Все схлынуло вмиг. Ощущение отвратительности происходящего сменилось мыслью о том, что эта ситуация неожиданная, но весьма удачная. Сама удивилась такой смене, даже не настроения, а взгляда на обстоятельства, но только на мгновение, потому что в следующее я самозабвенно врала:
— Я не могу об этом говорить и вам рекомендую забыть немедля.
— Так вот значит, как все обстоит. А я думала, что ты бессердечная тварь, которой плевать на чувства друзей! Прости меня!
Речь Ирмы меня смутила. Нет, серьезно, никогда бы не подумала, что она знает такие слова и тем более может говорить вслух.
— Почему ты так решила? — хотела задать другой вопрос, но этот показался уместнее.
— Ну как же? Ты с момента поступления только и делала, что пыталась вылететь из академии. Было очень похоже, что на нас тебе наплевать. Ты иногда ведешь себя так, словно тебе все безразличны. Более того, любого, кто пытается сблизиться с тобой ты отталкиваешь, а потом ведешь себя словно это нормально!
— Да когда такое было? — удивленно пробормотала, возмущенная заявлением Ирмы.
— Каждый раз! — припечатала меня подруга. — Да хоть вспомни эти две недели, не говоря уже об остальном. Ты же практически перестала с нами общаться, а Итана вообще игнорируешь! А все из-за того, что он вопросы задавал.
Ну да было такое, но это разве повод считать меня бездушной тварью?
— Ты даже не понимаешь, как это расстраивает, — выдала очередное заключение, вероятно сделанное по выражению моего лица, Ирма.
Мне стало нехорошо. То есть, получается, что Ирма все это время злилась и обижалась на меня за желание покинуть академию. Вернее, она поняла мое желание покинуть академию, за нежелание оставаться с друзьями… мозги сломать можно!
Это что же получается, что они все так думают?
Я все равно не понимаю, как это вообще может кого-то расстроить. Я же старалась никому не вредить, избежать неприятных разговоров, грубых слов. Теперь же оказывается, что я все равно расстроила их. Как же сложно дружить, оказывается.
— Почему ты молчала?
— А с тобой вообще говорить можно? — возмущенно завопила Ирма.
— Ирма! — окрик Итана прозвучал строго.
И я поняла, что вправду говорить со мной было сложно. В памяти всплыли моменты наших разговоров, когда я меняла тему, отмалчивалась и сухо отвечала на вопросы. Неужели настолько свыклась с необходимостью скрывать некоторые подробности своей жизни, что теперь без разбора скрываю все?
Вряд ли настоящие друзья так поступают.
Разговор за столом продолжался, несмотря на то что я ушла в размышления.
— А ведь Ирма дело говорит, — протянул Келвин.
Меня же тревожило мое поведение и отношение с друзьями, которое сложно было назвать хорошим. Это ведь Ирма ввиду своей вспыльчивости и эмоциональности выразилась вслух, а другие молчат. Более того, вряд ли, кто-то из них вообще заговорил бы об этом, посчитав, что я не желаю с ними дружить.
Смятение — вот, как можно описать мое нынешнее состояние. А все дело в том, что мне в голову не приходило идей, как исправить ситуацию. С ребятами мне дружить хотелось, но это означало, что потребуется стать откровенной. Как мне стать таковой, если скрытничаю уже по привычке?
Стало откровенно страшно, потому что пришло четкое осознание — продолжу в таком же духе, потеряю друзей. Однако перекраивать себя тоже страшно, ведь не случайно мне поставили эту печать.
Как же быть? Что же делать?
Видимо на моем лице отразилось, что-то из моих мыслей, потому что Айзек спросил:
— Кира, что с тобой?
Он мягко подхватил мою руку, что до этого лежала на коленях, сжатая кулаком и заглянул мне в глаза. Перевела взгляд на остальных.
Что-то защемило в груди от осознания — несмотря на мое поведение ребята искренне за меня беспокоились.
Глава седьмая. Пары по парам
(Айзек)
Утренняя тренировка с Эридой, как всегда, проходила весело. Она быстро училась, упорно тренировалась и доводила свою технику до идеала. Было приятно наблюдать за ее преображением — ранее несмелая и довольно медленно сплетающая боевые заклинания, теперь Эрида поражала скоростью, быстрой реакцией и умелым использованием навыков рукопашного боя. Однозначно, что подобное преображение вызывало у меня восхищение и гордость.
