— Да, — шепчу я, поднимая бедра навстречу ему.
Я хочу, чтобы это никогда не прекращалось.
— Придуши меня, — умоляю я.
Он рычит на мою просьбу, и его рука сжимается вокруг моего горла.
Он оказывает большее давление, чем раньше, и у меня кружится голова, пока я не вижу звезды.
— Это только сделало тебя еще влажнее, — рычит он. — Моя маленькая Омега, обливающаяся потом, пока я ее душу.
Его слова выводят меня из себя.
Я испытываю оргазм сильнее, чем думала, что это возможно, невероятно сильно сжимая его член, хватая ртом воздух.
— Моя идеальная девочка, — шипит он. — Это верно. Кончай прямо на член своего Альфы.
Слизь вытекает из меня, когда я сжимаю его, и его бедра подрагивают, когда он начинает набухать внутри меня.
— Я завяжу в тебе узел, — шепчет он. — Накачаю тебя спермой.
Он стонет низким, сексуальным звуком, и его бедра неподвижны.
— О, — выдыхаю я, замирая под ним, его член раздувается, наполняя меня.
Он стонет мне в шею, когда его сперма выплескивается наружу, изливаясь в мое влагалище.
— Черт возьми, Миа, — стонет он.
Будучи использованной в качестве втулки для его члена, я никогда не чувствовала себя более полноценной.
Целостной.
— Не останавливайся, — шепчу я. — Стефан, пожалуйста.
— Никогда, — обещает он, целуя меня в шею. — Я подарю тебе весь гребаный мир, пока смогу оставаться похороненным внутри тебя.
Его лоб прижимается к моему, и, в конце концов, наше дыхание замедляется. Он перекатывает нас на бок, помогая мне переместиться так, чтобы моя голова оказалась у него на груди, пока он обнимает меня.
Его возбуждение никуда не делось, но его запах изменился, став более сладким и теплым.
Безопасность. Безопасность.
Забота.
Рациональная Миа больше не имеет права голоса.
Альфа заботится о вас.
— Я могла бы остаться здесь, — бормочу я, когда он мурлычет рядом со мной. — С тобой.
Он сжимает меня крепче, и я беспокоюсь о том, что он скажет дальше.
Что у меня нет выбора.
Что он держит меня здесь, и мое согласие не имеет значения.
Но он целует меня в макушку. — Я бы хотел этого, — предлагает он вместо этого.
Я вздыхаю, глядя на него, удовлетворенная.
Полноценная.
ГЛАВА 27
СТЕФАН
Я зашел так далеко, что это смешно.
Ее аромат изменился, возбуждение теперь смешано с обожанием, добротой и доверием.
Она почему-то слаще. Вкуснее, чем я думал, это возможно.
Моя.
Она могла бы быть моей, не так ли?
Я мог бы спариться с ней сейчас, и мне никогда не пришлось бы беспокоиться о том, что она даже захочет уйти, несмотря на ее признание.
Но…
— Мне нужно спросить тебя кое о чем, — шепчет она.
ДА. Спрашивай меня о чем угодно.
Я дал бы ей любой ответ, который она захотела, наплевав на последствия.
— У тебя когда-нибудь была пара?
Ее вопрос разрушает чары, и я вспоминаю о суровой реальности, в которой мы живем.
У нее есть кто-то для нее.
И в ту минуту, когда она обратится к врачу, они узнают, кто он такой.
На какой-то странный момент я фантазирую о том, как найду его, перережу ему горло, а затем объявлю ее своей.
— Не было, — говорю я вместо этого. — И, честно говоря, мне все равно.
Она прижимается ко мне, и страх затуманивает ее запах.
Трогательно, как отчаянно я пытаюсь разрушить ее страхи и избавить от неуверенности в себе.
— Я хочу тебя, — шепчу я ей на ухо. — Только тебя.
Но это ее не успокаивает. Вместо этого она поднимает на меня затравленный взгляд.
— В этом-то и проблема, — бормочет она. — Вот почему ваш… бизнес… так популярен. Люди хотят того, чего не могут иметь.
Я не хочу говорить о нашей с ней работе. Это вызывает у меня тошноту и чувство вины, которое поглощает меня.
Я хочу защитить ее от того, что я делаю.
