— Спеть тебе ещё что-нибудь? — предложил я.
Эланель кивнула, и я в самом деле запел. Баллада больше походила на древнее заклинание, но эльфийка смотрела на меня пустыми глазами, явно не понимая, что происходит.
Решетки медленно поплыли в стороны. Металл не слишком хорошо подчинялся эльфам, это правда, но главный секрет любой магии в том, чтобы найти подход к материалу. Не так надо звать сталь, как призываешь дерево, но ведь и с дубом говорят иначе, чем с березой.
Вот и сейчас у меня на глазах расползались прутья, удлинялись, истончались, изгибались под причудливыми углами, раскрывая небольшой портал.
Эльфийка смотрела на меня слепыми глазами и позволила завести себя внутрь камеры безо всякого сопротивления. Я провел ладонями по горячим прутьям, возвращая их на место, и, продолжая петь, двинулся осторожно вдоль коридора. На всякий случай вел пальцами по стене, покрытой легким напылением металла. Было бы неплохо, если б мне удалось заманить в подобную ловушку ещё несколько стражниц.
Следующие соперницы нашлись уже прямо за углом. Я остановился и взял ноту повыше. Девушки замерли, а потом, как загипнотизированные, сделали шаг вперед.
О да, петь меня научил отец. Эльф не может без песни!.. Особенно если в этом его сила. Петь мне нравилось, не вкладывая в голос чары, но сейчас это было правильно — использовать магию.
Мне ещё надо найти Ладу. И чем скорее, тем лучше.
Путанные тоннели были настоящим лабиринтом без конца и края — и ориентироваться в них для неподготовленного человека или эльфа казалось кошмаром. Я шел, ориентируясь на отзвуки собственной песни, потерявшиеся где-то в металле. Тот тонким слоем покрывал пол, напылением оставался на стенах, и частицы соединялись друг с другом, превращаясь в одну целостную систему. Настроившись на структуру тоннелей, я пытался отыскать хоть кого-нибудь. Других пленников…
Или Ладу.
О том, что она — избранная, я знал с самого начала. Мать не преминула отправить мне рисованный портрет девушки, убеждая вернуться домой и заняться восстановлением эльфийского величия. Конечно, она не преминула сделать Избранной уши поострее, черты тоже более резкими, наследуя эльфийские типажи, а вместо соблазнительной фигуры нарисовала некий ходячий скелет, но получилось всё равно узнаваемо. Эдакая адаптация.
На адаптацию я, впрочем, не повелся. Возвращаться под крыло матери — худшее, что может быть. Потерять свободу, успех, возможность выбирать то, что я захочу, ради того, чтобы мать потеряла последние шансы для эльфов, поверив в то, что десяток рожденных человечкой эльфят могут что-то изменить! Скорее уж я сделаю своему народу хуже, а не лучше.
Впрочем, в мире существовали правители и похуже моей матери. Например, королева тёмных эльфов, с которой, собственно, мы сейчас и столкнулись.
Вдалеке послышались шаги. Ни человеческое, ни эльфийское ухо просто так их не уловило бы, но звон металла под чужими ногами был достаточно отчетливым, чтобы я определил: идет королева. Она вряд ли направлялась в тюрьмы, впрочем. Шаги были неторопливыми, спокойными, плавными. Она торжествовала.
Но этот коридор наверняка пройдет, ведь сразу за ним — развилка.
Можно было попробовать отступить назад и спрятаться где-то в ответвлениях коридора, но я не считал это надежным. К тому же, понадеялся, что с помощью королевы смогу узнать, где находится Лада. Связи между нами практически не было, всё-таки я эльф, а она человек, и найти девушку магией не получалось.
Я оглянулся и отступил к стене. Вжался в неё спиной, закрыл глаза и позвал магию, которую терпеть не мог использовать. Магию, дарованную мне не свободными эльфами, не матерью, королевой Светлых, а происхождением отца, о котором он так старательно пытался забыть. Не смог, потому что подобное, увы, не забывается, как ни желай…
Тени вынырнули из стены, окутывая меня и скрывая от постороннего взора. Очень схожие с теми, что использовала сама королева Темных. Не точно такие же, можно отличить, но для этого надо присматриваться.
