— Гертруда не смогла сразу понять и принять, что произошло. Когда мужчина, с которым она провела вместе несколько веков вдруг отказывался от нее ради смертной. Не всякая сможет это проглотить, а у Гертруды характер… ну да ты сама слышала! Из-за ее неадекватного поведения именно и началась охота на ведьм и вампиров. Так погибли мои родители, почти сразу после моего рождения, — мужчина, замолчав и начал ковыряться в своей тарелке.
Я смогла только судорожно выдохнуть и последовать его примеру.
— У тебя вкусно получилось, — натянуто улыбнулся Георг. Я лишь кисло улыбнувшись, тихонько выгребла кусочек скорлупы из своего омлета, будем надеяться, что ему ничего подобного не попадется.
— Именно поэтому у вас такие натянутые отношения? — не смогла все-таки удержаться от вопроса я.
— Гертруда спрятала меня и позже инициировала меня, из лучших побуждений, конечно, так я вновь стал зависим от крови, зато жить могу вечно. Но она жестоко поплатилась за содеянное, она изгой среди вампиров, и уже несколько столетий пытается всеми способами вернуть себе положение, но, впрочем, это, ты, наверное, слышала.
Георг замолчал, сосредоточившись на еде. Я не решалась задавать больше вопросов, на эту тему, поэтому решила вернуться к нашему совсем утреннему разговору.
— Хорошо, а что ты конкретно хочешь от меня? Сам сказал, что память мне стирать не имеет смысла…
— Ты особенная, я сначала даже подумал, что ты Шанат(1), вот только на утро все равно меня мучала жажда…
— В смысле особенная?
— Большинство девушек реагируют на меня вполне определенно, делают чтобы я не сказал и чуть ли не ниц падают. На тебя не распространяется мое Слово, память тебе стереть тоже невозможно, вот я и подумал, что ты та самая, моя истинная пара- он даже слегка развел руками.
А мне захотелось разбить о его голову тарелку или что потяжелее, хотя не уверена, что этим можно нанести увечья вампирам, но я обязательно узнаю, чем можно! Я оказывается не та самая, как все просто «я с тобой переспал, а ты оказалась с браком, даже память не стереть, так что извините и на выход, следующая на очереди заходи». От обиды слезы подступили к глазам, но силой воли я сдержала предательниц на месте.
— Мне жаль, но я сохраню твою тайну, ну и Ларисель, конечно, присмотрит, а сейчас мне пора в университет- сказала я чуть дрожащим голосом и оставив тарелку, пошла одеваться.
Георг так и остался сидеть за столом, даже не делая попытки меня остановить.
Вся такая внезапная, вся такая особенная
По дороге домой мне думалось плохо, точнее не думалось вообще. Универ был просто отговоркой, если честно мне даже перехотелось убивать Ларисель. В конце концов она теперь будет следить за тем, чтобы я не выдала тайну Георга, так что теперь у меня вместо крысы помощницы, будет крыса-тюремщица-надзирательница. От душивших меня слез я нервно шмыгнула носом. Так Аврора, отложим истерику до своей комнаты, ты сильная и реветь прямо на улице не прилично.
Наконец добравшись до своей комнаты, я дала плотине чувств прорваться, захлебываясь слезами я мешком рухнула на кровать. Сказать, что я чувствовала себя паршиво ничего не сказать, во мне переплелись мой утренний страх за свою жизнь, осознание рухнувших надежд и чувство собственной никчёмности. Да-да оказывается за этот прекрасный вечер и потрясающую ночь я сопливая дурочка уже успела размечтаться и построить в своей голове прекрасную жизнь с Георгом, даже пару детишек намечтала, мальчика Альберта и девочку Розалию. От собственной наивности и глупости я начала даже бить подушку ревя как корова.
А все потому, что я не та самая единственная, а так девушка с придурью, которую не просто окрутить вокруг пальца, мимолетное увлечение на одну ночь, которое в скором времени забудется, потеряется в нескончаемом водовороте новых кандидаток на роль той самой, единственной.
На мое плечо тихонько легла лапка с когтями, наверняка Ларисель.
— Уйди, оставь меня в покое! — пробормотала я в подушку.
