Глава 15
Этой ночью Гаррет стремглав вскочил со своей койки. Он почувствовал ликанов по всему периметру Вал Холла. Значит, они намереваются сражаться с валькириями за его освобождение и возвращение своей королевы?
Пожалуйста, боги, пусть его брат будет среди них…
— Сегодня ночью я заберу Эмму отсюда! — проорал Лаклейн снаружи поместья.
Голос его брата. Гаррет медленно закрыл глаза и облегченно расслабился.
Только не начинай с ними войну, не причиняй боль Лауше…
Анника прокричала в ответ:
— Я никогда не отдам свою дочь псу!
Удачи тебе, Лаклейн.
— Тогда обменяйте меня на моего брата.
Подожди-ка, обменять себя на Гаррета? О, ад и преисподняя, нет! Раздражение на брата — как давно Гаррет его не чувствовал — вспыхнуло ярким пламенем. На гаэльском он проревел:
— Проклятье, Лаклейн, я же только что попал в этот дом!
— Или возьмите нас обоих, — исправился Лаклейн. — Только позвольте мне поговорить с нею.
Шепот в глубине дома оживился. Они поступили бы очень неразумно, отклонив его предложение, — но валькирии никогда не были глупыми. Спустя несколько мгновений Гаррет услышал тяжелую поступь наверху и учуял брата внутри помещения. Они вели его в подвал.
Значит, я смогу увидеть его собственными глазами.
Валькирии провели Лаклейна вниз по лестнице, а затем в клетку. Гаррет уставился на него так, словно перед ним стоял призрак. Брат не сопротивлялся, даже когда за ним лязгнула, закрываясь, дверь. С тех пор как Гаррет последний раз видел Лаклейна, он сильно изменился: тело стало поджарым, лицо осунулось. Но перед ним был Лаклейн. Проведя рукой по лицу, Гаррет пробормотал:
— Мои глаза не обманывают меня?
— Нет, это я.
Гаррет бросился к нему, улыбаясь и похлопывая по спине. Теперь они вдвоем разделаются с любыми проблемами. Лаклейн объяснит, что на самом деле произошло с вампиршей, и они приложат все усилия, чтобы найти способ ей помочь. Люсия увидит, что ликаны не так уж плохи.
Да, с возвращением Лаклейна все наладится.
— Ну, брат, во что ты нас теперь впутал?
Лаклейн вскинул брови.
— Я тоже рад тебя видеть.
— Я думал, ты будешь… — Гаррет затих.
Боги Всемогущие, мой брат жив, и прямо сейчас он здесь, передо мной.
Взяв себя в руки, он произнес:
— Когда валькирии обвинили тебя в том, что ты силой завладел вампиршей, я подумал, что они сошли с ума. До тех пор пока не увидел Эмму, не убедился, что это твоя метка, — Гаррет нахмурился. — Она помечена против воли или нет? — он встряхнул головой. — Ах, в любом случае хорошо, что ты снова рядом. Неважно, при каких обстоятельствах. У меня очень много вопросов.
Где ты был, что я не мог найти тебя? Почему уехал, вопреки нашим предостережениям? Слухи о пытках Деместриу… верны?
Однако Лаклейн выглядел таким измученным и обеспокоенным за подругу, что Гаррет осекся.
— Но это может подождать. Тебе нужны новости о ней?
После кивка брата, Гаррет продолжил:
— Она ранена, Лаклейн. У нее глубокие раны вдоль тела, и она не могла усваивать питье, хотя находилась… она лежала при смерти первые несколько часов.
Тотчас же запахло кровью. Гаррет, быстро взглянув вниз, увидел, как когти Лаклейна впились в его ладони.
Охрипшим голосом брат спросил:
— Что спасло её?
— Внутривенное переливание.
Когда Лаклейн, ничего не понимая, нахмурил брови, как будто никогда не слышал этого термина, Гаррет испытал легкий укол страха. Где был его брат? Люсия говорила: «Возможно его истязали, заманив где-то в ловушку».
Гаррет объяснил:
— Валькирии влили ей кровь через полую иглу с трубочкой, покормили прямо в вену. Они считают, что её состояние стабилизировалось, но глубокие раны не заживают. Я подозреваю, что у того, кто терзал её, были отравленные когти. Может быть, это был упырь, но я не уверен.
