— Привет, — улыбнулась я, подойдя.
В голову вдруг ударила эйфория. Мне хотелось петь, смеяться, танцевать, показать всем, что я не настолько сдержанна, как кажется на первый взгляд. А еще, прямо здесь и сейчас, мне хотелось целоваться. И предмет моих желаний стоял рядом, с опаской глядя на меня.
— Шантара, — только это и успел произнести Парис.
Я потянула его за руку, заставила наклониться и впилась в его губы своими. Меня подхватил и закружил вихрь, в теле вдруг появилась небывалая легкость.
В груди, там, где сердце, жгло огнем. Я снова и снова целовала Париса, чувствуя, что он, придя в себя от изумления, охотно отвечает мне.
Наконец, задыхаясь, мы отстранились друг от друга.
— Хорошо, — блаженно улыбнулась я, и мое сознание меня покинуло.
Глава 31
Когда был месяцев семи
Год восемьдесят пятый
И ливни спорили с людьми
За урожай несжатый, —
В то время мистер
Так и Так
Отправился к невесте,
Чтобы отпраздновать свой брак
С ней и с деньгами тестя
В столь мокрый день.
Чуть солнце глянуло с небес
Сквозь полосу тумана,
Проснулась Нэлл, вскочила Бэсс,
Хоть было очень рано.
Утюг шипит, комод скрипит,
Мелькает ворох кружев…
Но Муза скромность оскорбит,
Их тайны обнаружив В столь важный день.
Роберт Бернс. «Свадьба в городе Мохлин»
— Прости, милая, — покаянно вздохнула бабушка, едва я пришла в себя и открыла глаза. — Это нужно было сделать. Чтобы ни у кого не осталось сомнений.
— Что «это»? — уточнила я. — И почему ты меня не предупредила об эффекте?
Знакомая обстановка подсказывала, что прямо с вечера меня переправили в собственную спальню.
— Ты не согласилась бы.
— На что? Ба, я не имею обыкновения прилюдно целоваться, считай, с незнакомым мужчиной. Что было в том напитке? — я села на постели, попыталась поймать взгляд бабушки, сидевшей в кресле напротив. Не получилось. Она упорно не смотрела мне в глаза. — Ба?
— Это зелье истинных чувств, милая.
Догадка забрезжила в тумане. Я уточнила:
— То есть, выпив эту… это зелье, я продемонстрировала свои чувства?
— Только к тому, кто тебе по-настоящему нравится.
— Ба, я знаю его от силы две недели.
— Это неважно, милая. К тому же, мы говорим не о сильной любви, а всего лишь о симпатии.
Просто великолепно. Вот так и доверяй родным людям.
— Ладно, пусть я при всех показала, что Парис мне нравится. В обморок я потом почему упала?
— Потому что не готова принять это чувство. Иначе ты осталась бы в сознании.
«И стала бы совращать Париса дальше», — мрачно хмыкнула я про себя. Да уж, если женщина, вырастившая меня, способна на подобный поступок, я уже не уверена, что хочу знакомиться с остальными родственниками.
— По-другому никак нельзя было показать женихам, что они мне безразличны? Обязательно было идти на крайние меры?
— Здесь дело не только в женихах. Твой дед, милая, предпочел бы увидеть рядом с тобой совсем другого мужчину.
Ах, тут еще и дед пытается повлиять на ситуацию. Я не знала его больше двадцати лет, сама распоряжалась свой жизнью, а теперь получается, что внезапно появившийся родственник собирается решать за меня, с кем мне жить и делить постель. Чудесные отношения, что уж и говорить.
Высказывать бабушке, что я думаю по этому поводу, я не стала, лишь поинтересовалась:
— Эта демонстрация чувств… Она меня к чему-нибудь обязывает?
— По отношению к оборотню — нет.
Ну хоть так…
По договоренности с бабушкой, она не вмешивалась в дела гостиницы, пока я могла повлиять на ситуацию. А потому, утром следующего дня, я, сонная, в пижаме, прикрывая рот рукой в попытке скрыть зевоту, открывала дверь спальни перед взволнованной Линой.
— Агнесса?
— Она, но… она не виновата!
Пора учиться местным ругательствам. Земные народ не поймет, а вот если выругаюсь по-местному, надеюсь, произведу впечатление.
