их вместе, если я захочу. А хочу ли я?
Я откидываюсь на подушку и закрываю глаза, предоставляя тело на откуп ласкам. Мои ноги расходятся, а самый центр обдает горячим дыханием. Не назову себя любительницей оральных удовольствий. В моей жизни было не так много партнеров, чтобы считать себя женщиной с большим и разнообразным сексуальным опытом. Но подобные ласки для меня всегда были чем-то...глубоко интимным. Даже в каком-то роде интимнее самого сексуального акта. Чем-то сакральным, требующим полной отдачи, расслабления и доверия между партнерами. Доверяю ли я Рину? Да, сейчас я ему доверяю.
Язык мужчины раздвигает мою плоть, его пальцы раскрывают меня. Губы целуют клитор, прихватывают нежную кожу, посасывают ее, смакуя.
Дыхание становится совсем тяжелым. Лоно горит огнем, наполняясь соками. Нервы на пределе и каждое движение мужчины отдается волной томительного пламени во всем теле.
Сколько это длится? Сколько времени этот язык выписывает на мне и во мне свои узоры? Сколько времени нежные пальцы скользят внутри, находя и нажимая на самые отзывчивые точки? Сколько времени кипящая кровь разгоняет удовольствие по телу? Час, минуты, вечность?
- Кончай звездочка - шепчет Рин - сладкая моя, нежная, самая красивая.
Эта фраза словно триггер для моего удовольствия. Оно обрушивается на меня, поглощает, утаскивает за собой. Я сжимаю лоном палец Рина, а он продолжает меня терзать своими губами.
Под веками пляшут искры, натянутые струны внутри лопаются, из горла вырываются такие сладкие стоны, что кажется, что голос совсем чужой.
Рин переживает этот оргазм со мной. Целует меня, успокаивая. Прижимает к себе мое дрожащее тело, так бережно, что слезы собираются в уголках глаз.
- Полежи со мной - прошу я осипшим голосом - и разденься, пожалуйста.
Рин молча снимает с себя одежду и накрывает нас одеялом. Прижимает к себе, трется щекой о мою макушку. Я лежу почти без движения, ощущая негу и щемящую сердце нежность. Размеренное биение сердца под моей щекой хочется слушать бесконечно.
- Знаешь - говорю я после долгого молчания - я начинаю видеть плюсы в роли “замыкающей”.
Рин хмыкает и гладит меня, будто побуждая продолжить откровения.
- Например - ты - признаюсь я.
- Тогда плюсов у тебя целых три, Эля - мягко говорит мужчина - просто один их них ты познала чуть больше, чем остальные. Но у тебя будет еще много времени для этого.
- Обещаешь? - я закрываю глаза и наслаждаясь ароматом хвои, теплом кожи, бархатом голоса миранца.
- Обещаю - Рин целует меня в макушку, и мне хочется верить всем его обещаниям.
Крейсер "Миранская комета"
Элина Илларионова
- Расскажешь, что это было? - мы с миранцем сидим прямо на теплом полу каюты и едим фрукты.
- Когда?
- В столовой.
- А что было в столовой? - произошедшее между нами недавно будто стерло все, что было до этого.
- Ты странно себя вела - подсказывает мужчина.
- Как? - я делаю невинное лицо.
- Странно - повторяет Рин - словно, демонстрировала, что... или мне показалось?
- Демонстрировала - соглашаюсь я - что ты мой мужчина. Мне не нравится, как другие замыкающие на тебя смотрели.
- Что? - мужчина давится воздухом и смотрит на меня во все глаза.
- А что? - я пожимаю плечами - это так. Они летят к своим мужчинам, пусть заинтересованно смотрят на них.
- Звездочка, ты что, ревнуешь? - как-то очень широко улыбается мужчина.
- Тяжело определить - сдаюсь я - но, наверное, да. На Миране не принято, чтобы женщины ревновали своих мужчин?
- Не в том дело. Это непривычно для меня.
- Ничего не могу с этим сделать - говорю я задумчиво - всегда считала, что ревность - плохая эмоция, разрушительная, темная, эгоистичная. Мне казалось, что она показывает недоверие к партнеру. Но тебе я доверяю - кажется, я сказала больше, чем хотела.
Рин практически рывком притягивает меня к себе. Прижимает мои липкие от сока пальцы к губам и целует, ласкает.
Этот удивительный мужчина действительно очень нежен и бережен со мной. И эта нежность не показная, она, наоборот, очень личная, скрытая, словно...нерастраченная. А теперь он делится ей, дарит ее мне наедине большими дозами. А я подсаживаюсь на эти проявления нежности, купаюсь в них, как в самом ласковом море. Хотя, если на Миране такой перекос в сторону мужчин, вряд ли у Дерина было много возможностей как-то проявлять эту нежность в личной жизни.
- Скажи, а много женщин у тебя было? - решаюсь я спросить.
Тело за моей спиной мгновенно напрягается. Рин очень громко вдыхает воздух.
- Нет - говорит он лаконично - миранцы не девственники, если ты об этом. Видишь ли, нам физически подходят любые совместимые с нами расы, если говорить просто о близости. О близости одного миранца с одной женщиной. И.... на Миране существуют... заведения для холостых мужчин. Тех, кто не нашел свою замыкающую.
- Проститутки? - тихо спрашиваю я, уже жалея, что завела этот разговор.
- Да, брианки, зитарки. В отличие от Флодана с планетами Дилос и Зитар у нас есть и другие договоренности помимо проведения процедур поиска.
- Хочешь сказать, что эти женщины идут на такое добровольно?
- Да, Эля, за очень хорошие деньги.
- То есть до встречи с замывающей вы практикуетесь на проститутках? - становится как-то.... не то, чтобы неприятно... Да, это прошлое. У Рина, как и у меня оно есть. Есть своя история, в некоторые аспекты которой лучше вообще не лезть.
- Это так и не так. Никто не запрещает кому-то из тройки заводить отношения вне ее. Но с учетом недостатка женщин... - Рин замолкает и кладет голову на мою макушку. Я специально не хочу смотреть ему глаза. Мало ли, что я там могу увидеть.
- Ясно - сворачиваю я этот разговор, который сама же и начала - а ты не хочешь спросить у меня о моих мужчинах?
- Ты считаешь, что корректно в твоей ситуации об этом спрашивать? - голос миранца приобретает металлические ноты. Опасные. Колкие.
- Я могу ответить на этот вопрос - продолжаю я, делая вид, что не слышу этого напряжения, растворенного в ласкающем слух бархате.
- Не стоит - отрезает Рин и отстраняется - я считаю, что,