— Я знаю, — Лаклейн провел рукой по волосам. — Это был Деместриу. Я все это видел.
Деместриу. Гаррет заскрежетал зубами. Тысячелетия этот зловещий ублюдок был бичом их семьи. Что еще он сделал — что еще он мог сделать?
На этот раз я найду его, уничтожу…
В этот момент вошла Люсия. Его планы относительно мести тут же вытеснила забота о подруге. Он заметил, что она плакала, и даже после всего того, что она сделала ему и Лаклейну, грудь Гаррета сдавило болью.
Гаррет стоял рядом с братом, и, когда Люсия спустилась по лестнице, оба замерли, такие высокие и гордые. Она была поражена их внешним сходством — одинаково богатый оттенок каштановых волос, яркий цвет золотистых глаз.
Поглощенная своими мыслями она неосознанно задалась вопросом, рассказал ли Лаклейн Гаррету о вчерашнем вторжении валькирий в замок Кайнвейн — в частности, про действия самой Люсии. И она просто физически ощутила приступ боли из-за вины, по которой встреча братьев после разлуки произошла за решеткой в её подвале.
— Люсия? — произнес Гаррет, вопросительно глядя на нее.
Не желая, чтобы ликан видел, что она плакала, девушка наклонила голову, позволив волосам скрыть лицо.
— Ей не лучше? — спросил он.
Люсия покачала головой.
«Тетя Люс, я умираю?»
Соберись, Люсия!
Лаклейн сжал прутья решетки, взрываясь от мучительного беспокойства за Эмму.
— Она всегда исцеляется, когда пьет из меня.
Гаррет замер, ошеломленный.
— Ты позволяешь ей…?
Когда Лаклейн кивнул, Гаррет обратился к Люсии:
— Тогда Лаклейна необходимо проводить к ней.
— Анника запретила. Он ни при каких обстоятельствах не подойдет к ней близко. Эмма видит вещи, которых не существует, бормочет бессмыслицу, словно сошла с ума. Анника во всем винит твоего брата.
Гаррет спросил:
— И что же она видит?
— Эмма говорит, что Деместриу был её отцом, что он пытался сжечь ее, и поэтому она убила его.
Лаклейн ответил:
— Она это сделала.
Оба стремительно повернули к нему головы.
— Она это сделала. Она убила Деместриу.
Люсия пораженно потрясла головой.
— Милая Эмма? Убила самого могущественного и смертоносного вампира, из когда-либо существовавших?
— Да. Он ранил её. Никто из вас не поверил ей?
Гаррет недоверчиво покосился на него:
— Деместриу наконец-то мертв? Из-за той крохотульки? Я видел её, она же хрупка, как яичная скорлупа.
Люсия добавила:
— Лаклейн, когда она находит мотылька в доме и пытается освободить его, и при этом случайно сминает его крылышки, то от горя теряет душевный покой на всю ночь. Я просто не представляю, что она убила чудовище на его собственной земле, когда даже наши самые жестокие валькирии были не в состоянии сделать это на поле боя? И Фьюри, сильнейшая из нас? Если бы Деместриу могла убить валькирия, то с ним бы давно покончили.
— Вы не знаете Эмму так, как знаю её я. Уже нет…
— Тогда что она имеет в виду, говоря, что Фьюри жива, хотя лучше бы она погибла?
— Орда держит её в заточении. Деместриу не ожидал, что она сможет прожить так долго.
Люсия покачнулась.
В заточении? Может быть, поймана в капкан на дне океана?
Ослабевшим голосом она спросила:
— А когда она говорит, что у них с королем Кристофом одна кровь?
— Они — двоюродные брат и сестра.
Её губы потрясенно шевельнулись.
— Фьюри жива.
— Если ты не веришь мне, есть видеозапись всей схватки. Я оставил её у Бауэна, члена нашего клана.
Гаррет прекратил глазеть на Лаклейна и повернулся к Люсии.
— Сходи, забери её. Чтобы Анника посмотрела.
Люсия вскинула брови.
— Ты хочешь, чтобы я пошла в клан?
В питомник? В конуру?
Гаррет произнес:
— Скажешь им, что это я тебя послал, и они не причинят тебе никакого вреда. Клянусь.
Пожалуйста.
— Я знаю, что им не удастся причинить мне вред. Но ты отправляешь меня, вооруженную луком, к твоим людям. Они не будут благодарны тебе за это.
