пятками в землю.
– Ты говорил, что поможешь найти Элли, – напоминаю я с укором.
Он оборачивается и тяжело вздыхает, заметив, что я замерла на месте. И направляется в мою сторону, схватив меня за руку и утягивая за собой.
– Именно этим я и занимаюсь, любовь моя. Но если она там, где я думаю… – Он прерывается, почувствовав дискомфорт. – Как думаешь, где она?
Его внезапное нежелание встретиться с моим взглядом заставляет меня прикусить губу.
– Существует не так много мест, где она может находиться, – наконец говорит он.
Звон в ушах нарастает, когда мы проходим под аркой из ветвей, и только усилившееся ощущение магии в воздухе не позволяет мне толкнуть Келлана. Единственное, что выделяется на поляне, на которую мы пришли, – это бугор в центре, около десяти футов в высоту и вдвое больше в ширину. Келлан жестом показывает на его покрытую мхом поверхность.
Я замираю в ожидании… чего-то. Но ничего не происходит.
– Это холм.
– Нет, это не так.
– Ну, выглядит как обычный холм.
– Это Холм. Благой Двор, – говорит он осипшим голосом.
– Но я никого не вижу.
Он с неприкрытым раздражением смотрит на меня какое-то время, а затем шагает вперед.
– Они внутри.
Я прикусываю щеку. Не стоит мне получать удовольствие, наблюдая, как злятся другие. Сначала найду Элли. А потом мы вместе посмеемся над этой ситуацией.
– Извини, – прочищаю горло, – а где именно?
Келлан жестом показывает в сторону холма.
– Входи.
Я смотрю на него, ожидая, что он скажет что-нибудь еще. Но он ничего не добавляет.
– Ладно, а тебе не следует…
– Фэй, – перебивает он, закатив глаза. – Это не обман. Проходи. Здесь наложены чары.
Я ищу любой знак, какой-нибудь проблеск, который подтвердил бы его слова, но вижу лишь холм. Полагаю, в этом и заключается смысл. Особенно если речь о входе для гостей.
– Значит, я просто… – Я шевелю рукой.
Он вздыхает, ничего не отвечая, и входит. Моргнув, я разглядываю пространство, в котором он исчез, но никаких изменений не замечаю.
– Я не молодею, приспешница тьмы, – говорит он приглушенно. Келлан протягивает руку сквозь чары, и это странное зрелище, но я хватаюсь за нее, и он тянет меня через мою нерешительность и барьер. Прямо в потрясающие крытые сады Благого Двора.
Огромная комната, в которую мы попадаем, залита тусклым золотистым сиянием, а каждый уголок заполнен растениями. Даже кафельный пол усеян ими. Я осторожно переступаю через небольшой куст розмарина в горшке, и мое внимание привлекают дикие розы, вьющиеся по стенам. Их оттенки варьируются от бледно-румяного до темно-бордового. Я останавливаюсь в центре комнаты и медленно поворачиваюсь, рассматривая все вокруг.
Келлан равнодушно оглядывается по сторонам, засунув руки в карманы.
– Да, полагаю, картинка впечатляющая. Здесь выросла твоя мама, знаешь ли.
– Нет, – отвечаю ему. – Я этого не знала.
Но я могу представить ее здесь, в окружении растений, с неизменной теплотой и искренней улыбкой. Надеюсь, все так и было. По крайней мере до тех пор, пока она не покинула это место.
– Неблагой Двор известил нас о ее судьбе, – с трудом выговаривает Келлан. – Я… жаль было получить такую весть. Мы выросли вместе.
Я резко поворачиваюсь к нему. Он кажется моим ровесником. Но, если он рос с моей матерью, сколько же ему тогда лет? Как долго они удерживали ее в статусе подменыша? Когда ее похитили? Я даже не подумала расспросить об этом Грэн, и мне не хочется спрашивать об этом его. Киваю, не желая больше вести разговоры о маме.
