базы?
Кажется, из-за того, что он говорил все это предельно вежливо и с улыбкой, до недоволков так и не дошел смысл.
— Кормовой… что? Ты чего несешь, мужик? Ты вообще кто? — Лева угрожающе подошел к нему, играя мускулами. Видимо, это должно было произвести впечатление.
— Мимо проходил. В любом случае — все живы, ну а что до валяющихся алкоголиков, так извините, вопросы к людям.
Максим сделал шаг вперед, пытаясь обойти оборотней, но те предупреждающе зарычали.
— Ты явно не отсюда. Но если еще раз попадешься, ты или твоя… — начал угрожать рыжий, а девица рядом с Максом от его голоса сжалась, боясь даже голову поднять.
— Не понимаю, о чем вы, молодые люди.
Оборотни переглянулись.
— Это наш город. Чужакам тут не рады. Вали.
Когда Макс проходил мимо, спеша воспользоваться любезным предложением, двое из парней специально задели его плечами, видимо, пытались намекнуть так на свою силу.
Он один легко справился бы с десятком таких, как они. Но откуда им знать.
Выйдя из проулка, они со спасенной нечистью дошли до ближайшего перекрестка и, лишь убедившись, что никто не наблюдает, остановились.
Девица опасливо подняла голову, а затем отодвинула волосы со второй половины лица.
— Давно в этом городе никто за низших не вступался, — скрипучим голосом произнесла она, словно вообще не была уверена, как пользоваться связками. — Спасибо.
Второй глаз девицы сиял такой же чистой лазурью, вот только остальное было иным. Перед ним стояла старушка с морщинистой кожей, покрытой язвами.
— В следующий раз оставляй жертв в живых самостоятельно, — скривился Макс, пытаясь вспомнить, что за тварь перед ним. Кажется, такие, как она, называли себя лунными девами. Как и сама луна, они имели две стороны. Ту, которую видят все, и ту, которую предпочитают скрывать.
— Голодала давно, не удержалась, — буркнула старушка, опуская глаза. — Раньше у меня человечек был в услужении. Кормил меня и по разным поручениям среди людей бегал. Вот только этот гаденыш две недели как сбежал, прихватив все мои сбережения и драгоценности, — говоря это, она даже дышать стала чаще, а глаза полыхнули злобой и ненавистью. — Нынче со всех сторон жмут и щемят. Без помощников хрен кого поймаешь.
Она добавила несколько непечатных выражений, среди которых и оборотни, и арбитры упоминались в весьма извращённом контексте.
— Что ж, будь осторожнее. — Он пожал плечами и собирался уже воспользоваться силой, чтобы вытащить из старухи все, что она знает о делах в городе, как та вдруг перебила.
— Подожди. Ты же мне помог. — На ее ладони загорелся маленький зеленый огонек, а затем она дернула платье на груди и приложила ладонь к шее. — Нам, низшим, конечно, до тех, кто мнит себя «элитой», далеко, но и у нас есть свои принципы.
На ее коже вспыхнула зеленая метка. Она обвила шею и скользнула вниз, прямо к сердцу.
— Ярмо долга? — удивленно поднял брови Максим. — Я не просил.
Среди нелюдей были разные способы подчинить себе другое существо или заставить выполнить приказ. От гипноза до кровной клятвы — средств было не перечесть.
Долговое ярмо среди этих способов стояло особняком и было не особо популярно. Во-первых — оно было одноразовым. Как только долг будет «возвращен», метка исчезнет. Во-вторых — имело ряд ограничений. С помощью него нельзя было заставить кого-то убить, кому-то навредить. По крайней мере, прямо. В-третьих, оно, хоть и заставляло должника исполнить долг, но при этом слетало даже от просьбы «передай мне, пожалуйста, чай» или «подвинься».
А потому жест, конечно, красивый, но бестолковый. А в его ситуации даже мешающий.
— Считай, что мне так проще не чувствовать себя обязанной, — фыркнула старушка. — Мало ли свидимся.
«Проклятая старуха!»
Если он сейчас загипнотизирует ее и прикажет выложить все — ярмо спадет, так как просьба будет исполнена.
А наивной дурой та явно не выглядела, сложить два плюс два сможет — сразу догадается, кто перед ней. Может распустить ненужные слухи…
А если он расправится с ней, решив после гипноза избавиться от свидетеля — то станет первым же подозреваемым. Оборотни видели его с этой тварью.
Сухо кашлянув, старуха снова завесила «темную» сторону лица волосами, пригладила прическу и, не оборачиваясь, зашагала в темноту улиц.
А Максим смотрел вслед, мечтая придушить эту заразу. Бесы бы залюбили ее и ее принципы!
— Весь вечер черту под хвост, — пробормотал про себя Максим и, развернувшись, пошел в противоположную сторону.
Воздух был пропитан сыростью и ночной свежестью. Никаких странных теней или шорохов. Но не могли же его брат и оборотни вместе выгнать всю остальную нечисть из города? Спроси его лет десять назад, и он решил бы, что это невозможно.
Хотя, надо признать, Виктор всегда питал слабость к тому, чтобы защищать и опекать сирых и убогих. Его, например.
— Максим!.. — Он услышал женский крик. Звук пронзил уши и проник в душу, вызвав тревогу. Мужчина остановился, напряженно оглядываясь по сторонам, пытаясь определить источник крика. Но никого не было видно.
— Светлана? — Он озирался, но не видел ее. И даже не понимал, откуда доносится крик. Повернулся и закричал в ответ, надеясь, что услышат.
И снова крик. На этот раз без имени, наполненный болью и отчаянием.
Что это за чертовщина. Откуда звучит голос?
В том, что он принадлежал ей, сомнений не было. Не морок, не наваждение…
«У меня хорошая память на предсмертные вопли…»
Такое уже было, когда муж на нее напал, но тогда он подумал, что услышал потому, что был недалеко. Сейчас же он рядом вообще никого не чувствовал.
— Света! — снова позвал он, не понимая, почему же так панически заходится сердце. Он давно не беспокоился о ком-то. Какое ему дело до женщины, у которой детей больше, чем мозгов (а их точно мало, раз обзавелась таким огромным выводком).
Крика больше не было слышно, вот только спокойнее от этого не стало:
«Это хорошо, что она не кричит? Или значит, что?..»
О том, что это значит, думать не хотелось.
«Я просто должен ее найти, чтобы выяснить, почему слышу ее вопли на расстоянии».
Он достал телефон, открывая приложение такси и вбивая «Лебяжье». Телефон показывал, что машину придется ждать минимум минут двадцать, а потом еще столько же ехать по ночному шоссе.
«Добегу быстрее».
Убрав мобильный в карман, он сорвался с места. ***
По пути до