— Тихо, тихо девочка моя, расскажи старушке, где у тебя болит! — маленькое тело крысы распласталось на моей спине, как бы обнимая.
— Я не Шанхат, не Шанпаль, не помню даже кто, но это не я, не особенная, одним словом, — мой рев от осознания собственной бесполезности только усиливался.
— Кто тебе такое сказал?
— Это треклятое вампииирище, он все равно хочет крови, но даже не моей, — я понимала, краем мозга, что меня, наверное, начинает заносить, но мне все равно. Я девочка, мне иногда можно, вон даже с истерикой до дома дотерпела. Так что теперь распишитесь и получайте кузькину мать в ее лучшем театральном виде.
— Ну дорогая моя! С каких это пор мужчины стали экспертами в чувствах? То, что ему захотелось крови ничего не значит, к тому же, даже если ты не Шанат, то это совсем не значит, что между вами ничего не может быть и что ты ему безразлична!
— Неправда! — я тут истерику только начала и так легко сдаваться не собиралась, у меня тут еще пару канистр невыплаканных девичьих слез и вагон причитаний. Зачем мне логика!
Кажется, Ларисель осознала степень моей невменяемости и сменила тактику.
— Хорошо, давай будем плакать вместе! Ууууу Георг жмооот кровожадный, — завопила крыса в полный писклявый голос.
Я даже на секунду перестала плакать, такого поворота я не ожидала, но ведь в женской поддержке сила!
— Бааабник столетний! Столб бездуушный! — я решила не отклоняться от курса и ярко поделиться своими впечатлениями.
— Ледышкааа бесчувственная, — У Ларисель даже выступили слезки.
— Обольститель проклятыый!
— Вор любимых печенюшек!
Я снова приподняла голову от подушки, кажется, я сейчас много нового узнаю.
— Он даже печенюшки крадет? УУУУ тварюга кровососная!
— Кровососная и кремовымазывающая! ААААА
— Сердцеед беспринципный!
— Трудоголик черствый!
— Чурбан каменный!
Мы продолжали достаточно долго, все-таки есть в этом какая-то потрясающая женская сила, просто возможность выплакаться и поделиться с кем-то своим горем и переживаниями.
Через пару часов, когда слезы наконец закончились Ларисель, спросила меня как ни в чем не, бывало, буду ли я печеньки с чаем. Я с радостью согласилось. За чаем я и поведала крысе о том, как прошло мое утро.
— Да уж! Все что могло пойти не так пошло даже хуже! Радует только, что ты с Гертрудой нос к носу не столкнулась, а то могло дойти чуть ли не до драки.
Меня передернуло от одной мысли о драке с вампиршей, силы явно не неравны.
— Господи, она что все еще так ненавидит всех девушек?
— Нет, ну что ты! Сейчас ее уже почти совсем отпустило! Так пару синяков, ну и волос не досчитаешься… а вот раньше…Помнишь венгерскую графиню Батори, которая в крови девушек купалась?
Мне прямо поплохело от одной мысли о том, что мама Георга могла так развлекаться…
— Это была она?
— Нет, что ты! Батори была прилежной ученицей, но никогда не смогла превзойти свою учительницу! Смертная все-таки… Но девок они переморили знатное количество… Мда не удалась у Гогоньки молодость, что поделаешь, — Ларисель лишь всплеснула лапками. Я лишь ошалело и тихо переваривала полученную информацию.
— Да уж, теперь понятно почему он стал вегетарианцем, наверное, слишком много крови, даже для вампира, — не смогла удержаться я от плоской шутки.
— Ну не только, Георг всегда был хорошим мальчиком, о людях думал, даже на себе первые прививки испытывал, — с явной гордостью в голосе заметила Ларисель.
— Так мы, что теперь ему для разнообразия оды петь будем? — я язвительно подняла бровь.
— Нет что ты! Просто не бывает плохих или хороших, и вампиры и люди все разные, есть и плохого, и хорошего, много чего намешано.
— Вот только я ни туда ни сюда, — я была готова снова провалиться в пучину темного самобичевания.
— Ну уж нет! Дорогая у тебя очень необычный дар, не знаю Шанат ты или нет, но ты совсем не как все остальные девушки, уж поверь мне за последние 400 лет я всякого насмотрелась.