Тьма становилась всё плотнее и плотнее. По мере приближения шагов она заволокла практически весь коридор, и, когда королева повернула всё-таки сюда, меня уже совершенно не было видно. Взглянуть на неё, впрочем, я тоже не мог, потому что терял концентрацию сразу же, как только открывал глаза. Проверено многократными экспериментами.
Королева шла не одна, именно об этом говорил мне металл. Следом за нею спешили ещё несколько эльфиек. Женщины, всё женщины…
Почему в тоннелях воцарился матриархат, я не знал. В целом, эльфам в принципе было свойственно ставить на первое место женщину, а не мужчину. В конце концов, именно они способны родить и выносить ребенка. Эльфийки даровали продолжение роду…
И из-за хрупкого их здоровья раса постепенно угасала.
Но такой перекос, как у Тёмных, тоже не способен привести к добру. За всё время пребывания в тоннелях я не почувствовал ни одного мужского шага. Даже задался вопросом, есть ли здесь вообще мужчины.
Наверное, да, но ещё ж поди найди.
Впрочем, сейчас меня волновало другое. Королева была расслаблена, но вот её спутницы оказались чем-то взволнованы, и одна из них спросила:
— Ваше Величество, возможно, нам всё-таки следует забрать её оттуда?
— Нет, — ответила королева. — Сейчас ею занимаются тени. Вам запрещено её трогать, если не хотите, чтобы влияние яда перешло и на вас тоже.
— Но ведь вы собирались показать Инсидарриэль, что её Избранная умерла.
— Так пусть умрет сначала. Я же сказала, нельзя трогать тело! — с ленивым раздражением отозвалась королева. — Если не хотите присоединиться к ней, разумеется. Или у вас есть такое желание, мои дорогие?
Ответом ей была тишина. Анри — я мог бы вспомнить её полное имя, впрочем, — мягко рассмеялась и зашагала прочь.
Я открыл глаза, когда шаги стали затихать. Тени моментально втянулись в руки, магия затихла, и я продолжал стоять незамеченным посреди коридора.
Но теперь времени медлить уже не было.
Если Ладу отравили ядом теней, времени, чтобы что-то изменить, у меня слишком мало.
Сейчас я уже не крался, на это не было времени. Но и не бежал, потому что ориентироваться приходилось на истончившуюся до предела нить магической связи с Ладой. Определить по ней направление было практически нереально, но, когда я оказывался к девушке ближе, складывалось такое ощущение, словно и нить укреплялась.
Будь у меня возможность колдовать свободно и открыто, а главное, не бояться, что меня вот-вот кто-то поймает за руку, я нашел бы её быстрее. Но желание спешить и забыть о мерах предосторожности пришлось подавить в себе усилием воли.
Да, я обнаружу её быстрее. Да, эти минуты могут быть на вес золота. Но где гарантии, что я успею хотя бы добежать до девушки, не говоря уж о том, чтобы попытаться её исцелить?
От того, что меня поймают, её жизнь длиннее не станет.
Потому пришлось действовать осторожно. Несколько раз я тонул в тенях, скрываясь от посторонних взглядов, но наконец-то из центральных проходов свернул в более узкий тоннель. В этом направлении следовало продвигаться, чтобы попасть к той самой полосе препятствий, что помогала уйти к гномам. Но двинулся я, разумеется, не туда. Дошел до развилки и свернул во второй отдел лабиринта.
Связь упрочилась. Значит, Лада была ближе. Однако, чем быстрее я шагал, уже не слишком беспокоясь о собственной незаметности, тем слабее по тонкой магической нитке шел отклик девушки. Она угасала, медленно, но верно, постепенно теряла силы.
Наконец-то за ещё одним поворотом я увидел её. Лада лежала без движения, и её светлое платье нитями прошивала вездесущая тьма. Лицо девушки было потрясающе бледным, голова оказалась запрокинута назад, шея изогнута под не совсем естественным углом… В какую-то секунду я даже подумал, что она умерла, но когда подскочил ближе, тонкий эльфийский слух подсказал: сердце бьется в груди, пусть и едва-едва.
Как именно королева её отравило, не вызывало вопросов. На тонкой девичьей шее виднелись глубокие царапины, следы чужих ногтей. Я скривился от отвращения, проклиная эльфийку, и провел ладонями по облакам густого тумана, расползавшегося вокруг.
