я отпрыгнула назад. Прозрачный ихор капал из пореза, обнажая комочки полупрозрачных кишок, похожих на скопления рыбьих пузырей. Едкая вонь, пронзительная и зловонная, похожая на запах гниющей рыбы, окатила меня. Насекомое, похоже, ничего не заметило.
— Кейт, — выдавил Кэрран. — Ударь по нему магией.
— Я не могу. — Ноги врезались в меня, как ветряная мельница с лопастями. — Ты держишь его в руках. Тебя тоже заденет, отпусти его.
— Если я отпущу его, он разорвет меня на части.
Он не мог его бросить. Центр массы насекомого был подвешен слишком высоко над землей. У Кэррана не было рычагов воздействия.
Единственное слово, которое не причинило бы ему прямого вреда, заморозило бы паука-скорпиона на четыре секунды. Я не могла нанести ему достаточно урона. В тот момент, когда они оба придут в себя, насекомое разорвет Кэррана на куски.
Он не мог держать их вечно.
Нога прямо надо мной поднялась, намереваясь пронзить мою грудь сверху. Я нырнула под нее, прямо под пульсирующее от сокращений брюшко, и нанесла удар прямо вверх. Ихор пропитал меня. От вони у меня заслезились глаза. Я колола снова и снова, вспарывая скользкие внутренности рыбьего пузыря. Кишки вывалились из порезов, свисая, как какой-то крупный фрукт. Я не причинила достаточного вреда.
Кэрран зарычал. Брюшко поднялось на полфута. Тварь приближалась к нему.
Я засунула левую руку под футболку, туда, где нога порезала меня, обмакнув пальцы в кровь. Я засунула кровавую руку в порез, который сделала раньше. Магия в моей крови кричала, стремясь вырваться на свободу. Я дала ей толчок. Кровь потекла из моей раны по плечу, по руке, попала в насекомое-паука и затвердела. Дюжина тонких шипов пронзили существо изнутри.
Паук-скорпион завизжал. Почувствовал что ли? Давай добавлю.
Брюшко навалилось на меня. Насекомое встало на дыбы, пытаясь раздавить меня. Я вскинула руки вверх, скрещивая их, чтобы блокировать удар. Внезапно брюшко исчезло. Я перекатилась вправо и вскочила на ноги.
На улице паук-скорпион бросился на Кэррана. Часть его головы, которая отвечала за левую нижнюю челюсть, выглядела искореженной. Должно быть, Кэрран ударил его, когда тот встал на дыбы.
Я побежала к нему.
Паук сделал выпад передней ногой. Кэрран отбил ее. Вторая нога нанесла слишком быстрый удар. Узкое лезвие переднего сегмента вонзилось в плечо Кэррана. Он схватил ногу левой рукой и ударил правой ладонью по суставу. Передний сегмент отломился.
Я проскользнула между задними ногами насекомого, подпрыгнула и приземлилась на спину паука-скорпиона. Существо стало изворачиваться. Я вонзила «Саррат» так глубоко, как только могла и вцепилась в него.
Кэрран вырвал часть ноги паука-скорпиона из своего тела и вонзил ее в бок насекомого, прямо под сломанной конечностью.
Я подтянулась вдоль брюшка, пытаясь добраться до головы и двух черных шариков глаз.
Кэрран схватился за сломанную ногу и продолжал наносить удары в одно и то же место. Полетел ихор. Насекомое скрежетало, как гвозди по классной доске, мечась взад-вперед.
Я не могла добраться до глаз, оно бы сбросило меня.
Я выдернула «Саррат», ухватилась за край раны, которую нанесла, и разрезала грудную клетку существа, пытаясь отделить брюшную полость от грудной клетки.
Кэрран продолжал наносить удары.
Проткнула, вытащила, проткнула, вытащила, проткнула…
Кэрран впился зубами в ногу паука и вырвал ее.