— Дай мне пару минут… В себя приду…
Лина кивнула. Я закрыла дверь, привалилась к ней с другой стороны. Как же хочется спать.
Отчаянно зевая, я провела несколько раз расческой по волосам, быстро переоделась в привычное закрытое серое платье длиной до щиколотки и вышла в коридор.
— Веди, — попросила я Лину, подпиравшую стенку.
Направились мы, как ни странно, в сторону номеров-люкс.
«Кому там жить настолько надоело, что он рискнул с Агнессой связаться?», — прорезалось сквозь сонное состояние любопытство. Этот ураганчик, обладавший магическими способностями, любому здравомыслящему существу следовало обходить десятой дорогой. Но тут, похоже, появился кто-то сильно рисковый.
В номере, к которому привела меня Лина, было не многолюдно, нет, многотролльно. Практически весь двор принца троллей появился, чтобы посмотреть на одну не особо удачливую магиню, стоявшую посередине комнаты под защитой переливавшегося всеми красками радуги колпака. Ближе всех к ней располагались сам принц и еще один мужчина, высокий, плотный, с рогами на голове, хвостом, торчавшим из штанов, и ослиными копытами вместо ладоней.
— Что здесь происходит? — достаточно громко поинтересовалась я, пробравшись поближе к Агнессе.
Принц повернулся, враждебно взглянул на меня и заявил, капризно кривя губы:
— Ваша сотрудница, шантара, покалечила моего министра. Я требую наказать ее по всей строгости закона!
Я повернулась к Агнессе:
— Что произошло?
— Он, — судорожный всхлип, — он позвал просто вина выпить, — еще один всхлип, — а потом… потом… стал хватать меня… я вырывалась, кричала… А он… Это случайно получилось! Я защищалась!
— Ложь, — фыркнул рогатый, — все слова — ложь.
— Ложь, значит, — я кивнула, — отлично, сейчас я позову сюда богиню любви. Думаю, она поможет понять, кто из вас двоих лжет.
Бабушку я упомянула по инерции, как высшую инстанцию. Надо сказать, моя угроза сработала: рогатый резко стал какого-то мутно-оранжевого цвета, весь, от макушки, до кончика хвоста.
— Не стоит, шантара, — уже куда более мирно качнул головой принц троллей, — я снимаю свое требование.
Ну еще бы. Кому же хочется отвечать за дезинформацию перед недовольной богиней.
— Давай руку, — повернулась я к Агнессе. Колпак исчез, в мою руку крепко вцепились. — Гостиница, перенеси нас обеих в мой кабинет.
Миг — и мы с бедовой девчонкой оказались одни.
Глава 32
Когда оденет Май в цветы
Деревья, травы и кусты,
Найдешь в саду до темноты
Садовника с лопатой.
Поят ключи зеленый луг.
Щеглы, дрозды зовут подруг.
И дышит негой все вокруг
Садовника с лопатой.
Едва багряный небосклон
Встревожит зайца чуткий сон,
Из-за кустов мы слышим звон
Садовничьей лопаты.
Роберт Бернс. «Садовник с лопатой»
— Может, тебя устроить провизором в местной аптеке? — задумчиво рассматривая заплаканную Агнессу, спросила я. — И сразу предупреждать: в наличии только яды. Рискните, кому жизнь не дорога. Нет, в самом деле, как будто ты не знала, зачем обычно ходят пить вино в номера к мужчинам.
— Я не думала, что он… Он же все-таки министр!
— И при этом еще здоровый мужчина. Был здоровым. Пока ты его не «наградила».
В ответ — всхлип. Ожидаемо.
— Как твои «подарки» снимаются? Заклинание знаешь?
— Никак… Это само собой получилось…
«Стихийная магия», — вспомнила я бабушкино определение. Нет, конечно, возможный насильник получил по заслугам. Но… Но нельзя же сразу и на всю жизнь наказывать…
Агнесса ушла с наставлениями постараться не находить приключения на вторые девяносто хотя бы пару суток, а я задумалась. Благодаря бабушкиному эксперименту мне пришлось осознать свои чувства к Парису. Но, как и сказала бабушка, пока я не готова была принять их. Да и с Парисом общаться тоже была не готова. Как объяснить ему странности в моем поведении? Он наверняка успел составить обо мне определенное мнение, а я этим дурацким поцелуем потревожила шаткое равновесие в наших отношениях…