Он прочищает горло.
– Сюда. Нас уже ждут, любовь моя.
Он выводит меня из атриума в коридор. Розы продолжают тянуться вдоль стен, хотя тут их гораздо меньше. Мы подходим к двери с вырезанными на дереве розами, Келлан стучит по ней и, не дожидаясь ответа, открывает. Комната перед нами маленькая, светлая, и тут уже кто-то есть.
Женщина, стоящая у увитого виноградными лозами книжного шкафа, кажется мне знакомой, хотя мы никогда не встречались с ней раньше. Форму ее глаз и изгиб рта я узнала бы где угодно. Она одновременно и похожа, и не похожа на Грэн, но на лице этой девушки нет ни единой морщинки. Ее тело стройное и нетронутое временем, застывшее в шестнадцатилетнем возрасте. Темно-каштановые волосы мягкими локонами ложатся на плечи, без единой седой пряди в них.
– Сия? – выдыхаю ее имя. У Грэн могут быть недостатки, но я люблю ее, и эта любовь мгновенно связывает меня с ее близнецом.
Сия не разделяет моих чувств. Она окидывает меня взглядом, а затем с тем же презрением смотрит на Келлана.
– Вы опоздали. – Ее простое, тонкого покроя бархатное зеленое платье ниспадает до самого пола. Оно колышется, даже когда она неподвижна.
Я жду от него высокомерного, раздраженного комментария, но Келлан только кивает.
– Мои извинения, леди Сия, – любезно отвечает он.
Она поворачивается на пятках, не обращая внимания на извинения. Проходит к маленькому столику, расположенному перед окном с белыми занавесками. На нем стоит чайный сервиз, рассчитанный на две персоны.
Келлан кланяется ей и начинает пятиться назад, но я хватаю его за руку.
– Ты не останешься? – шепчу я.
– Поверь мне, – усмехается он, – ты справишься и без меня.
Я, прищурившись, смотрю на него.
– Почему?
– Ее… сложно убедить.
– Чудненько. – Я сжимаю переносицу, пытаясь унять головную боль, причиной которой является Келлан.
– Расслабься. Она… ну, может, и не полюбит тебя, но к людям она питает слабость.
Я смотрю на него.
– Я не человек, помнишь? Ты сам мне об этом сказал.
Он поправляет один из моих локонов.
– Ты – полукровка, приспешница тьмы, но я говорил не о тебе. Я имел в виду Элли. – Он отстраняется от меня. – Увидимся позже, – сообщает он. – Берегите себя, леди Сия. – Она отрывисто кивает ему, когда он покидает комнату.
Я замираю у стены, не зная, стоит ли мне присоединиться к ней. Она облегчает мне задачу. Нетерпеливо жестикулирует, указывая на место напротив себя.
– Может, я и бессмертна, но не могу потратить на тебя весь день, дитя.
– Ох. – Это все, на что я сейчас способна. Я выдвигаю стул и сажусь. Дерево нагрелось под солнечными лучами, но я не позволяю своим мышцам расслабиться. У меня такое чувство, что Сия не станет мириться с этим, хотя ее осанка не самая идеальная. Она наливает себе чашку чая, добавляет в нее три кубика сахара, затем размешивает и делает глоток.
Вопреки всему это вызывает у меня тоскливую улыбку.
– Грэн тоже любит сладкое.
Сия замирает с не донесенной до рта чашкой, оттопырив мизинец.
– Прошу прощения?
– Ой, эм. – Я на секунду замолкаю, вспоминая настоящее имя Грэн. – Грануаль. Она… я дочь Эммы, – говорю ей, не зная, как все объяснить. – Она помогала воспитывать меня.
Сия звонко опускает свою чашку на блюдце, и чай выплескивается через край.
– Как поживает моя дорогая сестра? – спрашивает она. Ее тон вынуждает меня прикусить губу. Я не хочу обижать ее, но, похоже, ничего другого не останется, если я
