— У меня всюду есть глаза и уши, Энергия. Или мне следует обращаться к тебе, как Эллегия? Ты в курсе, чем карается злодеяние, совершённое тобой? Отец лишит тебя бессмертия и сошлёт на Землю. Готова ли ты влачить жалкое существование с этим убогим смертным? Готова пожертвовать всеми благами, которые у тебя есть? У тебя больше не останется братьев… А ведь мы с тобой могли царствовать над миром смертных вечно.
— Ради любви я готова пойти на многое, — отвечаю, дёргаюсь и высвобождаюсь от хватки Света.
Брат ехидно посмеивается.
— Я готов заключить сделку, Энергия. Пока этот смертный слишком слаб, я мог бы поместить в него частичку своей тьмы, а потом пронзить его сердце ножом из древнего серебра, дабы навсегда убить то, что отец поселил в меня. Никто не узнает о сотворённой тобой оплошности, а я освобожусь от сжирающей меня тьмы. Всё будет честно. Каждый получит своё, а твой смертный сгинет, перестанет перетягивать твоё внимание от важных, вечных вещей.
— Этому не бывать, Свет! Я не позволю тебе убить Люци!
— Так и знал, что с тобой не получится договориться. Глупая девчонка. Возомнила себя самой умной? Я не желаю тебе зла, Энергия, поэтому пока я запираю тебя в башне. Ты не сможешь покинуть свою комнату ближайшие сутки, а я всё-таки посмею воплотить свой план в реальность. К отцу жаловаться ты не побежишь. Все будут счастливы, и мы забудем это недоразумение.
— Нет. Не смей этого делать! Умоляю, Свет! Не смей трогать его! — кричу я, слёзы брызгают из глаз и обжигают кожу на щеках.
Брат разворачивается, чтобы покинуть мою комнату, а я бросаюсь следом за ним. Сердце сжалось от страха и отказывается даже просто биться. Мне нельзя позволить ему уйти!
— Conclamatum est*! — произносит Свет, с силой отталкивая меня от себя.
Поток ледяного ветра обрушивается, а я не могу противостать ему и отлетаю к противоположной стене. С силой ударяюсь спиной, отчего весь воздух вылетает из лёгких с рваным хрипом.
— Нет! Это только начало, Свет! Только начало! — кричу я вдогонку брату, встаю с пола, на который скатилась из-за острой боли и бегу к дверному проёму.
Едва различимая дымка кровавого цвета — ловушка, оставленная Светом, чтобы удержать меня, — реагирует, обжигая кожу на моих ладонях и вынуждая отступить. Боль пронизывает всё тело, но я стискиваю зубы и рвусь преодолеть барьер ещё раз. Сколько бы крови я ни пролила сейчас, я сбегу! Свет не сможет удерживать меня здесь, воплощая свои коварные планы в реальность.
* * *
Стиснув зубы и наплевав на сковывающую боль, я всё-таки пробиваюсь через защитную ловушку, выставленную братом. Капли алой крови падают на полотно белоснежного цвета, коим выстлан коридор, а я не просто бегу — лечу на крыльях ветра, чтобы только успеть.
Хотела как лучше, но подставила любимого, наделив его своей силой. Успею ли я до начала обряда? Получится ли остановить брата и не позволить ему совершить задуманное?
Я добираюсь до хижины Люци, не стучусь, а выбиваю плечом дверь и влетаю. Парень встаёт с кресла-качалки, в котором сидел у камина, испуганно смотрит на меня и ловит в свои объятия. Зарываюсь пальцами в его тёмные волосы на затылке, льну к нему всем телом и утыкаюсь носом в его плечо, всхлипывая.
— Он был здесь? Мой брат? Он приходил? Скажи мне? Я успела? — спрашиваю, отстранившись и посмотрев любимому в глаза.
— Что с тобой, Энергия? Что он сделал с тобой? Ты вся в ссадинах, в крови… Это твой брат настолько жестоко обошёлся с тобой? — испуганно спрашивает Люциторум, убирая прилипшие к моему лбу волосы.
Отрицательно качаю головой. Неважно сейчас всё это. О нет! Брат был здесь! Иначе Люциторум удивился бы ещё сильнее.
— Что он сделал с тобой, Люци? Что он сотворил? Он смог?
— Твой брат предложил мне сделку — я добровольно принял семя абсолютного зла, что было внутри него, а твой брат пообещал, что не тронет тебя. Я убью его. Видят боги, я убью его за то, что сотворил с тобой!
