— Щекотно! — сказала я и рассмеялась, укладывая голову на его горячую грудь.
— Это перо заморской птицы. У них там такие что-то вроде наших кур. Я привозил сюда целый выводок… — начал рассказывать он, передав наконец-то вещицу в мои руки.
— И что же? — уточнила в ответ, желая услышать продолжение и уже даже надеясь, что мне удастся взглянуть на таких прекрасных птиц вживую.
— Издохли, — изрёк мужчина, тяжело вздохнув. — В нашем суровом крае ничего красивого не приживается.
В последние слова он внёс какой-то особый смысл, что мне сразу же стало ясно, ведь его сердце забилось быстрее.
— А как же красногрудый снегирь и хитрая синица? А стройные и величественные ели? Они такие красивые и прижились! — вступилась я за северные земли, любуясь пёрышком и его переливами от яркого синего до цвета болотной зелени.
— Верно. Но постойте, как же так? Вы помните птиц, которых кормили со мной у родника, но не можете вспомнить слуг? — поинтересовался князь, глядя на меня из-под опущенных чёрных ресниц.
Я попыталась понять, что на самом деле помнила, и сохранилось ли у меня в памяти то, о чём он говорил, но быстро осознала, что там остались лишь птицы. Ни то, как мы их кормили, ни родника мне не вспоминалось, равно как и слуг.
— Так странно…Я совсем и не помню этого. Просто знаю, что в здешних местах водятся такие птицы, но не вспоминаю об остальном. И что же будет со слугами? — задала вопрос я, ласково проведя пером по суровому лицу мужчины.
— Не забивайте себе голову этими мыслями. Их уже прогнали из княжества прочь.
— В такие лютые морозы? Они же погибнут! — встревожилась в ответ, пытаясь подняться, однако была остановлена тяжёлой рукой князя и оставлена у самого его сердца.
— Меня волнует ваша жизнь, княжна Милолика, а не тех предателей! Прогнать их— это добрая воля. Полно о них думать, лучше собирайтесь в баню, —сказал он, произнося последнее тише, чем говорил о слугах и волнении за мою жизнь.
Впрочем мои попытка выполнить его волю оказалась такой же неудачной, как и недавние потуги заполучить перо. Святослав сам велел мне собираться в баню, однако при этом нисколько не ослабил собственных объятий. По-прежнему прижимая меня к своему могучему телу, он едва улыбался, украдкой наблюдая за мной.
Лишь изловчившись, мне всё же удалось высвободиться из объятий князя и встать с кровати. Внизу живота слабо, но неприятно ныло, и ноги едва подрагивали, но в целом я чувствовала себя хорошо. У меня словно крылья выросли за спиной, и от этого немедля хотелось чем-то заняться. Впервые во мне было столько сил и одновременно неутолимой жажды растратить их.
— Можно ли отправиться с вами на охоту? — спросила я у мужчины, укутываясь в поданный им же халат.
— Нет, для вас подобное может быть опасно, — категорично отказал тот.
Завязав мне поясок халата, Святослав развернул меня к зеркалу, а сам встал за моей спиной, обнимая и прикладывая горячие ладони к животу.
— Вам бы поберечься, княжна Милолика,—продолжил он. —Быть может, вы уже носите под сердцем моего ребёнка.
Озвученное им заставило меня охнуть и оступиться. В свете последних событий мне настолько вскружило голову, что я даже не допускала подобной мысли.
— Что же будет? Безбрачное дитя? Это же… — начала было я, но князь не дал мне договорить, вновь развернув к себе и заставив молчать, накрывая мои губы новым поцелуем.
— Ни о чём не волнуйтесь, княжна Милолика. По весне вы станете княгиней, и дитя наше родится, как тому и подобает, — пообещал он, глядя на меня уверенным взглядом и тем самым лишая меня всех тревог.
Затем Святослав помог мне одеться и лично проводил в баню, где меня уже ждала новая служанка.
— Головой за неё отвечаешь! Ежели что, отрублю! — сурово объявил он, оставляя меня с девицей наедине.
От угрозы, походя брошенной Великим князем, несчастная вся задрожала, и мне стало не по себе.
— Ничего не бойся. Как тебя зовут? — спросила я.
