Не ларк в кресле, а постамент с произведением искусства.
Он задумчиво смотрел в окно. Нас разделяли десятки метров, но стоило шагнуть в его сторону, как командор Грешх-ан наклонил голову к плечу, а затем резко развернулся. Неповторимый яблочный взгляд прошёлся от макушки до пяток, обжёг губы и чуть задержался в зоне декольте, а мои щёки вспыхнули так, будто меня этим взглядом поимели. Сердце забилось чаще, каждый удар ощущался в висках, словно далёкий барабан. Или это дождь бил в стёкла? Я замерла, борясь со вновь нахлынувшим влечением к этому мужчине.
А ведь целых три недели у меня вполне получалось строить из себя гордую и независимую. И вот так, один взгляд, а я уже чувствую, как меня ведёт.
— Бьянка, я очень рад тебя видеть. Ты потрясающе выглядишь, — произнёс Грегори настолько завораживающим голосом, что сердце всё же сделало кульбит. — Садись. Я взял на себя смелость заказать нам ужин.
— Спасибо, — пробормотала, опускаясь напротив. — А ты… в штатском.
— Даже у командоров должна быть личная жизнь, — внезапно хитро прищурился собеседник, от чего вокруг глаз появились лучики морщинок.
Он сделал знак официанту, что нас можно обслуживать. Почти незамедлительно на столешницу легли карпаччо из лосося, брускетты со всевозможными видами мяса, салат из цветных помидоров и сырная тарелка. И это были только закуски! А впереди ведь ещё и горячее. Я смотрела на всё это с возрастающим изумлением.
— Ты не говорил, что пригласил присоединиться ещё роту солдат.
— Только тебя. — Грегори ослепительно улыбнулся. — Я подумал, что если в первую встречу мы занялись сексом, а во вторую я узнал твоё имя, то на третье свидание можно и узнать вкусовые предпочтения.
Он, оказывается, ещё и шутник…
— Кстати, о знакомстве… — Я решила не откладывать вопросы в долгий ящик. — Как ты узнал мою фамилию, адрес офиса и номер коммуникатора?
— Кто в космосе ищет, тот всегда найдет.
И с независимым видом ларк надел на вилку кусок сыра, а кончиком зубца ещё и подцепил ломтик рыбы.
— Вкусно. Очень свежая, попробуй, — сказал он, тщательно прожевав. — Не уверен, что такой лосось водится на Эльтоне.
Аппетитные запахи дразнили желудок, но я продолжала сидеть с идеально прямой спиной и буравить мрачным взглядом уплетающего еду мужчину напротив.
— Хорошо, — сдался Грегори, откидываясь на спинку кресла после брускетты. — Всё просто. Я позвонил в самую крупную компанию космотакси в секторе Эльтона и запросил данные о девушке, которая пару часов назад вызывала транспорт на спутник шестой планеты. Так я узнал твою фамилию, номер коммуникатора и домашний адрес. Платёжную карту тоже знаю, но она мне ни к чему. Место работы выяснил в инфосети. Ты, оказывается, известный ландшафтный дизайнер.
— И они тебе всё выдали?! — изумилась я.
Я-то грешила на администрацию «Храма Фортуны», а Грегори лёгких путей не искал…
— Я же командор Космического Флота, — сообщил этот… наглец.
С видом, что он — Всесильный Бог.
Класс.
— Но… а… как же конфиденциальность персональных данных?.. — ошарашенно произнесла.
У меня всё в голове не укладывалось, как фирма, предоставляющая космотакси, могла вот так запросто раскрыть информацию о клиенте. Лично я даже цвет луковиц лилий в частных садах заказчиков никому не говорила без их письменного разрешения!
— А если ты опасная нарушительница? — протянул Грегори и подмигнул.
— Нарушительница? Ты меня сейчас преступницей назвал?!
— Ну ты же похитила мою рубашку.
О-бал-деть!!!
Нет, я всегда знала, что ларки самовлюблённые самоуверенные наглецы, которым закон не писан! Но чтобы до такой степени! Чтобы… чтобы… Грудную клетку распёрло от скопившегося возмущения. Остро захотелось расцарапать одну улыбающуюся морду со светлой щетиной.
