Я подчинилась, все ещё недоумевая, и мир вокруг превратился в пеструю круговерть, разом проглотившую и матросский гомон, и аромат цветущих лимонов, и горьковатый соленый запах здорового мужчины, который провел последние часы отнюдь не в ванне с благовониями.
А когда я снова смогла дышать, то обнаружила себя прижатой спиной к стене каюты. Капитан Датри стоял слишком близко — я зачарованно уставилась на темную щетину на его подбородке и подавилась вздохом.
Зря. Лишний воздух бы мне не помешал.
— Потом объясню, — шепнул капитан и ни с того ни с сего прижался ещё теснее, впечатав меня спиной в дощатую стену.
Клыки ощутимо царапнули мою нижнюю губу, но металлического привкуса крови я так и не ощутила. Зато все остальное досталось мне сполна.
Жесткое, горячее тело, колкое прикосновение щетины, танец теней на скуластом, некрасивом и незабываемом лице, смешавшееся дыхание и острое, на грани паники, осознание: стоит мне сейчас неосторожно дернуться, как его клыки надорвут тонкую кожу губ. И как знать, удастся ли мне справиться с наркотическим угаром с тем же молчаливым достоинством, что и Родриго?..
Способ спастись от страха я знала всего один. К нему и прибегла.
Рубаха Нила на рывок ответила негодующим треском. Сам он только жарко выдохнул и безо всякого сопротивления позволил прижать к стене уже себя; глухо ухмыльнулся, когда я прикусила его губу, ни на секунду не выпуская воротника его рубахи, скомкав ткань в кулаках, будто сжимая поводья...
Я и сама не знала, как далеко это могло зайти. Но в следующее мгновение дверь каюты распахнулась, а на пороге застыл изрядно растерявшийся юнга.
Я наконец сообразила, что зажимать капитана в углу вообще-то необязательно, и отступила назад. Нил невозмутимо одернул рубаху, скрыв за ее выпущенным подолом все признаки успешного перехвата инициативы, и повернулся к юнге.
— Там... курс бы того... Жирный Джим у штурвала ждёт, — невнятно пробормотал невольный свидетель, махнув рукой не в ту сторону, и испарился как по мановению волшебной палочки.
Капитан укоризненно вздохнул и закрыл дверь, которую юнга оставил нараспашку. Я сглотнула и отшатнулась. Не подвернись под ослабевшие колени табуретка, отступление вышло бы совсем уж не королевским, а так — я всего лишь неизящно плюхнулась на сиденье и уставилась на Нила исподлобья.
— И что это было?
Нил потёр подбородок и неопределенно пожал плечами.
— Насколько я понимаю, Марисоль, ты привыкла работать с людьми, которые везде и всюду ищут подвох, подтекст и второе дно, потому что их окружение поколение за поколением делало то же самое. Но мои люди — другие. В сказке Родриго они видят всего лишь сказку, простую байку, придуманную, чтобы скоротать время от дежурства до дежурства. Они могут сколько угодно обсуждать наш роман между собой, но не понесут по пабам и борделям сплетню о собственном капитане, пока не будут уверены, что я действительно переспал с королевой, потому как это наверняка станет предметом пари. Зато вот оттуда сплетня благополучно доберётся до губернаторского особняка, а уж там хорошенько задумаются, что же заставило саму Марисоль Мединскую упасть в объятия пирата, да ещё и вампира. Только тогда слуги губернатора пойдут расспрашивать моих людей о том, что происходило на корабле, и только тогда в сказках Родриго появится смысл.
— Ты мог предупредить меня заранее, — хмуро заметила я.
— Мог бы, — согласился Нил, — если бы ты заранее сообщила, что именно намерен делать Родриго. Или в принципе чуть более детально посвящала меня в свои планы.
Я пропустила толстый намек мимо ушей.
— Значит, этого достаточно, чтобы вся команда уверилась в нашем романе?
Нил неспешно оттолкнулся от стены и навис надо мной — покачиваясь с носка на пятку и демонстративно скрестив руки на груди, но по спине у меня все равно пробежала холодная волна мурашек.
