Огромный, поистине гигантский член зверя прижался к моему жаждущему лону, ища вход, а потом рванулся вперёд, резко, неумолимо, безудержно. Я вскрикнула. Боль перемешалась с наслаждением, а зверь уже двигался во мне, насаживая на свою гигантскую плоть. Он словно вознамерился впечатать меня в себя, растворить в своем теле, поглотить разум, волю, чувства и даже душу.
Я выкрикивала что-то бессвязное, хрипло шептала имя Шрейна, а когда зверь, в последний раз рванувшись вперёд, излился, выкрикнула:
— Я люблю тебя, Шрейн, люблю!
Зверь почти упал на меня, обмякнув, он хрипло дышал, а я закрыла глаза, не понимая уже, на каком свете нахожусь. Мне казалось, что меня или разорвали пополам, или убили наслаждением. Все чувства смешались, под веками догорали яркие огни наслаждения, смешанного с болью.
— Я… Тоже люблю тебя, Яра, — услышала я тихий голос Шрейна. — Ты — моя истинная.
Эпилог
Мои губы встретились с губами Шрейна, и наше дыхание смешалось. Руки Кая ласкали мое лоно, я жадно опускалась на его плоть, пока член Шрейна входил в меня сзади. Моя кровь пела, а тело пылало в огне наслаждения и настоящего блаженства.
Кровать билась о стену, наши жаркие стоны разносились по спальне, и я была по-настоящему счастлива. Почувствовав приближение оргазма, я выгнулась, прижавшись к груди Шрейна, чувствуя на бедрах руки Кая. Мы кончили одновременно, и я, обессиленная, но счастливая, упала на грудь Кая. Рука лежавшего сзади Шрейна лениво поглаживала мое бедро.
— Неужели так теперь будет всегда? — спросила я, когда дыхание пришло в норму.
— Твое первое полнолуние прошло хорошо, и больше не о чем волноваться.
— Не хочешь ей сказать кое о чем? — хмыкнул Шрейн.
Я повернулась к нему. В бедро мне уперлась налитая плоть.
— И о чем же?
В глубине золотисто-зеленых глаз Шрейна, когда он смотрел на меня, была такая любовь, что у меня сладко щемило сердце.
После случившегося в лесу на моей ключице вспыхнула метка истинной. Она зажглась голубоватым светом, но тоже лишь наполовину, ведь я принадлежала еще и Каю. Я оказалась истинной для двоих. Такое случалось, но редко, во времена первых волков.
Да, теперь я принадлежала обоим мужчинам, и это казалось мне правильным. Я любила их, я принадлежала им, я хотела быть с ними. А они хотели быть со мной.
Брачный обряд провели сегодня утром, а сейчас была наша брачная ночь, и мне казалось, что сердце не выдержит того наслаждения, которым меня одаривали мужчины, вновь и вновь вознося меня на вершины экстаза.
Рука Шрейна легла на мой живот и чуть погладила. Пальцы слегка коснулись лона, вызвав знакомое трепетание крыльев бабочки. Кай положил свою руку рядом, сорвав с моих губ легкий стон. Ягодицами я чувствовала его неослабевающую эрекцию. Мы никак не могли насытиться друг другом, но впереди у нас долгая ночь и долгая жизнь. Втроем.
— У нас будет волчонок. Маленький прелестный волчонок, Яра, — шепнул мне на ухо Кай, вызвав стайку мурашек, побежавшую по позвоночнику.
— Неужели? — выдохнула я, проводя пальцами по кистям Кая и Шрейна, гладившим мой живот. — Но чей он?
— Наш, — сказали они хором, а я рассмеялась.
— Наш, — повторила счастливо, представляя себе малыша и отчаянно желая, чтобы их было еще несколько.
— И он будет не единственным, — пообещал Шрейн, будто читая мои мысли.
— Ему понадобятся братья и сестры. Много-много братьев и сестер, — подтвердил Кай, поглаживая мое бедро.
Я счастливо улыбнулась, а в следующее мгновение все мысли исчезли под жадными руками мужчин, умело разжигавших мою страсть.
Да, теперь все именно так, как и должно быть. Гадалка оказалась права.
Есть только я и двое любимых и любящих меня мужчин. А все остальное неважно.
На столике около кровати ярким синим цветом горел букетик цветов нимфиэлей.
Конец
