Профессор Мартелл позеленела от злости, это было заметно даже через толстый слой пудры, без которого я уже и не представляла её красивого лица. Она подошла ко мне и вцепилась пальцами-крюками с длинными ногтями в мою руку:
– Думаешь, можешь понравится ему? Ты жалкая, страшная безродная девчонка! Посмотри на себя… Выглядишь, как типичная деревенщина! Зато на кого замахнулась! На Данталиона! Сына самого императора-дракона.
Я знала, что деканша брызжет ядом, чтобы досадить мне и сделать побольнее. Было бы разумно не воспринимать её оскорбления всерьёз, но мне стало очень обидно. Может потому что я сама всегда верила в то, что во мне и правда нет ничего особенного. Я всего лишь обычная дочь выдающийся матери, ничем не примечательная среднестатистическая ведьма. Оно и к лучшему, что никто не знает, что ректор Зирафель была моей мамой. Хотя бы не буду позорить её имя в стенах академии…
Я вырвала руку, чувствуя, как слёзы щиплят глаза:
– А вы просто отчаявшаяся профурсетка! Думаете вывалите тут свои бидоны, – я ткнула пальцем в нескромное декольте ведьмы. – И все драконы тут же побегут падать перед вами на колени? Как бы ни так! Некоторые смотрят в душу, а не на эти ваши ухищрения. И вообще каждый дракон ждёт свою истинную! А остальные так… для развлечения!
– Паршивка! Как ты смеешь грубить преподавателю? – Корделия занесла руку и отвесила мне пощёчину.
Кожу обожгло от сильного удара, щёку запекло. Я замерла, глядя на ведьму с нескрываемой ненавистью. Глаза деканши забегали, она и сама поняла, что перегнула палку.
– Мирабелла… – предостерегающе произнесла она. – То что сейчас произошло…
– Катитесь в междумирье! – выплюнула я, развернулась и побежала прочь.
Забежав за угол, я принялась вытирать выступившие слёзы обиды. Мартелл с самого начала возненавидела меня. Ладно бы она была просто профессором, я бы ходила на её занятия и иногда терпела склочное поведение. Но она была деканшей! Я знала, что периодически злобная ведьма задавала тон той травле, что мне организовывали одногруппники. Меня до сих пор попрекали Авророй, хотя многие и знали, что я не при чём! Не удивлюсь, если она пускала слухи, что я пытаюсь найти себе покровителя-дракона.
Руки дрожали, сердце отчаянно колотилось, а слёзы так и бежали из глаз. На что это она намекала? Что я некрасивая? Конечно, с ней мне не сравниться. Наверняка она и правда любовница ректора. Злая ревность затопила меня. Конечно, Корделия куда красивее меня. Любой мужчина выбрал бы её. Это логично… И какое мне вообще дело до отношений ректора и деканши?
Хотя непохоже, что они были близки. Дракон не рассказал Корделии о моей матери и вообще обычно вёл себя с деканшей подчёркнуто строго. Может поэтому она и бесится?
Я снова вытерла слёзы, стало легче. Благо, что пары уже начались и адептов не было, а то снова бы поползли слухи, что я рыдаю в коридорах.
Я сжала рукой карман, в котором была записка с благодарностью и улыбнулась. Почему-то сейчас, в момент отчаяния, я думала именно о Дине и его тёплых объятиях. Я позволила себе уплыть в эти воспоминания. Его сильные руки. Твёрдое тело, к которому ректор прижал меня вчера. Этот драконий жар… Виридиан отдал мне всё тепло, что только мог.
Я поплелась по коридору, шмыгая носом. Записку всё-таки хотелось подбросить, но вдруг деканша бродит у его кабинета, как стервятник? С неё станется. Может засунуть её в его личные покои?
Я знала, что ректор часто остаётся ночевать в академии и у него тут есть комнаты, в том корпусе, где живут преподаватели. Мне доводилось бывать там с профессором Суинтон. Пару раз она просила меня кое-что забрать для неё, а один раз даже приглашала меня на чай! Ни у кого не возникнет вопросов, если я снова появлюсь в корпусе преподавателей.
Я направилась туда, надеясь, что мои злоключения на сегодня окончены. Мне и правда удалось беспрепятственно пройти в преподавательский корпус. Консьержка, которая всегда сидела на входе, лишь вяло кивнула и снова уткнулась носом в какой-то журнал.