— Тебе не понравилось? У меня сложилось впечатление, что ты была вовсе не против, — протянул капитан Датри и вдруг усмехнулся, показав кончики клыков. Я вздрогнула, заметив на них розоватое пятнышко, но тут же получила ему логичное, хоть и несколько издевательское объяснение: — Между прочим, ты прокусила мне губу. Ты же цапнула вампира, страшная, страшная женщина!
Никакой придворный этикет и строгое воспитание не остановило меня от того, чтобы залиться краской. Будто он сам меня не цапнул!
Не дождавшись внятного ответа, капитан протянул руку и отвёл от моего лица выбившуюся из прически прядь. Черную, как неизведанные морские глубины.
— Это будет долгое, очень долгое плавание, — заключил капитан Датри, подтянул бриджи и вышел, оставив меня в смятенных чувствах, взъерошенную, как после ночи страсти, с горящими щеками и губами...
И с красноватым следом от его щетины на подбородке. Но это обнаружила уже Каталина, когда я вернулась в свою каюту.
Плавание и впрямь обещало быть долгим. Очень.
Глава 11. Земля
Запас сказок у сира Родриго оказался поистине неисчерпаемым. Истории про коварных морских дев закончились только на излёте второй недели, и в ход пошли древние легенды о сиренах. Тоже, следовало отметить, не слишком добродетельных.
Капитан Датри приходил на вечерние посиделки и слушал рыцаря со слегка издевательской невозмутимостью победителя, и сказки становились все более и более ядовитыми. Мне приходилось держать лицо — делать вид, будто и близко не представляю, кому на самом деле Родриго рассказывает свои страшные истории, и каждый вечер уходить под руку с Нилом, всей спиной ощущая чужой взгляд.
Возможно, не один.
Капитан, к моему немалому облегчению, вел себя по-рыцарски. За две недели он ни разу не заговорил ни о ещё одном представлении для команды, ни о том поцелуе, который уже успел сорвать; ужины с ним проходили так благочинно и спокойно, что мне все чаще становилось не по себе, и я стала звать с собой фрейлин, к вящему неудовольствию — их и Нила.
Посвящать придворных дам в свои планы по свержению самопровозглашенного губернатора Коринезийских островов я не рисковала. Тем более что планов как таковых и не было — уже хотя бы потому, что никто из экипажа «Бродяги» не был вхож в губернаторский особняк и не мог поведать ровным счётом ничего, за что я могла бы уцепиться и выстроить какую-никакую стратегию. Оставалось только ждать личной встречи да судить о правителе по подданным — и порядкам, которые царили на Фриайленде.
По словам Нила выходило, что все острова подчинялись тем же правилам, что и матросы на пиратских кораблях. Только у губернатора было солидное преимущество перед капитанами: тем приходилось прислушиваться к мнению команды, поскольку в противном случае их быстро заменили бы; а вот губернатора сместить не удалось бы просто потому, что он держал в своих руках все каналы сбыта, и без него пиратский промысел терял смысл. Что толку от награбленного золота, если на него ничего нельзя купить?..
Изящно. Я бы и сама, пожалуй, выстроила подобную систему, попади мне в подчинение пиратский порт.
Это-то и пугало.
Напряжение витало в воздухе. Предгрозовое настроение преследовало и меня, и команду, уже изрядно уставшую от повторяющихся развлечений, тесноты и постоянной качки. Все рисковало закончиться весьма плачевно, и я уже начала задумываться о том, как бы еще отвлечь экипаж, — но море, казалось, само было на моей стороне.
— Земля! — воодушевленно заорал смотровой, свесившись из вороньего гнезда.
Каждый матрос на палубе внезапно подорвался с места. Мне оказалось не к кому подойти с вопросами: до Коринезийских островов, по моим прикидкам, оставалась ещё не одна неделя плавания, а другой суши поблизости я не припоминала.
Как выяснилось, потому, что пираты все же опасались постоянно пользоваться теми же морскими путями, что и торговый флот — и королевские картографы. В этом я с лёгкостью убедилась, поднявшись на верхнюю палубу, где уже собрались капитан, боцман и штурман — все в одинаковом нетерпении и с одной подзорной трубой на троих.
