колючему, ноющему страху.
Бояться было нечего.
Щелчок.
Я была недалеко от своей подъездной дорожки. Я могла видеть ее впереди.
Я остановилась.
Рядом со мной раздался звук, нечто среднее между лаем и прерывистым кашлем. И этот запах, Боже. Почему так сильно воняет?
Я обернулась.
Дорога была пуста. Зажглись уличные фонари, отбрасывая маленькие лужицы света, ведущие обратно к кампусу. Но там никого не было. Ни единой живой души. Я вглядывалась сквозь деревья, сквозь катакомбы перекрещенных ветвей, обратно к той жуткой скульптуре.
Она исчезла.
В ушах раздался рев, как будто океан наполнял мою голову волнами ужаса. Я сделала шаг назад, потом еще один. Мои глаза метались по дороге, навстречу каждой маленькой растущей тени. Я наверное ошиблась. Скорее всего. Где, черт возьми…
Позади меня внезапно появился свет фар. Я обернулась и увидела маленький белый грузовик, несущийся по дороге. Шины взвизгнули, когда он внезапно остановился рядом со мной, и я прищурила глаза в темноте, пытаясь разглядеть водителя через тонированные стекла.
Пассажирская дверь распахнулась изнутри, и с водительского сиденья Леон уставился на меня.
— Залезай.
Я была так напугана, что даже не задумалась о том, что, возможно, запрыгнуть в его машину было не самой безопасной идеей. Но все равно безопаснее, чем то, что я только что услышала в лесу. В тот момент, когда моя дверь закрылась, он развернулся и поехал обратно в направлении моего домика.
— Что ты делаешь, разгуливая в темноте? Его голос был напряженным, яростным. Он продолжал поглядывать в зеркало заднего вида. Что, черт возьми, я такого сделала, что он так разозлился?
— Я иду домой. Я всегда хожу пешком.
— Ты думаешь, это хорошая идея для такой крошечной девочки, как ты, гулять по лесу в темноте? — огрызнулся он.
— В чем, черт возьми, твоя проблема?
Я свирепо посмотрела на него с другого сиденья.
— Если ты просто собираешься кричать на меня, тогда выпусти меня. Не твое дело, где я хожу, или когда я хожу, или как!
Его пальцы крепче сжали руль, челюсти сжались. Но он ничего не сказал. Он просто продолжал поглядывать в зеркало заднего вида. Что он вообще здесь делал? Сегодня я не видела его в кампусе и предположила, что у него выходной.
Не то чтобы я специально искала его в кампусе.
— Отвези меня домой, — потребовала я, когда прошло несколько секунд, а он все еще молчал. Он фыркнул.
— Да, это то, что я делаю.
Без каких-либо указаний от меня он свернул на узкую грунтовую дорогу, которая вела обратно в лес к моему дому. Мои глаза расширились, мой желудок сжался, когда я сглотнула.
— Откуда ты знаешь, что я здесь живу?
Мне показалось, что задавать этот вопрос опасно. Мне действительно нужно было получше все обдумать.
— Ты… ты следил за мной до дома? Ты наблюдал за мной?
Моя хижина появилась из-за деревьев. Я всегда оставляла свет на кухне включенным, поэтому, возвращаясь домой после наступления темноты, я могла видеть свет. Это почему-то заставляло меня чувствовать себя лучше, менее одинокой, как будто дом ждал меня. Леон подкатил свой грузовик к крыльцу и припарковался, прежде чем откинуться на спинку сиденья и медленно вздохнуть.
— Леон. Откуда ты знаешь, что я здесь живу?
— Не задавай глупых вопросов.
Он дергал ногой и вытирал ладони о джинсы. Это было похоже на то, как будто вся энергия в кабине грузовика всасывалась в него, накапливаясь и накапливаясь, и он пытался удержать все это внутри, не взорвавшись. Его взгляд внезапно остановился на моем Subaru Outback, припаркованном прямо рядом с ним.
— Начинай ездить в школу. Я не знаю, почему, черт возьми, ты думаешь, что это хорошая идея — разгуливать в темноте, но тебе нужно завязать с этим дерьмом.
Я рассмеялась. По общему признанию, это был нервный смех, но раздражение придавало мне смелости.
— Я буду делать то, что я хочу. Спасибо, что подвез.
Я открыла дверь только для того, чтобы Леон перегнулся через меня и снова захлопнул ее.
Мое дыхание замедлилось. Его лицо было близко к моему, его рука протянулась поперек моего тела, чтобы закрыть дверь. Я могла чувствовать его тепло, согревающее мою кожу, даже не касаясь её, как будто я была рядом с пылающим огнем. Его глаза пронзили мои, бледно-зеленые, как лишайники, которые росли на склонах массивных камней, но глубоко внутри этого цвета золотые искорки светились, как светлячки в темноте.
— Рэйлинн, я не хочу, чтобы ты снова разгуливала по ночам.
Его тон был злобным, но отчаянным. Почти умоляющий.
— Веди свою чертову машину. Я не знаю, к чему ты привыкла в Калифорнии, но независимо от того, сколько здесь загорается уличных фонарей, они не прогонят темноту. Они никогда не осветят деревья.
Мысль об этой штуке, об этой скульптуре, промелькнула у меня в голове. Эти зубы, этот черный язык, похожее на скелет лицо. Мои пальцы вцепились в сиденье, когда я представила, как оно раскинулось среди деревьев, неподвижное, как камень, в сгущающейся темноте. Потом — пропало. Куда оно делось?
Леон снова толкнул дверь. Но он на мгновение задержал свои руки по обе стороны от меня, прижимая меня к месту.
— Оставайся ночью внутри. Не ходи пешком после наступления темноты. Понимаешь?
Моей первой мыслью было поспорить. Но, придавленная под ним на сиденье, с его пристальным взглядом, не спускавшим с меня глаз ни на секунду, все, что я смогла выдавить, было:
— Поняла.
Он не двигался ни мгновения, как будто мог увидеть ложь в моих глазах, если бы посмотрел достаточно пристально. Затем кривая ухмылка изогнула его рот, и он тихо сказал:
— Веди себя прилично, Рэйлинн. Или в следующий раз будут последствия.
Он выпрямился, наконец-то позволив мне выпрыгнуть из грузовика. Десятки слов вертелись у меня на языке, некоторые злобные, некоторые любопытные, многие запутанные. Но прежде чем я успела выдавить что-либо из них, он завел двигатель и умчался по подъездной дорожке, свет его фар исчез за деревьями.
11 Рэй
Камера дергалась и была несфокусированной. Сначала она была направлена в пол, поскольку звук то появлялся, то исчезал с треском статических помех. Кафельный пол был испачкан и забрызган чем-то темным — кровью.
Камера наконец сфокусировалась. Двое молодых людей стояли над другим, который лежал на спине на полу в луже крови. Один из парней прижимал к уху свой мобильный телефон:
— Да, в университете… нет, нет, он определенно мертв… Повсюду кровь… — в то время как другой использовал свой телефон, чтобы делать фотографии.
Тот, кто
