ей обнюхать обоих детенышей. Но пресекла попытку схватить ближайшего за шкирку, чтобы утащить в кусты. — Погоди, не надо тут прятаться. Эти гадкие мальчишки опять тебя найдут.
— Два черных котенка. Четное число. — Инсолье нервно забарабанил пальцами по дереву повозки. — И что ты собираешься с ними делать, скажи на милость?
— Возьмем с собой, — без раздумий ответила я. — Нельзя оставлять эту кошку с котятами здесь, их опять найдут и убьют. Ненормальные какие-то дети. Сначала камнями кидали, потом в канаву бросили.
— Три года назад церковь признала черных кошек злом во плоти. — Инсолье больше не пытался пнуть мать-кошку, пошел проверять упряжь возмущенно повизгивающего Хрюши. Кабан топтался в оглоблях и ругался на то, что я запретила ему вмешиваться и пожрать всех этих мерзких человеческих детенышей заодно с мерзкими кошачьими детенышами. — Они, дескать, глаза и уши черных магов и прочей нечисти.
— Чужая шизофрения меня не касается. — Я так рассердилась еще на этапе битвы с маленькими живодерами, что сейчас не собиралась сбавлять пары.
— Что тебя не каса?.. А! Ну да. Тебя, может, и нет, а вот остальные прислушались. И, отбив эти два комочка грязи, ты перекрыла нам доступ в любой — слышишь?! — в любой ближайший трактир! Как же ты тогда собираешься искать убийцу нежити? Думаешь, натворила дел, а я, лох такой, сам их все расхлебаю?!
