На душе оборотня скребли кошки, когда он вспоминал, как тепло члены стаи провожали его. Уход отличного воина, бывшего преданного охранника альфы казался оборотням странным и неправильным. Многие выражали уверенность, что случилось какое-то недоразумение, которое со временем обязательно разрешится и Фарэс вернётся в их Степной клан.
С Гостиного двора оборотень отправился к возможному нанимателю, поговорить о работе.
Фарэс, со своими навыками охранника и воина, очень пришёлся по душе торговцу. Поняв, что оборотень колеблется только из-за своей самочки, он предложил ему недорогую человеческую рабыню.
- Отдам тебе её чуть ли не даром. Она почти не износилась, мало работала, потому, что наложницей моей была. Сейчас человечка состарилась, её лучшие годы прошли, и мне она уже не интересна. Переводить её в служанки в своём доме как-то неловко, а старую рабыню на рынке уже не продашь. Кому они нужны? – печально вздохнул торговец.
Уже вечером, как раз к ужину, довольный Фарэс принёс домой из ближайшей к дому таверны, завёрнутую в специальную ткань, жаренную индейку и хлеб.
В прихожей он сбросил с плеча мешок с вещами, который целый день таскал с собой, и поторопился на кухню, кормить свою беременную девочку. А у Касси, оказалось, уже сварен суп, вымыт пол во всех комнатах, вытерта пыль и вычищены в снегу старые ковровые дорожки. Большая тёмная шкура, скрученная, лежала у входа.
- Фарэс, ты можешь её вытряхнуть? У меня сил не хватило, - попросила Касси, едва увидела, что оборотень вошёл и стоит с раскрытым ртом, осматриваясь в любовно прибранном доме.
- Рррррр…, - Фарэс рычал безостановочно, пока не обнюхал живот девушки и не убедился, что с ребёнком всё в порядке.
И началось… Безответственность, детское поведение, легкомыслие, глупость, дурость – Касси даже перестала запоминать, какими словами он называл её поведение. Оборотень сердито запихивал её индейкой и непрерывно ругался за то, что она не вылёживалась целый день в постели, спокойно ожидая его, а работала по дому.
- Завтра у тебя будет рабыня. Я специально служанку для всех этих дел купил, по дешёвке. А ты целый день напрягалась, Касси, ребёнком рисковала! Только посмей мне ещё такое выкинуть! Девочка моя, предупреждаю, тебе не понравится наказание! На неделю в спальне запру! Ты всё поняла? Есть, спать, гулять, знай, что это всё, что тебе можно! На всё остальное, если приспичит, сначала спрашивай моего разрешения! Я понятно объяснил? – кипятился оборотень.
Касси только кивала, соглашаясь.
- А где ты теперь работаешь? – ласково спросила она, чисто по-женски пытаясь перенаправить разговор в более спокойное русло.
- Завтра я на две недели отправлюсь в поездку к людям, в небольшой человеческий город, - всё ещё хмурясь, начал рассказывать Фарэс. - Торговец, с которым я о работе договорился, когда узнал, что я опасаюсь оставлять без помощи свою беременную самочку, предложил мне недорого человеческую рабыню.
Дальше, в разговоре выяснилось, что город, в который отправляется Фарэс – это родной город Касси.
- Пожалуйста, постарайся узнать, как там моя семья: мама, папа, сёстры! Ладно? – она даже заёрзала на месте от нетерпения, будто Фарэс ей прямо сейчас все новости расскажет.
Касси даже сделала безуспешную попытку напроситься ехать вместе с ним.
Оборотень нагрел воды и, купая девушку, снова и снова с тревогой внюхивался в её живот. Он нет-нет и снова начинал бурчать на Касси за её самоуправство с домашними делами, и ворчал так весь вечер и, даже, на следующее утро. Шкуру на крыльце он, правда, вытрусил и разложил у кровати, в спальне.
Когда на следующий день от торговца пришёл слуга и привёл рабыню, Фарэс запугал несчастную до полусмерти, прорычав, что откусит ей руки и ноги, если Касси хоть за холодную воду возьмётся или пожалуется на неё.
- Чтобы она мне ни о чём не волновалась и ничего тяжелее ложки ко рту не поднимала! Понятно? – ревел на, полуприсевшую от страха, рабыню Фарэс.