Я шла и думала, а нужны ли ректору мои благодарности? И не сочтёт ли он наглостью, что я принесла записку в его личные покои? Остановившись у белой двери с огненным драконом на ней, я внезапно услышала изнутри сильный кашель. И тут до меня дошло! Виридиан просто заболел! Драконы и правда плохо переносят холод, к тому же медсестра дала зелье сразу только мне, Райлан каким-то судом «забыл» предупредить, что и ректор намок в ледяной воде. Стало ужасно стыдно. Дин из-за меня заболел, а я тут не решаюсь лично поблагодарить его, а придумала ерунду с этой запиской! Я смяла бумагу в руке и решительно постучала в дверь.
Прождав минуту, я поняла, что открывать мне не собираются. Снова постучала. Ответом мне был мучительный едва слышный стон. Дракону что там плохо? Я дёрнула ручку, думая, что наверняка заперто, тогда придётся звать помощь, но дверь поддалась.
Глава 15.
Я вошла, чувствуя некоторую неловкость. Небольшая комната, выполненная в светлых оттенках, должно быть, служила прихожей. Я увидела пиджак Виридиана, который он часто носил в академии, скользнула взглядом по аккуратно расставленной обуви. Он бывает здесь куда чаще, чем я думала…
Толкнув дверь, я слегка удивилась темноте – шторы были задёрнуты. Зато со стороны кровати послышался едва слышный тяжёлый вздох.
– Господин ректор? – несмело позвала я. – Простите, я вошла. Вам плохо?
Ответа снова не последовало. Я подошла к кровати и наконец разглядела лежащего под двумя одеялами дракона. Виднелось лишь его бледное лицо, хорошо различимое в полутьме.
– Дин! – позвала я, склоняясь и касаясь его лба ладонью.
Да он весь горел и был в беспамятстве! Я быстро открыла сумку и достала выданное мне медсестрой зелье. Мне надлежало выпить его вечером, но я решила, что дракону нужнее. Присела на край кровати и повернула к себе голову Виридиана. Он снова тяжело вздохнул, но глаза так и не открыл.
Я подумала, что надо бы его разбудить, слегка откинула одеяло, чтобы потрясти ректора за плечо, но на нём не было рубашки! И неизвестно, ещё чего на нём не было! Я поспешно вернула одеяло на место, решив что так будет лучше… Ещё не хватало увидеть там лишнего.
Кое-как открыв Виридиану рот, я влила туда зелье, затем прошла в ванную комнату, нашла какую-то чистую тряпку, намочила её в холодной воде и положила ему на лоб.
Как только тряпка коснулась его, Дин снова застонал и схватил меня за руку. Сильно так схватил!
– Эй, пусти, – пискнула я, пытаясь высвободится.
Но дракон лишь притянул меня ближе, всё ещё пребывая в беспамятстве. Теперь его голова была практически на моих коленях. Я замерла, с подозрением посмотрев на ректора – уж не очнулся ли? Бледность стала потихоньку уходить, должно быть, зелье заработало. Я машинально подняла руку и провела пальцами по волосам, а затем щеке Виридиана, мне показалось, что на его губах появилась лёгкая улыбка.
– Мира, – прошептал он внезапно.
Я сглотнула, опустив взгляд на черноволосую голову. Он позвал меня? Меня?!
– Я тут, – ответила негромко, не веря тому, что всё происходит в реальности. Неужели он думает обо мне?
Я тут же осеклась. Наверняка ему снится кошмар, как он прыгнул за мной в ледяное зимнее озеро и его внутренний драконий огонь пострадал. Будет теперь припоминать мне… Ещё и заболел так сильно…
– Мира, – снова прошептал Виридиан, заворочавшись в постели. Я осторожно убрала его голову со своих колен и села рядом.
Я поняла, что в голосе дракона не было злости, скорее, какая-то тоска.
К моему ужасу и, всё-таки надо признать, любопытству, одеяло сползло с ректорского тела в тот момент, когда он заметался, оголив кожу. Я смотрела на мощную грудь, мышцы живота… Разве ректорам можно быть такими красивыми и молодыми? Просто преступление какое-то! Они однозначно должны быть или женщинами, или старцами! Нужно издать такой закон!
Я не видела раньше вблизи раздетых мужчин, худосочные мальчишки в деревне вряд ли считались, и разглядывание настолько меня увлекло, что я едва не забыла про больного. Мне хотелось коснуться рукой дракона, я потянулась как в каком-то трансе и провела пальцами по грудным мышцам. Какая приятная у него была кожа… Внутри что-то томительно замерло, моя ладонь поползла ниже, коснувшись живота… Было так интересно, я чувствовала под пальцами напряжённые мышцы дракона, мужчины всё-таки устроены иначе, тем более такие видные, как наш ректор.
