Ознакомительная версия.
– Что еще за орден? Нечто вроде секты религиозных фанатиков? – почти с презрением сказала она.
– Нет, скорее, нечто вроде рыцарей – хранителей баланса и равновесия.
– Цветы, Садовники, тайный орден. Вы пугаете меня, Колдер. Это попахивает языческой ересью! – почти гневно проговорила Мифэнви. Хотя она и не отличалась излишней набожностью, ее тем не менее возмутило услышанное.
– Ничего подобного, – уверенно сказал он, вставая и отряхиваясь, – мы ведь охраняем Сад.
– Какой еще сад? – удивилась она. – И от кого?
– Сад, Мифэнви, только один. Тот самый, о котором сказано в Священном Писании, – Эдемский, – отозвался он. – Приходите ко мне в лабораторию, вам еще столько предстоит узнать… – с этими словами он поклонился и выскользнул из комнаты.
Мифэнви сидела потрясенная, не в силах поверить, что все происходящее – реальность. Сначала та старуха, теперь Колдер зовут ее Незабудкой. Пол тоже умер, сжимая в руке незабудки…
Ох, может, все-таки стоит сходить и выслушать его?
Раньше Мифэнви никогда не была в лаборатории Колдера. Ну химичит там себе, да и пусть химичит. Ее как-то и не тянуло. Поэтому сейчас, остановившись у солидной кованой двери, она приложила руку к груди, в которой испуганно колотилось сердце.
Наконец, собравшись с духом, толкнула дверь – та была чуть-чуть приоткрыта, вошла – и обомлела: кругом валялись пергаментные свитки и лежали стопы старинных книг, в перегонных кубах и ретортах что-то булькало, в шкафах стояли банки с заспиртованными фантасмагорическими тварями… Мифэнви удивилась, что не лишилась чувств при виде всего этого.
– Колдер, чем вы тут занимаетесь? Магией? Алхимией? – холодный липкий ужас полз по ее ногам, подымаясь выше, и наконец ледяной рукой стиснул сердце. – Может, мне стоит начать верить, что вы – вампир?
Он проговорил, стоя к ней спиной и смотря на свет, что лился из крошечного окошка под потолком.
– Здесь я изготавливаю Удобрения и Реактивы. Но если вам проще – можете называть их магическими зельями.
– Зачем вам все это?
– Удобрения – чтобы питать Цветы. – Мифэнви вздрогнула. Если допустить, что она этот самый цветок, то в нее будут вливать эту жуткую жижу? Брр… – Реактивы чтобы травить Сорняки и Паразитов…
– А эти сорняки и паразиты – это же не просто трава и насекомые? – дрожащим голосом спросила она, уже почти осознавая, каков будет его ответ.
– Разумеется. Это демоны, что извечно пытаются уничтожить Эдемский Сад.
– Тогда эти ваши Садовники – они, получается, ангелы?
– Нет. Они тоже демоны, ибо только монстры могут на равных сражаться с монстрами. Конечно, и тех, и других просто сотрет в прах Цветение, потому что оно суть божественный свет, но Цветение забирает все силы у Цветка, и он погибает. Поэтому долг Садовника и Смотрителя Сада – каждого из нас, кому вверено по Цветку, – сражаться изо всех сил, чтобы Цветку пришлось расцвести только в самом крайнем случае…
– Я не верю! Этого просто не может быть! Демоны… Сорняки… Божественный свет… Мы же живем в прогрессивное время!
Он обернулся, их взгляды встретились, в его – клубилась густая кромешная тьма.
– Вы знаете, – произнес он голосом гипнотизера, – незабудка – мощнейший колдовской цветок. Человеку достаточно лишь один раз посмотреть на нее – и он уже приворожен навек, – он полез во внутренний карман сюртука и извлек оттуда иссохшую веточку какого-то растения. В тусклом свете, что проникал в лабораторию, она смогла разглядеть, что поникшие цветы имеют голубой оттенок. – Я сохранил его, тот цветок, брошенный прекрасной принцессой в утешение несчастному, что сходил с ума от запретной страсти.
Мифэнви покраснела. Ей потом еще долго было стыдно за тот свой странный порыв. Она собиралась уж было попросить прощения, но тут Колдер, словно хищник, в один прыжок преодолел расстояние между ними и схватил ее, приподнимая от пола более чем на фут. И он сделал то, о чем мечтал с того самого дня, как впервые увидел ее, и о чем запрещал себе даже думать долгих три года, – запрокинул ей лицо и впился в нежные губы голодным злым поцелуем…
А в это время во двор Глоум-Хилла вошли, сопровождаемые Филдингом, Аарон Спарроу об руку со своей очаровательной невестой Латоей Грэнвилл.
Небо вновь затягивали тучи. Надвигалась гроза.
Глава 8. Реквием по мечте
Графство Сассекс, город Рай, поместье «Маковый плес», 25 и менее лет назад
– Не тронь меня! Ты грязный, грязный, грязный!
Девочка поджимала ручки и топотала ножками. На ней было белое платьице, а по бокам округлого личика свисали два пушистых хвостика, подхваченные розовыми бантами. Это придавало ей некоторое сходство с ухоженной собачонкой.
– Нет, – упрямо помотал головой худенький мальчик лет семи с нереально синими глазами. – П-по-о – о-с-см-мо-о-о-т-т-т-р-ри-и-и, а-а-он-ни-и-и ч-ч-чи-и-ис-с-с-сты-ы-е-и-и! – он вытянул вперед руки.
– Заика! Заика! Не тронь меня! Я заражусь заиканием! – она заложила уши, завертелась на месте волчком, заголосила на одной ноте.
На крик прибежал лощеный мужчина лет пятидесяти.
– Дедушка, дедушка! – бросилась к нему девочка. – Он опять! Опять! – она растирала кулачком слезы, тыча пухленьким беленьким пальчиком в мальчишку.
Тот, кого она называла дедушкой, присел рядом и обнял:
– Не плачь, Долли, милая. Лучше скажи дедушке, что он хотел сделать? – мужчина строго посмотрел на мальчишку.
Мальчик сжал кулаки и пытался не плакать. Если он плакал, его запирали на ночь в чулан, где стояла бочка с нечистотами. Там царило жуткое зловоние и кишели отвратительные насекомые. Спрятаться от них было негде. Приходилось все время вертеться. Но черви, слизни, жуки, пауки все равно залезали под одежду, премерзко касаясь тела. А утром все малолетние обитатели поместья – от пяти до пятнадцати – тыкали в него пальцами и кричали:
– Фу! Грязнуля! Помойка!
В ванну его в таком виде не пускали, а вымыться хотелось невыносимо. Поэтому приходилось бежать на задний двор, где стояла кадка с талой водой, и прямо на улице, в любое время года, драить себя, помогая кирпичом, будто желая содрать кожу.
Если он сейчас не заплачет, то есть шанс, что его не запрут в чулан и вечером даже дадут немного теплой воды. И пусть это будут смывки после всех, но в ней хотя бы будут остатки мыла.
– Так что же он сделал, милая Долли? – продолжил допрос лощеный господин.
– Ах, дедушка Хендрик, он хотел взять меня за руку! – возмущенно проговорила девочка. – И еще – он заикается!
Мужчина поманил мальчишку:
– Подойди! Ну же! Не бойся! – ребенок подчинился. В руках мужчины оказался длинный тонкий прут. – Дай сюда руки!
Ознакомительная версия.