— Нет-нет-нет! Я не успела. Чем я думала, когда впутывала тебя во всё это? Я должна была отпустить тебя, должна была стереть тебе воспоминания о проведённых вместе мгновениях, но я так сильно любила… Нет, я повела себя эгоистично, Люци. И уже ничего не изменить. Проклятие! Нам поможет только проклятие! Я не могу позволить своему брату уничтожить тебя.
— Не так важно, что случится со мной. Важнее, чтобы ты была в порядке, чтобы он не навредил тебе, как и пообещал.
— Ты не понимаешь. Боги! Как много ты не понимаешь, Люци! Он убьёт тебя! Но я не позволю ему этого сделать. Если Свет считает себя самым сильным в нашей троице, он сильно ошибается. Стоит соединить силу света и тьмы, и мы справимся. Мы победим его и не позволим сотворить задуманное.
В голове пульсирует только одна мысль — я нарушила баланс, но только я смогу всё исправить. Не дам Люциторуму умереть из-за моего эгоизма. А брат не сможет избавиться от тьмы, что есть в нём с помощью этого проклятого ритуала. Он планирует убить Люци, как только семя тьмы пустит свои корни, но у него ничего не выйдет.
Я наложу проклятие, согласно которому всё однажды вернётся на круги своя, но Люциторум точно будет жить. Благодаря моему обряду у людей появится больше магической энергии, первородной магии. Дар будет выбирать достойных, и однажды все ниточки сведутся к моему возвращению.
— Эллегия, прошу тебя, не делай глупостей. Я хочу, чтобы ты жила вечно. Если мне суждено погибнуть, так тому и быть. Не делай ничего, способного навредить тебе.
Люциторум сжимает мои ладони, с нежностью глядя мне прямо в глаза.
Я чувствую, как абсолютное зло, отданное парню моим братом, укореняется в нём, пускает свои корни, но любовь пылает в его сердце и побеждает влияние тьмы.
— Ты сильнее моего брата, Люци, — шепчу я, приложив окровавленную ладонь к щеке возлюбленного. — Я люблю тебя. Так сильно люблю! Поэтому я всё исправлю. Обещаю. Я всё исправлю.
* * *
Всё готово к наложению проклятия. Пусть Люциторум настаивал, что я не должна этого делать, но я не слушала его. Возможно, снова во мне говорил эгоизм, возможно, я окажусь куда хуже самого Света, но отец создал меня для сохранения равновесия, а я нарушила его, дав брату шанс избавиться от тьмы. Семя тьмы должно было оставаться в его сердце, ведь без тьмы и свет перестанет существовать. Этот баланс нельзя нарушать. Уж не знаю, на что рассчитывал мой брат, но у него ничего не получится.
Я заняла хижину давно погибшей ведьмы, где было всё для создания мощного проклятия, способного удержать моего брата от задуманного. Свет рассчитывал свергнуть отца, стать единым правителем и лишить людей магии. Я не должна была допустить этого, как и гибели любимого.
— У тебя жар, Люци, но потерпи. Скоро станет легче. В тебе остался свет, который я даровала. Не забывай об этом, любимый, — шепчу я, положив ладонь на голову парня, находящегося в горячке. — Теперь всё будет иначе. Мой брат не посмеет навредить тебе. Всё готово для наложения проклятия. Прости, что нам придётся разлучиться, но никогда не забывай о том, как сильно я люблю тебя. Лишь любовь поможет тебе сохранить остатки разума и не поддаться велению абсолютного зла. Его не существует, Люци. Слышишь меня? Знаю, слышишь. Нет в этом мире ничего абсолютного — всё это выдумали слабаки. У каждого цвета существует множество оттенков, у зла с добром — тоже. Ты победишь зов тьмы и сможешь дождаться моего возвращения. Запомни, что если ты веришь мне, ждёшь меня, ты никому не должен рассказывать тайну этого проклятия и правду, случившуюся между нами тремя. Знаю, что мой брат вывернет всё в свою пользу, но однажды я вернусь. Истина победит. Баланс будет восстановлен, и мы всегда будем вместе.
Вытираю слёзы тыльными сторонами ладоней, целую Люциторума в лоб и выхожу на улицу, где в свете полной кровавой луны должны случиться задуманное.
— Вот ты где скрывалась. Не вздумай провернуть задуманное, сестричка! Я не желал тебе зла. Мы поладим и снова станем семьёй, как и раньше, как только я закончу начатое.