- Понятно, - кивала так, что голова чудом не отваливалась худенькая изнеможённая женщина в возрасте около сорока лет.
Наконец, скрепя сердце, Фарэс оставил Касси и отбыл в поездку. Оборотни отправились втроём на двух повозках, погрузив на них кое-какие товары. На обратном пути торговец рассчитывал везти на них изделия от кузнеца.
Пожалуй, едва ли не впервые в жизни, Касси осталась в доме одна, когда служанка убежала на базар за свежим мясом. Она почувствовала не страх и опасение, а свободу и радость.
Девушка вприпрыжку, напевая что-то весёленькое, переходила из комнаты в комнату, чувствуя себя непривычно вольной и независимой.
Она ещё не знала, что маленькие оборотни растут в утробе быстрее людей и её беременность продлится всего полгода. Сейчас, когда не минул ещё и месяц, Касси совсем не замечала в теле каких-либо изменений, разве что, улучшился аппетит и сильно хотелось мяса.
Прекрасно себя чувствуя, девушка с утра козочкой прыгала по дому, пытаясь помочь Тасси, рабыне, с домашней работой.
- Госпожа! Вы хотите, чтобы господин откусил мне руки и ноги? – спрашивала служанка, отнимая у Касси то веник, то тряпку, то кочергу.
- Не хочу. И не хочу, чтобы меня на неделю арестовывали в спальне. Поэтому, Тассинька, мы по дому будем всё делать вместе, только это будет наш с тобой большой секрет. Ладно, Тасси? – тепло улыбаясь, уговаривала рабыню её новоиспеченная хозяйка. – Посмотри на себя. Ты такая замученная. На старом месте, наверное, тяжело работала?
И тут, расплакавшись, Тасси рассказала хозяйке то, что ни за что не рассказала бы оборотнице.
- Ты вот тоже человек! И кажется, что твой хозяин тебя любит. Шрам от метки у тебя есть, значит, ты его наложница. Только не обольщайся, девочка, мы для них никто, пустое место, и не может быть любви между оборотнем и человечкой. А всё потому, что живут они намного дольше и остаются молодыми тысячи лет, а наш век недолог, госпожа, мы стареем…
Касси подумала, что никакой любви уже и не ждёт. Лишь бы не больно было, и не сильно противно. Рано или поздно Фарэс возьмёт её. Иначе зачем она ему? Она видела его мужское желание и старалась настроиться на близость с ним. Ей нужно не просто перетерпеть, ей необходимо ему понравиться! Иначе оборотень запросто вернёт её альфе. А там и смерть в муках быстро настигнет.
Тасия, тем временем, продолжала говорить:
- У меня также всё было двадцать пять лет тому назад. Уж какие страсти в нашей спальне кипели! Я потом по три дня лежала, отдыхала, в себя приходила, а остальные рабыни в доме мне прислуживали. Только, госпожа Касси, годы пробежали, оглянуться не успела, всё реже стал звать меня хозяин на ложе, а потом и вовсе перестал.
Служанка тяжело вздохнула и помолчала прежде, чем продолжать рассказ. Касси тоже сидела тихо, понимая, что самое больное начинается с этого места.
- Мой бывший хозяин в приграничном человеческом городе часто и по своим, и по делам короля бывал. То одну человечку там купит, то другую, но они у него в наложницах не задерживались. Хозяин лет через пять переводил их в служанки. Даже девочкам метки не ставил. А я оставалась и у меня одной метка была. Я думала, что пусть постарела я и не хочет меня он больше, как женщину, но любит, просто меня, по-человечески. Это утешало.
По впалым, обвислым щекам Тасии потекли слёзы. Касси протянула ей воды и, сделав глоток, она яростно продолжила:
- Только нет у оборотней ничего человеческого! Вскоре услышала, как он меня разным оборотням продать пытается. Только кому старая, неумелая рабыня нужна? Ещё, если бы вышивать могла, шить, сети плести, готовить. А я ведь двадцать пять лет ничего такого не делала. Теперь могу только простой чёрной работой заниматься. Цена моя быстро падала. Я каждый раз старалась подслушать. Потеряла покой и сон, кусок в горло не лез…
Женщина рыдала, а Касси осторожно гладила её плечи.
- Из последней поездки он человечку привёз, молоденькую. Трясётся над ней. Метку поставил, я видела. Меня к слугам вышвырнули. А теперь вот продали, таки.