В этот момент официант поставил передо мной тарелку ризотто с грибами. Я схватила вилку до побелевших костяшек и воткнула её в рис. Очень хотелось, чтобы это был стейк или что-то потвёрже, но увы. Несколько минут мы ели в полнейшей тишине, прежде чем Грегори отметил:
— Ты злишься.
— А ты оракул, — буркнула я.
Меня возмутило то, что он намекнул фирме, что я могу быть преступницей. Мне теперь вообще космотакси дадут? А сбор информации? Как-то не очень приятно быть объектом, под который «копают».
— Ты дала мне обещание, но убежала наутро, — тем временем отметил Грегори.
Да как он смеет сравнивать! Он нагло вырвал его из меня! Под дулом пистолета тоже многие дают самые разные обещания…
— Может, я передумала?
Не то чтобы я хотела задеть ларка, но судя по тому, какой зеленью полыхнули экзотические глаза и дёрнулась жилка на шее, я задела его.
— Передумала заводить ребёнка или не хочешь, чтобы отцом был именно я? — уточнил он ровным тоном.
Я повела плечом.
— Неважно.
— Неважно? — Грегори отложил приборы в сторону. — Бьянка, ты мне очень нравишься, и я чувствую, что нравлюсь тебе. Твой аромат говорит об этом, и сколько бы ты ни утверждала, что это не так, тело не умеет лгать.
Я мысленно застонала. Вот же нюхач на мою голову… Предупреждала ведь мама: «Не связывайся с ларками! Вобьют себе в голову, что ты их хочешь, — и всё. Пиши пропало».
— Если ты боишься, что расскажу о жабрах, то я не стану этого делать, — внезапно добавил ларк, опуская взгляд на мою шею.
Там, разумеется, было горло от блузки, которое закрывало мой «брак», но от слов командора всё равно стало спокойнее. Эльтон — Мир, где внешность имеет такое же значение, как образование, и даже большее, чем родственные связи. Когда-то в детстве, мрачно рассматривая наследство от отца-миттара в зеркале, я долго сокрушалась несправедливости Вселенной, но лишь в колледже поняла, насколько на Эльтоне всё взаимосвязано.
Генетически у эльтониек должны рождаться только такие же малинововолосые девочки с хвостиками, но в те редкие случаи, когда на свет появляются девочки с признаками другой расы или, что ещё хуже, мальчики, это брак. Если бы общество не стыдило таких особей, не заставляло покидать родину, то эльтонийки как раса уже давно бы исчезли. Построить карьеру специалиста, получить высокооплачиваемое место на фирме или государственном предприятии могли априори только чистокровные женщины. Все «бракованные» эльтонийки если и оставались на планете, то работали в низах всю жизнь: уборщицами, официантками, помощниками на складах, а то и вовсе грузчиками. В некоторые престижные учебные заведения эльтониек с примесью крови не брали, а если у девушки каким-то образом получалось чему-то научиться — через инфосеть, книги или у подруг — она всё равно не могла претендовать на хорошую зарплату.
«Массаж был отличным, вот половина ставки. Сама понимаешь, у тебя хвост короткий».
«Проект дачи понравился, но у тебя кожа слишком бледная. Неужели отец — человек? Вот десять кредитов, это я ещё щедрая».
«Лекала для платья идеальны. Даже странно, что такая, как ты, осилила».
Массажистки, архитекторы, швеи — неважно, какую профессию выбирала бракованная эльтонийка, общество отказывалось платить ей полную сумму. А будучи стеснёнными в средствах, такие женщины боялись рожать. Таким образом, генетика и социальные правила образовывали естественный отбор расы.
Я мастерски научилась прятать свой недостаток ещё с детства. Вначале помогала мама, потом я делала это сама. Если на Эльтоне всплывёт правда о моей нечистокровности, то я потеряю очень многое.
Слова командора в некотором смысле сняли груз с сердца. Я опасалась, что узнавший о моём секрете мужчина начнёт шантажировать, но, к счастью, командор Грешх-ан не опустился до такого. Что ж, одной проблемой меньше.
— Спасибо, — выдохнула я. — Мне это действительно важно.
Грегори посмотрел на меня серьёзно.
— Наши тела — это карты наших путешествий, а каждая родинка, шрам или особенность — это истории, которые делают нас уникальными. Любить себя — это ценить каждую деталь этой карты. Мне всегда было странно, как эльтонийки могут чего-то стесняться. На мой взгляд, это так же глупо, как сказать «мне не нравится моя левая нога».
