– Кстати, – вспомнил Ранз, пододвигая себе самую большую миску с пирогами, – Феодорис сказал, что через час соберет совет. Всем нам нужно прийти, кроме Милы. А что-то я ее не вижу? Где она у вас?
– Учится, – коротко ответила куница, но все расслышали в ее тоне твердое предупреждение не начинать рассуждений на эту тему.
– Пусть учится, – еле слышно пробурчал Дарс, и громче добавил, – а почему ее не нужно звать?
– Она еще не чародей и права на голос не имеет, – чистосердечно пробасил Ранз, – а тут все же хорошо! Небо видно… жаль нельзя полетать, как в Антаили.
– Думаю, – язвительно заметил прадед, выбираясь из странной задумчивости, – когда разберут руины, над источником можно будет летать, но не очень далеко. Вот только не уверен, что верховный магистр это разрешит. Ведь тогда простые люди будут еще сильнее завидовать магам.
Все задумались, и больше до конца обеда о чародеях и цитадели не разговаривали.
Совет Феодорис собрал в хорошо известном всем кабинете Тироя, но не в первой просторной как зал комнате, а в библиотеке. Здесь стояли шкафы и сундуки с бесценными фолиантами, и на надежных дверях поблескивали драгоценные камни с загнанными в них защитными заклинаньями.
Посредине стоял длинный стол, с овальной столешницей из черного дерева, посреди которой виднелось изображение так знакомой карты Этросии и прилегающих земель, озера Ойрет и степей за Хорогом.
– Принесли? – поднял на вошедших взгляд от своих записей верховный магистр и Весю вмиг обдало раскаяньем.
Они тут уже почти сутки рассуждают о том, где бы им построить себе дома, чтоб и удобно и безопасно и независимо от чародеев. А у магов вон уже глаза от усталости ввалились и скулы заострились. Целительница привычно проверила своих лекарей, убедилась, что они полны силы и без зазрения совести дала им приказ снять усталость и тяжесть со всех собравшихся тут магистров.
– Да мы бы и сами могли, – глянул на нее разбиравший какие-то камни Саргенс, и виновато добавил, – но все равно спасибо. За всё.
Веся только кивнула, хотя еще совсем недавно намеревалась сделать бесшабашному магистру строгий выговор за его игры со смертью. Но теперь просто язык не повернулся… лучше как-нибудь в другой раз.
– Садитесь, – пригласил Савел, – это дело не быстрое.
– А чего медлить? – Вмиг насторожился Ольсен, – у нас там все ясно написано.
Веся краем уха слышала разговоры княжичей и прадеда и знала, какие они записали требования. Их было всего несколько, и все простые. Составить договор на земли выбранные ястребами в стороне от Южина, не забирать в Антаиль без спроса поселенцев и помогать друг другу в случае нападения. Ну и еще что-то по мелочи, касающееся разных хозяйственных дел.
– Но ведь в любом договоре участвуют двое, – заметил Тирой, просматривая пожелтевшие свитки, доставшиеся в наследство от шамана, и аккуратно складывая их в стоящий рядом серебряный сундучок, и мельник едко ухмыльнулся.
– Неужели у вас будет какая-то просьба к простым людям?
– Не прибедняйся, дядя, – Феодорис пробежал взглядом поданный ему список и передал Тирою, – среди вас простых людей нет. И чужих для нас – тоже. И поэтому у совета будет к вам просьба. Но сначала я хочу поздравить всех нас с победой. Антаиль снова наша, и этот день мы решили объявить праздником. Ранзел уже сказал вам, что людям Канзая все же удалось уйти? Отряды прислали весточку, их было немного, и следы уходят в озеро. Неизвестно, на чем они уплыли, я послал обе барки обыскать все озеро, надеюсь, к вечеру они вернутся с новостями. А теперь награды. По решению совета цитадели Антаиль чародейка Эвесталия и чародей Ардест за мужество, самоотверженность, преданность и сообразительность, проявленные во время разведки, получают звание магистров и все связанные с ним права. Все ученики за мужество во время спасательной операции получают звание чародей второго круга, а Ольсен и Терсия переходят в первый круг. Разумеется, всем, кто желает изучать новые уменья и заклинания, будет определен наставник.
– Ловко, – ядовито фыркнул Ольсен, – в два счета своими наградами отнял у парней свободу! А если они не захотят? Если им не по нраву жизнь в муравейнике?
– Дед, – не выдержал Берест, – не забывай, пожалуйста, какой у меня дар. И после того, как открылся источник, он стал еще сильнее. Мне неприятно тебе говорить, но сейчас ты лукавишь. Зная тебя, могу угадать, чего ты так упорно добиваешься. Хочешь заставить всех нас высказаться открыто, потребовать как можно больше благ… оговорить все подробности, как будто мы на ярмарке, а не среди собратьев.
– А иначе вы потом спохватитесь, да поздно будет, – тотчас помрачнел Ольсен, – нам-то с Касей многого не нужно. Они конечно и мне не чужие, маги, но держатся особняком, всё у них в тайне… а вы привыкли среди народа, среди воинов. Вот и боюсь, что скоро затоскуете… волками выть начнете.
– Это ты по себе судишь, – мягко сказал Саргенс, – чуял я, как в тебе тоска зверем воет, когда ты на мельнице осел. Думаешь, зря я старался пару раз в месяц приезжать? Ты ведь даже не догадывался, сколько я тебе успокаивающих рун на стенах оставлял. Но в одном ты прав, до этого времени мы и вправду старались жить на отшибе и в дела Этросии особенно не вмешиваться. Нас было мало, и с каждым годом все больше уходило за решетку… самим было впору зверьми выть. А остальное объяснит Феодорис.
– Сарг прав… – невесело глянул на деда верховный магистр, – мы тогда еле справлялись со своими бедами, а еще нужно было талантливых одарённых не прозевать… одна Весеника сколько сил и времени отняла. Да и предупредить происки Барата тоже было нашей заботой. Но отныне мы намерены жить по-другому, раньше мы даже мечтать о таком не могли. И потому у нас тоже есть к вам просьба, как к своим собратьям.
– Можно сначала задать один вопрос, – неуверенно начала Кастина, помолчала, оглядела магов совета и решилась, – а бывали такие случаи, чтоб маги выходили из круга? Ну, или из цитадели?
– Нет, – уверенно ответил Феодорис, – не было. Были преступившие закон чародеи, но этих мы либо наказываем, либо лечим. А чтоб кто-то по доброй воле вышел из круга – никогда. И правилами такое не разрешено, да и сами маги не разу не пожелали. Так ведь и глупо это, отказываться от собратьев. А все обиды или серьезные споры мы решаем на совете и всегда находим выход.
И снова несколько минут все молчали, по-новому осмысливая свое положение.
– Так значит, зря мы писали вам свои требования? – первым припомнил, зачем они сюда пришли, Даренс, – если вы их не желали выполнять?
