возглас удивления.
— Я тоже был, признаться, немного шокирован. — Ник улыбнулся.
— И как ты с ней справился? — спросила я. — Полил кипятком?
Он засмеялся. — Ты почти угадала. Настроил лампы на ударную дозу ультрафиолета.
— И помогло?
— Помогло. — Он кивнул. — Правда она тоже напоследок выдала все, на что была способна.
Я судорожно вздохнула. Можно только представить, какой кошмар ему удалось пережить.
— Что же это все-таки за вещество? — задумчиво произнесла я. — Или существо…
— Не знаю. Но думаю, нужно разобраться с этим.
— Будешь охотиться за ней? — мои глаза округлились от удивления. — Ты серьезно?
— Зачем? — Ник пожал плечами. — У меня есть образец.
— Где? Здесь???
Он кивнул. — Здесь. В лаборатории.
— Ник, ты, наверное, шутишь! — я вскочила с кресла и заметалась на кухне. — Ты сошел с ума!
— Елена, не шуми, — Он невольно поморщился. — Она в жидком азоте, и выбраться оттуда не сможет.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
Меня, тем не менее, съедала тревога. Повторения последних событий не хотелось.
— Не переживай. Я ее точно не выпущу на волю.
Следующие несколько дней прошли тихо и спокойно. Ник почти все время проводил в лаборатории, а я была предоставлена сама себе, и коротала дневные часы в оранжерее, за компьютером или бесцельно слоняясь по кольцевому коридору станции.
Вечерами мы ужинали вместе, поднимались на поверхность, гуляли по пустынному пляжу и слушали, как тихо гудит ветер в листьях пальм.
Моя привычная жизнь вернулась, возможно, она была немного странной, и казалась бы безумной большинству людей, но я не знала другой. И если быть до конца откровенной, и не хотела иной жизни.
Но что-то неуловимо изменилось. Ник стал более задумчивым и грустным, из его глаз вдруг пропали такие знакомые мне искорки смеха.
***
— Ник! — Я, как обычно, без стука ввалилась в его кабинет. — Ник! Миддлемист расцвел!
Этот цветок был самым редким в мире, я прочитала, что на сегодняшний день существует только два экземпляра, в Новой Зеландии и в Великобритании. Откуда взялся третий, растущий в нашей оранжерее, для меня так и осталось загадкой.
— Это замечательно, — сухо произнес он, напряженно всматриваясь в загадочные символы на мониторе и даже не обернувшись в мою сторону.
Было заметно, что цветок его сейчас не интересовал. Он был явно чем-то озабочен. Я попыталась выяснить, в чем дело.
— Все нормально, — он явно уходил от разговора. — Ничего не случилось, поверь. Не думай об этом.
Такое объяснение меня не устроило.
— Я вижу, что не все в порядке, — возразила я. — Скажи, что происходит?
Он промолчал, только сурово нахмурил брови.
— Хорошо, — я вздохнула, собираясь уходить. — Видимо, это меня не касается.
— Подожди.
Я остановилась возле двери и повернулась в его сторону.
— Мне пора возвращаться на базу, — тихо произнес он, глядя мне прямо в глаза.
— На базу? — переспросила я.
— Она на одном из островов в Тихом океане. Мое время на этой станции закончилось. Нужно выйти на свет, сдать отчеты о наблюдениях. Придется много времени провести на суше.
— Почему тебя это так огорчает? — я села рядом с ним. — Ты не хочешь оказаться среди людей? Не хочешь навестить маму? Ведь она видит тебя очень редко.
— Знаю, — он отвел взгляд. — Но есть одна проблема.
— Какая?
— Ты.
— Я?
Он кивнул. — Пришло время нам с тобой все обсудить.
— Ладно, — в горле внезапно пересохло. Я уже поняла, что это не предвещает ничего хорошего.
— Я говорил, что нашел тебя в море. Помнишь?
— Помню, — прошептала я. — Я почти утонула, но ты смог вернуть меня к жизни.
— Все было не совсем так.
Я удивленно воззрилась на него.
— Я действительно нашел тебя, но…
— Что? — мне вдруг стало страшно.
— Пойдем, — он поднялся с места, приглашая меня последовать за ним.
Мы пришли в лабораторию, туда, где он проводил основную массу времени, занимаясь непонятными мне исследованиями. Я огляделась. Ничего странного, все, как обычно.
— Садись, — Ник подвинул мне стул и загрузил компьютер.
— Что ты хочешь мне показать? — поинтересовалась я, придвигаясь к монитору.
— Подожди минуту, сейчас ты сама все увидишь.
На экране появились надписи, мелькающие так быстро, что я не успевала их прочесть. После возникло изображение, заснятое одной из камер, висящей на потолке. Я увидела металлический стол, располагающийся в середине помещения. На столе лежала женщина. Даже не обладая медицинскими познаниями, можно было с легкостью сказать, что она была мертва. Я невольно поморщилась, зрелище было не из приятных.
— Зачем ты показываешь мне это? — я с трудом поборола тошноту.
— Смотри внимательно.
Я видела бледную, почти серую кожу, распухшие руки и ноги, обезображенное лицо.
— Ник, кто она? Зачем ты мне показываешь этот ужас?
— Это ты, Елена, — он смотрел мне прямо в глаза.
— Что???
Мне показалось, из этой комнаты внезапно улетучился весь воздух, стало трудно дышать. Холод разлился под кожей, заморозил ее изнутри.
— Ты не была тонущим человеком. Я выловил труп, который пробыл в воде примерно пару недель.
— Я не понимаю…
Мои руки дрожали, возникло стойкое ощущение ужаса, какого не давала даже зеленая плесень.
— Мне было интересно, смогу и я восстановить регенерацию тканей.
Я закрыла лицо ладонями, пытаясь понять разумом его слова. Он говорил немыслимые вещи. Трупы не оживают. Но если это так, то выходит я зомби? Я не могла принять эту правду, как ни старалась. Немыслимо.
— У меня все получилось, — тихо произнес он. — Это показалось на удивление легко. И я решил пойти дальше. Захотел оживить тебя. Заставить биться сердце тоже не составило большого труда. Дольше всего восстанавливался мозг.
— А если бы ничего не вышло? — я поднялась с кресла и принялась нервно расхаживать по комнате. — Что если бы мой разум не проснулся? Ты бы снова убил меня?
Он промолчал. Я судорожно хватала казавшийся ледяным воздух, пытаясь загнать его в легкие.
— Да. Так и было бы. — Я никак не могла упокоиться. — Ты хотел живьем поместить меня в морозильник. Я все помню. И не говори, что это неправда!
— Ты ведь была мертва, — спокойно произнес он.
— О, да! Мертвые ничего не чувствуют, с ними можно не считаться! Их можно снова убивать, сколько угодно, им ведь все равно!
— Елена…
— Не нужно ничего говорить, — я тяжело дышала, словно загнанная лошадь. — Ты никогда не был в моей шкуре и не поймешь.
— Ты права.
— Что со мной будет, когда ты вернешься на остров? — я внезапно застыла, словно вкопанная. — Мне ведь нельзя остаться здесь.
— Ты поедешь
