будто сам ветер поработал над его стилем. Один взгляд в лицо, и, честно, не поняла, чего так испугалась девушка. Мужчина, по меркам современности, очень даже симпатичный.
— Проходи, — холодно бросил он мне, кивая в сторону откуда сам вышел.
Я не торопливо встала и прошла куда велели, прямо мимо этого не представившегося индивидуума. Отметила, что его эмоции нельзя считать и разглядеть, потому что с аурой этого человека было что-то не так — я её не видела.
За странной дверью оказалась небольшая комната, не больше пяти квадратных метров. Справа и слева от меня было еще по одной двери, плотно закрытые, а впереди небольшое окно. Два дивана стоящие по обе стороны вдоль стен плавно переходили в мягкое кресло, расположенного у самого подоконника. Центр занимал невысокий столик, съедая все оставшееся пространство. Комната отдыха, не иначе.
Мужчина зашел следом за мной и закрыл дверь.
— Садись, — велел он, и сам сел на диванчик справа, а я устроилась напротив него и достала из сумки сложенные пополам листы. Протянув их в его сторону, сообщила:
— Я, Ника Сплинт, пришла по поводу этого договора. Хочу, чтобы мне разъяснили, почему ваша организация наняла охрану, не спрашивая меня и не ставя об этом в известность.
Мужчина не стал брать протянутые мной бумаги для ознакомления, а молча и с вниманием смотрел на меня. Задумался о чем-то? Он, что, не в курсе этого договора?
— Вы не представились, — напомнила я, опуская свою руку и оставляя распечатку на столе.
— Ты просила генерального директора, — ответил он отстраненным тоном.
Не хватало привычных эмоциональных всполохов вокруг этого человека, чтобы правильно проанализировать ситуацию.
— Почему я не вижу вашу ауру?
На его лице мелькнула усмешка, заставляя его взгляд сверкнуть каким-то недобрым огоньком.
— Тебе… — он замялся на мгновение, — Начальник ничего не рассказывал?
— Если вы о том, что сейчас происходит вокруг меня, то нет.
Он потер лоб что-то обдумывая, прежде чем заговорить вновь.
— Ко мне можешь обращаться Михаил. Бардбанш вынудил меня помочь тебе оклематься после первого нападения. Я нанял церберов для подстраховки и, как оказалось, не зря. Кто хочет избавиться от тебя — я не знаю. Есть лишь предположения, что это кто-то из тех, кому не нужны толпы пустых, как ты, — последняя фраза была брошена точно с укором.
— Я не думаю, что делать таких, как я — хорошая идея.
— Одна организация думает иначе. Ведь человек не подверженный эмоциям может трезво оценить ситуацию и быстро принять оптимальное решение, для выполнения поставленной задачи.
— Но у них не выходит, иначе бы об этом говорили на каждом углу.
— Именно, — подтвердил Михаил. — Поэтому они хотят заручиться твоей помощью. Получив всю возможную информацию с одной тебя, теоретически они смогут в своей лаборатории создать тебе подобных.
Мне это показалось маловероятным, но вслух решила не говорить. Почему так? Не знаю. Просто в голове появилось четкое понимание, что неуспех неизвестной мне организации в такой узкой теме, как безэмоциональные люди, происходит не из-за нехватки информации.
— Со мной никто не пытался связаться, — отметила я.
— Потому что Бардбанш старательно не дает им встретиться с тобой. Но теперь они заручились поддержкой в КСЭ, поэтому скоро тебе озвучат заманчивое предложение.
Его взгляд и тон давал понять: он уверен, что оно меня непременно заинтересует. А я как типичная продажная шкура не смогу отказать, даже если от этого будут зависеть сотни жизней. Возможно, моя жизнь меня и устраивает, но желать такого другим я не хочу. Всё-таки существовать с эмоциями куда интересней, чем с отстранённым видом наблюдать за тем, как искриться жизнь окружающих людей.
— Ясно, — закрыла этот момент и перешла к следующему: — А что с мистером Айзенгом? Сегодня ко мне приходил следователь, его разыскивают. Вы его убили?
Мой вопрос отстраненным и спокойным тоном заставил хмыкнуть этого типа, будто у него глупость какую-то спросили.
— Он жив, — снисходительно заверил Михаил, — но пока побудет под присмотром, чтобы его невзначай не осушили, как и его родных.
А это следователь умолчал, как и предписывают такие случаи. И сразу же в голове мелькнул вопрос: а не причастен ли к этому Йен?
— Еще вопросы ко мне будут? — выдернул меня из размышлений Михаил, акцентирую свое «ко мне».
— Да. Можно ли узнать, что за организация хочет со мной связаться?
Этот вопрос точно ему не понравился. Он так и не смог перестать хмуриться, когда говорил:
— Думаешь, что дашь им необходимую информацию и никто тебя больше не захочет убить?
— Думаю, нужно их разочаровать, чтобы все отстали от меня со своими глупыми идеями и желанием защитить.
Михаил приподнял брови и удивленно уставился на меня, не зная, что и сказать на это.
— К тому же, не стоит вам тратить деньги на мою охрану. Если вам что-то не позволяет это сделать, — продолжила я, вспомнив слова про Вэна, и не заставляя Михаила объясняться, каким образом мой босс-очкарик “вынудил” такого солидного человека помогать мне, — тогда нужно попытаться убрать необходимость в охране. И я думаю, если та контора увидит, что их идеальное видение безэмоционального человека имеет изъяны, это может нарушить их планы на дальнейшую работу в этом же направлении. Я не послушная кукла, какую они пытаются создать по вашим словам, и, если они попытаются скопировать меня, их проблемы будут только расти, как снежный ком. Мой босс этому свидетель.
Михаил с любопытством слушал. Его поза стала расслабленной, а черты лица значительно смягчились.
— С учетом того, что они активно ищут инвесторов, эта идея-фикс стала для них затратной, — сказал он, не сводя с меня своих темных глаз. — Уже полгода слышу, что какая-то организация использует смертников, чтобы проводить свои эксперименты, да так и не добились видимых результатов. Но правительство заинтересовалось идеей идеального солдата, но пока, это всё остается пустыми надеждами.
— А со мной они смогут добиться успеха, — подвела я итог за него. — Они слишком самонадеянны.
— Такая организация получит пожизненный контракт с правоохранительными органами и множество льгот и поблажек, конечно, найдутся те, кто будут
