навалилась на княжну, прижимая ее к кровати и чувствуя, как зелье начинает действовать. Роланд схватил ее за ноги, не давая Есе взбрыкивать, словно обезумевшей лошади. Несколько минут Есеслава содрогалась в моих руках, а после затихла и успокоилась, широко открытыми глазами глядя в потолок.
— Фуф, — я сползла с кровати и осела на пол. Для своей худобы и при такой кажущейся слабости, девушка оказалась слишком сильна. Если бы не помощь Роланда, мне было бы тяжело удержать ее самой, но все обошлось. Теперь, когда Еся находилась под действием зелья, можно было начинать действовать, и Роланд не стал терять времени даром.
— Итак, насколько мы знаем, нечисть любит приходить в полночь, — проговорил он и достал меч, — до этого времени мы должны с помощью княжны отыскать место, где она оставила своего ребенка, — он достал из футляра какое-то масло и стал втирать его в сталь.
— Что делать мне? — спросила я.
— Обуй ее и найди что-то теплое, чтобы можно было накинуть на плечи Есе, — не глядя на меня проговорил мужчина.
Я метнулась к шкафу с одеждой и, распахнув его, увидела внизу ряд обуви. Выбрав самые теплые сапожки, вернулась к княжне.
— Надевай! — велел он и, покончив обрабатывать лезвие, с легким шелестом вернул его в ножны.
Я подняла одеяло, посмотрела на худые ноги княжны, а после начала обувать ее, стараясь не причинить лишних неудобств, хотя и понимала, что девушка вряд ли сможет что-то почувствовать находясь под действием зелья. Жаль, конечно, что подобным образом нельзя снять блок с ее памяти, но заставить Есеславу повторить тот путь, что она проделала пару недель назад, мы могли.
Пока я возилась с сапогами, ведьмак смотрел в окно, глядя на умирающий день.
В ставнях мелькнул прощальный солнечный луч и сумерки упали на землю, серые, тяжелые. В доме по-прежнему было тихо, и я слышала только свое сбившееся дыхание, пока обувала княжну.
— Готова? — ведьмак обернулся ко мне. Я подошла к шкафу и достала длинную теплую юбку, которую надела через голову на девушку, а затем и толстый тулуп. Бросила виноватый взгляд на Роланда.
— Я не хочу, чтобы она замерзла! — объяснилась.
— Хорошо! — кивнул мужчина и взмахом руки велел мне отойти в сторону, а сам наклонился над Есей.
— Audite me, — произнес он тихо и Есеслава села, продолжая буравить пустым взглядом пространство. В ее широко распахнутых глазах не было ничего, кроме ужасающей пустоты. Мне неожиданно стало страшно от той власти, которую приобрел над княжной ведьмак. Что если он и со мной так поступит? Это ведь в его силах!
— Vade ad eum, — Роланд отошел назад на шаг, и я увидела, как княжна встала на ноги и направилась к двери. Она шагала на негнущихся ногах, напоминая мне старую деревянную шарнирную куклу Кшиси. Движения скованные, грубы. Не человек. Марионетка.
— За ней, — велел ведьмак и мы последовали за девушкой. Я не понимала того языка, на котором отдавал свои приказы Есе Роланд, но догадывалась, что он велел ей идти к Нему. Подсознание должно привести несчастную на то место в лесу, где она лишилась ребенка. Глупая девочка, сама сотворила себе беду и если бы не ее раскаяние, еще неизвестно, возродился бы этот младенец и превратился бы в чудовище, что теперь мучает бедняжку. Можно было только представить себе страх девушки, ее отчаяние, когда она поняла, что беременна. Интересно, как поступила бы я на ее месте? Даже думать об этом не хочется, но, наверное, я вряд ли убила бы ту жизнь, что зародилась во мне. Но все мы разные и Есеслава могла просто испугаться, оттого и натворила бед.
Мы спустились вниз и скоро покинули дом. Оставив лошадей во дворе, отправились пешком за княжной.
Пустой город еще не спал, но улочки, по которым шла девушка, казались мертвыми и запущенными. Скорее всего, она тогда кралась с тем расчетом, чтобы не оказаться замеченной и сейчас невольно повторяла свой путь. Но вот впереди показались и ворота, у которых несли караул два стражника в латах. Один шагал вдоль стены, а второй, кажется, спал, привалившись спиной к каменной кладке. Я уже было удивилась, подумав о том, как это Есеславе удалось пройти незамеченной мимо охраны, когда девушка резко свернула в сторону, не дойдя до ворот с добрый десяток-другой шагов. Она все это время придерживалась темной стороны улицы и проскользнула почти под носом у вооруженных мужчин, а затем направилась вдоль городской стены, пока не добралась до высокой двери, ведущей за пределы города. Дверь была старая, но при этом крепкая. Есеслава уверенно ухватилась за медное кольцо, служившее ручкой, и что было силы потянула на себя.
Мы с Роландом переглянулись, а княжна проскользнула в открывшиеся двери и оказалась снаружи.
К тому времени, как преодолев вырубку перед городом, мы вошли в лес, на землю опустилась ночь и воздух наполнился странными шорохами, заставившими меня держаться как можно ближе к своему спутнику, в то время как наша Еся бесстрашно шагала вперед, и только сухие ветки хрустели, попадая под каблук ее обувки.
То ли холод приближающейся зимы, то ли зародившийся в сердце страх заставили меня прижать дрожащие руки к груди. Сумка с зельями била по бедру, а я только и делала, что глядела по сторонам, понимая, как далеко мы углубились в лес.
Деревья, окружавшие нас, черные, высокие, склонились, протягивая лапы-ветви, и то и дело норовили схватить то за волосы, то за подол платья. Роланд, кажется, не замечал того, что сам лес словно пытается воспрепятствовать нам и не пустить. Мужчина торопливо шел вперед, при этом стараясь держать дистанцию между собой и княжной.
Небо над нами, до сих пор светлое от звезд, стало темнеть и, когда я подняла голову, то увидела в просвете меж переплетённых ветвей, как его затягивают хмурые тучи. Над вершинами пронесся порыв ветра, всколыхнув тонкие верхушки. Деревья жалобно заскрипели и снова застыли, глядя на одиноких путников, пробирающихся в самую дикую чащу.
Ведьмак молчал, и я тоже не особо рвалась говорить, но при этом не отставала от мужчины ни на шаг, думая о том, что буду делать, когда мы найдем того, кого ищем. В эту ночь впервые мысленно ругала тетку, отправившую меня на верную смерть. А я-то, глупая, решила, что она хочет дать мне шанс вступить в Круг, а вот оно как все вышло! Если вернусь, посмотрю ей в глаза и спрошу только одно — за что? Я ведь всегда старалась быть полезной, помогать ей,