— Все дело в том, что люди эгоистичны, — говорю я ей. — Даже если бы у Альф и Омег не было назначенных партнеров, все равно был бы рынок для того, что делают Спасители.
Что я делаю.
— Я хотела бы, чтобы ты был моей парой, — признается она после минутного молчания.
От ее признания у меня перехватывает дыхание.
Она не может это иметь в виду.
Я держал ее здесь против ее воли. Я разрушил ее планы на нормальную жизнь.
— Ты заслуживаешь лучшего, — мягко говорю я ей, ведя самый дерьмовый разговор в своей жизни.
— Возможно, — соглашается она. Я двигаюсь внутри нее, и она ахает от ощущений. — Но альтернатива была намного хуже, верно?
Она пытается убедить себя, что я подхожу ей. Что, поскольку я спас ее от того, чтобы ее отдали, я каким-то образом герой.
Я эгоист и подыгрываю ей. — Да, — признаю я.
— И ты понимаешь, — шепчет она. — Каково это — жертвовать собой, чтобы выжить.
Она предлагает слишком много.
— Даже если эта жертва — моя душа? — С горечью спрашиваю я. Отвращение к себе выходит на поверхность, гнилые эмоции, которые я пытаюсь скрыть, дают о себе знать.
— Твой запах меняется каждый раз, когда я рассказываю о твоей работе. Меняется все твое поведение. Ты что-то недоговариваешь, — говорит она.
Я продолжаю молчать.
— Или, может быть, у меня просто бред, и я привязалась к кому-то, кто предлагает мне еду, кров и чудесные оргазмы, — хихикает она, затем вздыхает.
Я зарываюсь носом в ее волосы, вдыхая ее аромат.
— Я думаю, это второй вариант, — бормочу я.
— Может быть, — говорит она, выгибая бедра, ее влагалище сжимает мой узел. — Тогда просто продолжай преподносить оргазмы, Альфа.
Я отбрасываю чувство вины в сторону и приникаю ртом к ее железе, нежно посасывая. — Я мог бы облегчить это для нас обоих, — говорю я, когда она тихо стонет. — Укушу тебя прямо сейчас, привяжу к себе. Что думаешь, Омега?
Я прижимаюсь к ней бедрами, когда она задыхается, терзаясь о мой узел.
— Свяжу тебя и буду держать как свою маленькую куколку для траха, — добавляю я, трахая ее сильнее. — Заставлю тебя испортить простыни своим лоском.
Ее киска тисками сжимает мой член, и мои яйца напрягаются, когда мой узел напрягается.
Она достигает оргазма, ее стенки трепещут на моем узле, и я во второй раз издаю рев оргазма. Она запускает пальцы в мои волосы, сильно дергая, когда я изливаю в нее новую порцию.
Блядь.
— Ты сведешь меня в могилу, — выдыхает она, спускаясь с высоты.
— Я думаю, что верно прямо противоположное, — говорю я, притягивая ее к себе.
Мы засыпаем на куче скомканных простыней и одежды.
ГЛАВА 28
МИА
С тех пор, как он поцеловал меня, все изменилось.
Он улыбается мне, когда я вхожу в комнату, и это зрелище настолько захватывающее дух, что заставляет мое сердце трепетать.
Я сплю в его постели каждую ночь, положив голову ему на грудь, а он мурлычет, пока я не засыпаю.
Мои кошмары прекратились.
Моя мать больше не звучит в моей голове, крича о том, какая я никчемная и заслуживаю того, чтобы меня бросили.
Это самая нормальная жизнь, которая у меня когда-либо была, если я не обращаю внимания на тихий голос в моей голове, который говорит, что это неправильно.
Тихий голос, который говорит, что Стефан плохой человек, и всего через несколько дней девушек будут раздавать в качестве «подарков».
На мероприятии, которое Стефан организовал сам.
Но я заглушаю этот голос, вместо этого упиваясь потребностью моей внутренней Омеги в нем.
Альфа заботится о нас!
Потихоньку мы делимся частичками жизни друг друга и ловим каждое слово.
— Расскажи мне о своей семье, — прошу я его, пока он обнимает меня в постели. Прошло примерно три дня после маскарада, и я стала смелее предъявлять свои требования.