Она ничего не ответила, робко потянувшись к стоявшей на полке подле неё каменной ступке.
— Эй? Ты, верно, немая? Али глухая?
Мне пришлось даже наклониться, чтобы заглянуть в её глядящие в пол глаза.
— Не гневайтесь, княжна Милолика, только князем не велено мне с вами разговаривать, — испуганно протараторила девушка, с усердием растирая в ступке что-то зелёное и пахучее.
— Ну имя-то хоть скажи. Как мне звать тебя?
— Завидой меня нарекли, а вы как не позовёте, я всяко откликнусь.
— Хорошо. А что же с прошлой служанкой стало? Может быть, ты знаешь про это? — спросила я, разглядывая её, оказавшейся рыжей красавицей с белым как снег лицом.
Последняя, услышав мой вопрос, шарахнулась в сторону, словно я была самой чёрной болезнью. Сразу же стало ясно, как белый день, что ничего у неё выведать не вышло бы.
— Ладно, что это там у тебя? Для волос? — поинтересовалась я, заглядывая в ступку.
Она только кивнула в ответ, тяжело вздыхая. Не став больше мучить и без того несчастную и запуганную служанку, я огляделась в предбаннике, пытаясь вспомнить, как уже там мылась, только ничего не вышло. Пустота. Видно, память моя никак не собиралась восстанавливаться.
После того, как я вдоволь напарилась, Завида проводила меня в трапезную. Огромный стол был пуст, а накрыто же оказалось подле горящего лишь для меня одной камина.
— А где князь и гости? — спросила я у девицы, да только она опять не ответила.
Из-за колонны, тяжело ступая и шаркая ногами, выглянул слуга Дуда и прохрипел:
— Великий князь с гостями отправился на охоту. Обещали быть к вечерней трапезе.
Обида едва ли коснулась в те мгновения моего сердца, ведь всё же охота была для меня чуждым занятием. Пожалуй, больше всего мне хотелось вернуться в библиотеку, к тому множеству книг, что в той находились. «Успеть бы прочесть хоть половину из них!» — раздумывала я, припоминая их разнообразие и диковинность, поразившую меня столь сильно.
Съев совсем немного и прихватив с собой кубок с горячим отваром, я направилась туда. В десятке шагов за мной следовала молчаливая Завида, и отчего-то мне чудилось, что такого до происшествия на реке не было.
В библиотеке, на первый взгляд, всё было по-прежнему, однако кое-что всё же оказалось не так, и вызвало мою улыбку. Меня обрадовал разожжённый там камин.
19
19
Охота князя и его дорогих гостей вышла удачной. Об этом я узнала по радостным возгласам Дария, доносящимся до самой библиотеки, поэтому поторопилась выйти на шум, отложив интересную книгу в сторону.
В центре внутреннего двора лежала огромная туша мёртвого животного, напомнившего мне не то медведя, не то быка.
— Господи! Кто это? Чудовище настоящее! — охнув, воскликнула я, прижимаясь к встретившему меня объятиями Святославу.
— Это сарлык, тибетский бык! — ответил лорд Дарий, окидывая добычу оценивающим взглядом. — Тяжёлый скот.
— Как же вы такого сюда доставили? — удивлённо уточнила у него, ещё больше дивясь тому, что увидела далее.
Ко двору, где лежала туша убитого зверя, вереницей двигались люди. В руках каждого, даже у самого маленького ребёнка, было ведро или плошка.
— Идите к камину, княжна Милолика. Раздача мяса дело долгое, ещё озябнете, — проговорил Великий князь, вытаскивая из ножен ослепительно блестящий нож.
Я не желала смотреть, как будут кромсать быка, да и действительно замёрзла, пока стояла во дворе без шубы, хотя и пробыла там меньше минуты.
— Пойдёмте, княжна. Расскажете мне, чем коротали день, —сказала леди Астерия и ласково взяла меня под руку, что стало полной неожиданностью.
Сказать по правде, я не помнила, но чувствовала, что отношения между нами не ладились с самой первой встречи.
Мы прошли в трапезный зал, где по-прежнему горел камин, а Дуда с Завидой уже накрывали стол к обеду.
