«Нет, нет, нет… Еще рано, еще очень рано!» — мысленно проклинала Рина весь этот чертов мир и себя. Перед ней сейчас стоял сам, чтоб ему пусто было, Китран! Самый что ни на есть чертов герцог Акария!
В голове успела промелькнуть вся короткая несчастная жизнь, Рина подняла глаза и наконец встретилась лицом к лицу с главного злодея романа… В тот же миг у нее заслезились глаза.
«И это я строю святую? — подумала она, смотря на белоснежное лицо демона. — Это же ты тот чертов священник, которого я встретила в городе! Как ты там себя обозвал?! Разве тебя зовут не Антей?!»
Китран тоже внимательно смотрел на Эйрену, его черные глаза на секунду вспыхнули пронзительным желтым, даже форма зрачков стала напоминать тонкие щелочки, как у змеи, но, к счастью, длилось это преображение недолго. Он с интересом наблюдал за спокойным лицом Эйрены Де Клифф и не мог понять, что на уме у этой девчонки. Как она так быстро отреагировала, когда произошло нападение? Может ли быть так, что она с ним как-то связана? Ее ли это рук дело? Пытается привлечь к себе чужое внимание, или все это только случайность, и она сейчас вышла вперед, защищая толпу, потому что это ее долг как королевского мага?
Два человека старательно думали совершенно о разных вещах. Вереница вопросов пробежала в мыслях Китрана, он усмехнулся и на ее бледных щеках показались две ямочки.
Разум Рины окончательно захотел покинуть это тело и мир.
«Ну конечно, ямочки, ха-ха… Ведь у всех, абсолютно у каждого из книжных злодеев есть ямочки! А еще, конечно же, все злодеи всегда выглядят в точности как Китран…» — теперь Рина мысленно проклинала автора книги.
Автор не удосужился описать мужских героев подробно, уж тем более он не стал объявлять, что самый пугающий человек этого мира — демон-герцог Китран — без маскировки священника выглядит как эльфийский король!
Разве не должен злодей выглядеть хотя бы как замученный всем миром вампир, внешне напоминающий графа Дракулу? Разве у него вместо ямочек не должна быть парочка синяков под глазами и несколько крупных шрамов, изрешетивших лицо?!
Нет, Китран был абсолютно точно неправильным. У него были длинные белоснежные волосы, высокий рост и широкие плечи, ямочки на щеках и черные, как ночь, глаза. Это не лицо злодея. Так должен выглядеть как минимум главный герой!
Рина кое-как нашла в себе силы разомкнуть губы:
— Что ты здесь делаешь? — ее когда-то уверенный голос сейчас напоминал тихий скрип половиц.
— Это я должен спрашивать у тебя, Эйрена, — Китран еще раз взглянул на нападающих с закрытыми масками лицами и на графиню.
Притворяется? Или правда пытается людям помочь?
— Не мешай мне делать работу, — грозно сказала ведьма, пытаясь убрать с плеча руку Китрана. Жаль, но ей не удалось.
— Я тоже не люблю, когда мне мешают, — ответив так Рине, Китран внезапно сам поднял руку с ее плеча.
«Ну отлично, мы с ним вроде даже договорилась…» — порадовалась про себя девушка, как вдруг Китран приподнял свою большую ладонь и легонько нажал пальцем ей на лоб. Мир перед глазами Рины начал мутнеть, ноги слабеть и подкашиваться. Не до конца понимая, как с ней это произошло, она свалилась на руки Китрана.
— Наконец-то не будет мешаться, — выдохнул демон.
Все-таки Китран считал себя настоящим мужчиной, поэтому он решил, что окружающая их обстановка не лучшее место, чтобы вступать с Эйреной в битву умов. Вместо этого он, как и полагается джентльмену, решил ведьме помочь. Он усыпил ее явно уставшее тело, тем обезопасив от очередных попыток сыграть спасительницу людей, а потом сам разобрался с мужчинами в масках, что прервали своим появлением прекрасный спектакль.
Когда закончил со всем разбираться, он взял на руки Эйрену Де Клифф и поспешно ушел. Однако вместо того, чтобы отвезти великую ведьму в ее столичную резиденцию или передать на руки ее младшему брату, демон решил утащить спящую Рину в свой собственный дом.