Проткнула, вытащила, проткнула…
Время летело незаметно.
Мое дыхание вырывалось неровными вздохами. Умри, будь ты проклято. Умри уже. Умри!
Паук-скорпион вздрогнул.
Кэрран прыгнул ему на голову. Сверкнули когти, и паук-скорпион ослеп. Я продолжала колоть. Кэрран начал бить кулаком по затылку паука-скорпиона.
Грудная клетка отделилась от брюшной полости. Кишка покачнулась и упала мокрым шлепком, разбрызгивая полупрозрачные внутренности по тротуару. Хитиновая оболочка, покрывавшая голову паука-скорпиона, прогнулась и сломалась. Передняя часть существа накренилась и рухнула, увлекая нас за собой. Я моргнула, а затем оказалась сидящей на земле лицом к лицу с Кэрраном, мокрый ихор под нами вытекал из раздавленного панциря паука-скорпиона.
Все мое тело болело, словно я пробежала длинную дистанцию. У меня перехватывало дыхание. Быстро остывающий пот скользил по моим волосам. У меня кружилась голова. Возможно, я пролила слишком много крови.
Кэрран глубоко дышал. Рана на его плече зияла красным. Края начали стягиваться, но из них торчали длинные коричневые щетинки — жесткие волоски, которыми была покрыта нога гигантского насекомого.
— У нас есть огнемет? — спросил Кэрран.
— Нет.
— Мы должны достать огнемет.
Мы посмотрели друг на друга. Теперь вонь стала почти невыносимой. Я была с ног до головы покрыта слизью паука-скорпиона и собственной кровью. Кэрран наклонился и сплюнул в сторону. Точно. Он укусил эту чертову штуку.
— … вода скорости и духа… — произнес мужской голос справа.
Я повернулась.
Через дорогу Мак и Лерой пытались оживить водяной двигатель «Эф Джи Крузера».
Вы, должно быть, шутите.
Двое наемников увидели нас, и я вперилась глазами в Мака. Я заставила себя встать.
— О, нет, нет, нет. — Мак вскинул руки вверх. — Не вставай. Мы уходим.
Рядом со мной Кэрран оскалил зубы.
Лерой схватил сумку из машины.
— Это мое дерьмо!
Они побежали по улице.
Я повернулась к Кэррану и указала на них. У меня не осталось слов. Он покачал головой.
Я потянулась к магии, ища маленькие капельки своей крови, и она ответила на мой зов. Я толкнула. Кровь вытекла из трупа паука-скорпиона, собравшись на тротуаре в небольшую лужицу. Она стала твердой и рассыпалась в порошок, вся ее магия исчезла. Ветер смахнул ее с тротуара, будто ее там никогда не было.
Входная дверь дома медленно открылась, и оттуда вышла афроамериканка лет сорока. На ней был деловой костюм. Позади нее двое мальчиков-подростков вытянули шеи, пытаясь разглядеть.
Женщина подошла к нам, осторожно пробираясь между лужами слизи, и протянула чек. Край чека танцевал, дрожа. Я вытерла руку о джинсы, как могла, и взяла его.
Она повернулась к мальчикам.
— Поместите животных в переноски и возьмите то, что вам нужно. Тони, позвони отцу и скажи ему, что мы будем в «Ред Руф Инн». Он может встретиться с нами там.
— Если есть что-нибудь еще… — начала я.
— Больше ничего, — сказала она. — Мы переезжаем.
***
МИССИС ОСВАЛЬД БЫЛА несговорчивым свидетелем. Больше всего она была озабочена тем, чтобы посадить своих двоих детей с двумя кошками и хаски в машину, и как можно быстрее скрыться с места происшествия. Единственная причина, по которой мы вообще чего-то добились, заключалась в том, что мы с Кэрраном согласились охранять ее, пока она собирала вещи и заводила внедорожник. Она понятия не имела, кто охотился за ее кошками. Она не ссорилась ни с