— Что не так? — недоуменно покосилась на меня Эрида.
Сказать ей что ли какую гордость и восхищение она у меня вызывает?
Смутился. Мне ранее такое говорить не приходилось.
— Ну что? — теперь она повернулась ко мне и скрестила руки на груди. Вид у не получился воинственным и… что уж тут таить соблазнительный. В последнее время часто ловил себя на этой мысли. Эрида и так была красивой девушкой, а теперь благодаря тренировкам стала подтянутой, более грациозной и немного опасной. Безумно притягательная смесь если честно.
— Айзек, ты все время где-то витаешь! — возмутилась Эрида.
Виновен, что поделать, если любование Эридой занятие затягивающее.
— Айзек! — в ее голосе просквозила обида.
— Я вот думаю, — начал несмело и осекся.
Сказать — промолчать…
С одной стороны, Эрида мне очень сильно нравилась, с другой подвергать ее опасности не хотелось. Да даже если удастся защитить от чужих, поймет ли она мои тайны?
Вчерашний разговор всколыхнул всех. Кира с ее тайнами была конечно более заметной, но тайны есть у всех, просто у кого меньше, у кого больше. Моя тайна была крупной и главное опасной. Насколько велика и опасна тайна Киры или того же Итана представить сложно.
— Айзек, что тебя тревожит? — Эрида подошла и аккуратно беря меня за руку спросила.
Ну что ей сейчас сказать?
Сжал ее руку, во избежание побега и внимательно смотря в глаза спросил:
— Сходишь со мной на прогулку?
Лицо Эриды сделалось очень задумчивым. Потом она покраснела и сипло спросила:
— Свидание?
Кивнул, подтверждая, что так и есть. Потом поспешил добавить:
— Только если хочешь. Если нет, все останется как прежде.
Как прежде мне уже не хотелось, но настаивать хотелось еще меньше, так что я был готов отступить. С этой мыслью пришло еще одно понимание — Итан тоже не был настойчив. Наверное, Кира ему сильно нравится, и он старался сохранить, пусть немного странные и хрупкие, но все же дружеские отношения.
— Когда? — спросила Эрида, краснея еще сильнее. Засмотрелся на смущенно опускаемые глазки и не сразу осознал сказанное.
А когда понял счастливо улыбнулся, крепко обнял ее и ответил:
— Завтра. Вечером.
Сегодня у меня были первые индивидуальные занятия с магистром Ильгизом, так что я не знал во сколько освобожусь, а вот завтра после занятий с лордом Сандором у меня был свободный вечер.
— Эээ, нет. Вы это дело прекращайте, — послышался недовольный голос тренера Жорна. Невольно выпустил Эриду из объятий и оглянулся. — Сопли пошли… Все настроение попортили! А так хорошо занимались, одно загляденье! Мы, даже с Ильгизом и Ардаэн ставки делали на сколько недель упорства адептки Эриды хватит.
Мы с Эридой переглянулись.
Поспорили?
Тот же вопрос прочитал во взгляде Эриды.
Потом, с запозданием, до меня дошло, что наши тренировки оказывается имели зрителей и похоже азартных.
— Жорн! — возмутился магистр Ильгиз, шедший рядом с тренером.
— Стоило раньше показаться и до соплей бы не дошло, — добро усмехнулся архимаг Ардаэн. — А так, сам виноват.
Жорн поморщился и спросил:
— Вам, адептка Эрида, зачем такие интенсивные тренировки? Я, конечно, рад наблюдать ваши успехи, но знать причины было бы кстати.
— О том, что являюсь боевым магом узнала только здесь и так как обучалась на дому…
Договорить ей тренер не позволил, сам завершил предложение:
— Базовых знаний по боевой магии у вас не было.
Тренер Жорн задумался, покивал своим мыслям и выдал:
— Не сходиться чего-то, адептка Эрида. Вас ведь предупредили, что требовать с вас тех же нормативов, что с боевых магов никто не станет, так зачем терзать себя столь жесткими тренировками?