Малик, наблюдающий за всем со стороны, замер в оцепенении.
«Герцог Китран только что похитил Эйрену?! — недоумевал парень. — Нет-нет… Может быть, это все часть плана сестры?»
Но как бы старательно не убеждал себя паренек, он понимал, что грядет что-то страшное.
Зачем Китран на самом деле вмешался в спектакль Эйрены?! Что у этой гадюки творилось сейчас на уме?
Все люди в зале теперь даже не знали, о чем им думать. О напавших на них странных людях в масках? Об Эйрене, которая великолепно давала отпор, пока ее не усыпил и не похитил Китран? Или стоит задуматься о том, как Китран бросил на людей перед уходом грозный взгляд, говорящий никому за ним не следовать?
Честно говоря, даже Китран не знал, о чем он в тот момент думал. Прямо сейчас он смотрел на девушку, лежащую у него на руках, и в недоумении хмурился.
— 16 — Умерла?
Больничные коридоры всегда были пропитаны зловонным запахом хлорки и антисептика, звуками шаркающих по полу шлепанцев медсестер и тихими разговорами детей и старушек. Звуки и запахи вездесущи, от них невозможно укрыться, то ли дело внешний вид здания и внутренние убранства палат — на них всегда можно было с легкостью закрыть свои детские глазки.
С десяти лет Рина всегда радовалась тому, что во всех больницах и клиниках, где ей довелось побывать, было тусклое освещение. Лампы накаливания всегда были такими же древними, как и облупившаяся краска на стенах, поэтому они часто работали не на полную мощь, а иногда и вовсе никак не включались.
Отсутствие света обычно наводило на детей сильный страх, а иногда и тоску. На всех детей, кроме Рины. Сама Рина всегда считала, что уж лучше ничего не видеть, чем видеть что-то пугающее, что-то, что видеть было нельзя. Как это делают те, кто смотрит ужастики, она всегда закрывала глаза, когда проходила мимо тяжело раненных и неизлечимо больных пациентов. Эта дурная привычка даже ей самой казалась до одури странной, но с другой стороны, лучше ведь лишний раз не видеть кровь и страдания людей. Лучше не видеть ничего страшного, чтобы не представлять, что подобное ждет не только других, но и тебя.
Лучше не видеть смерть. Лучше не видеть несчастья.
Рине хотелось спокойствия, хотелось забытия, поэтому она постоянно читала… Но как бы быстро она не сбегала и как бы упорно не пряталась, люди все равно отчего-то вечно напоминали малышке о том, что она уже была несчастной и что от своего несчастья скрыться навсегда не получится.
— Ты такая молоденькая, точно скоро поправишься, — говорили маленькой Рине старушки, лежащие в соседней палате. — Мы, старики, свое отжили, а вот вам, детям, еще жить и жить.
Такое Рине тоже хотелось не слышать. Она всегда думала, что жизнь и смерть не смотрели на возраст, богу было на них попросту наплевать. Тем не менее из уважения к старшим, она не высказывала свое детское мнение вслух и в ответ только молча кивала. Больше подобных речей ей не нравилось только ссориться.
В сознании Рины ворвалась внезапная мысль: «Все это в прошлом, ты теперь не в больнице…»
Стоило ей подумать об этом, как она начала приходить в чувства: онемевшие конечности начали оживать, а разум возвращаться из глубокого сна и оцепенения.
Рина внезапно открыла глаза и привстала с постели.
— И где это я? — прошептала она высохшими губами, оглядываясь по сторонам.
Комната перед ней была незнакомой. Большой и светлой, довольно приятной для глаз, выполненной к тому же в темно-синих тонах, которые ей с детства нравились.
Высокие стены и врезанные в них от потолка до пола массивные окна. Много мелких деталей в виде мягких подушек и свеч. Покои казались роскошными и совсем не напоминали больницу. В голове внезапно всплыла последние услышанные Риной слова и последние увиденные ей картина: сцена, в которой она засыпает… нет, скорее уж, теряет сознание, находясь у Китрана в руках.
Воспоминания заставили волосы у нее на затылке встать дыбом.
— Выжила… И это только благодаря тому, что сыграла даму в беде… Позор тебе, Рина.
