Они шли несколько часов, время от времени сворачивая в поперечные туннели. Дина удивлялась, как кто-то может не заблудиться в бесконечном лабиринте, и ее поражало, что Лорджин без колебаний выбирал нужную им дорогу.
Еще она думала о том, когда же они наконец остановятся на отдых, потому что у нее разболелись ноги. Дина уже ставила их одну перед другой, как робот, поглядывая на кристаллические наросты на потолке и тупо размышляя, гипс это или нет. Так как они находились не на Земле, ответа на этот вопрос не было.
— Скоро отдохнем, дитя, — раздался сзади добрый голос Яниффа.
Она обернулась и одарила его благодарной улыбкой, заметив, что шарик на конце скипетра сиял довольно ярко, помогая старцу видеть, куда ступать. Это показалось ей весьма трогательным.
Спустя какое-то время туннель снова начал расширяться, и вскоре они оказались в большом пещерном зале, полном сталактитов и сталагмитов. Кое-где в нем расположились на отдых путники.
Лорджин провел свою группу в дальний угол, отделенный от остальной части зала толстыми колоннами, заслонявшими их от остальных. Янифф медленно опустился на камень, и Дина с облегчением села у его ног, прислонившись к камню, на котором расположился старец. Лорджин оперся о колонну и махнул Яниффу, который с помощью своего скипетра вызволил для них часть купленных Лорджином припасов.
К удивлению Дины, старый волхв карманным ножичком начал чистить и резать какие-то странные овощи и бросать их в котелок, затем налил туда из кожаного мешка какую-то жидкость. Дина не могла не ухмыльнуться при виде такого несоответствия.
— Тебя что-то забавляет, дитя? — поинтересовался Янифф, не спуская глаз с котелка.
Дина почти привыкла к необыкновенной способности старика читать ее мысли и чувствовать настроение, даже сидя к ней спиной, как сейчас.
— Я просто удивилась, почему ты не помашешь своей волшебной палочкой и не предъявишь нам уже готовый суп.
Янифф хмыкнул:
— Не тот вкус получается.
— Кажется, я знаю, о чем ты говоришь. Хлеб из микроволновки тоже получается какой-то резиновый.
Подошел Лорджин:
— За этими разговорами, боюсь, нам не удастся поесть до утра. — Он махнул рукой в сторону котелка, и под ним вспыхнул огонь. Глаза Дины изумленно открылись.
— Не удивляйся, Адианн. Разве не говорил я тебе, что обладаю властью над огнем?
Лорджин гордо удалился. Дина показала ему язык.
Наблюдавший за ней Риджар подобрался поближе и свернулся рядом, положив голову ей на колени. Дина рассеянно гладила его мягкую шерсть, хотя мысли ее были заняты Лорджином.
— Иногда он до отвращения высокомерен! — заявила она.
Риджар согласно мурлыкнул.
— Если бы только он не был так потрясающе великолепен. — Риджар поднял голову и уставился на нее. — Правда, правда, так что не смотри на меня, словно я сошла с ума.
Кот моргнул.
— Я никогда не встречала такого, как он. — Она опустила глаза на кота и прошептала: — Я открою тебе секрет.
Риджар перестал мурлыкать и, словно стараясь лучше все расслышать, придвинулся к ней поближе.
— Он самый сексуальный мужчина, которого я видела в своей жизни. Когда он смотрит на меня этим своим особенным взглядом… я просто таю.
Риджар широко раскрыл глаза.
Дина раньше не представляла, чтобы кошка могла выглядеть так, будто ее что-то забавляет. Но у этого таинственного кота был именно такой вид.
— Ты думаешь, это смешно?
Риджар снова положил ей голову на колени и замурлыкал.
— Вот погоди, не буду чесать тебя за левым ушком, — ласково проворчала Дина, гладя его голову.
Пока варился суп, Янифф сидел рядом с ними, и теперь он окинул взглядом Риджара.
— Тебе доставляет удовольствие варить свою похлебку, Риджар?
Кот, не меняя удобной позы, махнул хвостом. Янифф усмехнулся:
— Лучше отодвинься подальше, пока Лорджин не вернулся. Иначе тебе не поздоровится, бездельник.
Риджар недовольно поднялся и пересел к огню.
Дина насторожилась:
— Что это ты сказал насчет Лорджина и этого кота?
Яниффа ее вопрос, казалось, позабавил, но он не стал ничего объяснять, а вместо этого принялся расспрашивать Дину о ее мире.
Однако у Дины были и свои вопросы.
— Янифф, когда ты заставил вещи, купленные Лорджином, исчезнуть, я заметила, что многие из окружающих были потрясены и испугались твоих способностей. А мне казалось, что магия у вас — вещь обыденная. Почему же они были так заворожены зрелищем и одновременно испугались его?
Янифф стал задумчиво гладить Боджо, затем ответил:
— Магия действительно здесь дело обычное, Адианн, но умение пользоваться ею — редкость. В наших мирах очень немногие обладают магическими способностями, к тому же обучение это очень продолжительное и требует строжайшей дисциплины. Ученик, надеющийся овладеть этим искусством, должен также обладать врожденной, но как бы спящей способностью «петь», вызывая отклик в силах, составляющих наш мир. И конечно, некоторые талантливее остальных.
Янифф пристально смотрел на Риджара.
— А есть и такие кто, обладая большими способностями, отказывается признавать этот дар.
— Значит, ты говоришь, что те, кто умеет «петь», вызывая силы мира, пользуются здесь таким же уважением, как у нас высококлассные специалисты?
— Да, как специалисты, но здесь к этому еще примешано почтение к таинственным силам. Именно это почтение, или, лучше сказать, уважение, ты и приняла за испуг этих селян.
— Ты учил этому Лорджина?
— Учу. Этот процесс никогда не кончается, он длится всю жизнь.
Дина покачала головой.
— Здесь все не так, как в моем родном мире.
— Ваш мир базируется на технологии, на том, что можно сделать, а наш — на таинственных законах, которые вы называете магией. Машины вашего мира, образы которых я увидел в памяти Лорджина, нашим людям покажутся сказочными. Они отнесутся к ним так, как вы к легендам о единороге. Хотя здесь очень много общего, то, что вполне реально для нас, нереально для вас. И наоборот. По этой причине нашим мирам следует существовать, не касаясь друг друга, не взаимодействуя. Даже просто знание друг о друге может нарушить самою ткань существования наших миров, основу реальности пространственных сфер, и приведет к их полному уничтожению.
Дина нервно сглотнула:
— Что-то вроде контакта вещества с антивеществом?
Янифф кивнул:
— Очень подходящая аналогия.
— Основа реальности… Один наш великий ученый говорил, что реальное следует рассматривать относительно чего-то. Он называл это относительностью.
