— Ложись спать. А я принесу еще дров.
— Хорошо. Знаешь, Санбим…
Она обернулась. Услышав, как он называет ее полным именем, она удивилась и обиделась.
— Мне понравилось целоваться с тобой, — признался он. — Очень понравилось!
Что-то прошептав себе под нос, она закуталась в куртку и бежала на улицу.
День тянулся медленно. Может, Санбим и хочется, чтобы он на время отключился, а ему не спится. Спит он или бодрствует, он здесь. Пока он здесь, он вторгается в ее жизнь. Временами, хотя она пыталась забыться в книгах, Санни так явственно ощущала его близость, что ей хотелось закричать.
Он читал — прямо глотал — роман за романом, которые брал с книжной полки. Сидеть обоим приходилось в гостиной; они по очереди ходили за дровами и следили за тем, чтобы огонь не погас.
Обедали холодными сандвичами, хотя Санни удалось вскипятить над очагом воду для чая. Они почти не разговаривали друг с другом.
К вечеру оба вымотались, устали и злились из-за своего вынужденного заточения. Кроме того, оба втайне гадали, что было бы, если бы они провели день вместе, под одеялом, а не в противоположных углах комнаты.
Джейкоб подошел к окну. Санни тут же демонстративно отошла подальше и поворошила дрова в очаге. Он листал очередную книгу. Она сходила за пачкой печенья. Он принес еще свечей.
— Ты это читала?
Санни обернулась. За час он впервые обратился к ней.
— Что?
— «Джен Эйр».
— Ну да, конечно. — Какое облегчение снова разговаривать! Словно предлагая перемирие, она протянула ему печенье.
— Ну и как тебе?
— Люблю читать о прошлом. Тогда нравы были такими строгими и пуританскими, хотя под покровом цивилизованных манер у всех бушевали страсти.
Джейкоб невольно улыбнулся:
— Ты так думаешь?
— Да. И конечно, книга прекрасно написана… и очень романтична. — Она села на диван, а ноги закинула на ручку. Глаза у нее были немного сонные, а ее аромат — черт ее побери — проникал повсюду. — Некрасивая бедная девушка завоевала сердце таинственного и мужественного красавца.
Он смерил ее озадаченным взглядом:
— По-твоему, это романтично?
— Конечно. А еще в книге есть вересковые пустоши, открытые всем ветрам, и страшная трагедия, и жертва. Кстати, несколько лет назад вышел потрясающий фильм. Ты его видел?
— Нет. — Джейкоб отложил книгу. Озадаченность не проходила. — У мамы дома есть такая. Она любит читать романы.
— Наверное, ей хочется расслабиться после трудного дня в суде.
— Наверное.
— Чем занимается твой отец?
— Так, всем помаленьку. — Сердце ему сжала тоска. Как бесконечно далеко от него сейчас родители! — Он любит заниматься садоводством.
— И мой тоже. Естественно, лекарственными травами. — Санни ткнула в свою пустую чашку. — Но и цветы он тоже любит. Когда мы были маленькие, он выращивал овощи в огородике за кухней. Мы практически питались одними овощами… кажется, я наелась ими на всю жизнь, поэтому сейчас я их избегаю.
Он постарался представить себе ее детство и не смог.
— Как же вы здесь жили?
— Мне казалось, что так и должно быть. — Санни лениво поворошила поленья и села рядом с ним на диван, на секунду забыв о бушующей внутри ее буре. — Я думала, все остальные тоже живут так, как мы. Но потом наша семья переехала в большой город, я увидела море огней, толпы людей, высокие здания. Как будто разбили калейдоскоп и подарили мне кучу разноцветных стекляшек. Когда хотели, мы возвращались сюда, и я очень радовалась. — Зевнув, она снова упала на подушки. — А мне хотелось туда, в шумный город. Здесь почти ничего не меняется, и это тоже хорошо, потому что всегда знаешь, чего ждать. Зато в городе всегда происходит что-то новое. В общем, я люблю прогресс.
— Но сейчас ты здесь.
— Я вроде как сама наложила на себя епитимью.
— За что?
Санни дернула плечом:
— Долго рассказывать. Ну а ты? Тоже городской мальчишка, который жаждет сельской тишины?
Джейкоб отвернулся и долго смотрел в окно.
— Нет.
Она рассмеялась и похлопала его по руке.
— Итак, мы оба очутились здесь; мы два горожанина, вынужденно запертые в глуши Северо-Запада. Хочешь сыграть в карты?
Он тут же повеселел:
— В покер!
— Идет!
Они одновременно вскочили и — этого не могло не случиться! — налетели друг за друга. Он механически взял ее за руку и не выпустил. Напрягся — и она тоже. По-другому и нельзя! Ему с трудом удалось не дотронуться другой рукой до ее лица. Сегодня она ничем не подчеркнула свою красоту. Ни следа косметики. Губы — полные, возбуждающие — не покрыты помадой. Он с трудом оторвал от нее взгляд.
— Ты очень красивая, Санбим.
Внутри у нее все закипело. Стало больно дышать.
— Я же просила не называть меня так!
— Иногда само вырывается. Я всегда думал, что красота происходит от случайного сочетания генов или достигается благодаря некоторым навыкам. Ты меня удивляешь.
— Ты очень странный тип, Хорнблауэр!
Его губы дернулись в подобии улыбки.
— Ты и не представляешь, до чего я странный! — Он поспешно отступил. — Давай лучше играть в карты.
— Отличная мысль. — Она облегченно вздохнула, взяв с полки колоду. Если она ненадолго останется одна, возможно, она пороется в себе и поймет, почему он так ее волнует. — Покер у камина. — Она опустилась на пол. — Кстати, это по-настоящему романтично.
Джейкоб опустился напротив.
— Неужели?
— Готовься к проигрышу!
Но он все время выигрывал… Санни прищурилась и смерила его изумленным взглядом. За неимением лучшего они играли на печенье; кучка печенья рядом с Джейкобом все время росла.
— Если ты все это слопаешь, то растолстеешь.
Он только улыбнулся:
— Нет, не растолстею. У меня отличный обмен веществ!
— Да, наверное… — С такой фигурой, как у него, по-другому и быть не может. — Две пары, королевы и четверки.
Он хмыкнул и перевернул карты.
— А у меня фул. Три десятки и пара пятерок.
— Ах ты, сукин… — Санни осеклась. Джейкоб придвинул к себе еще печенье. — Не хочется выглядеть неудачницей, но ты выиграл десять раз из двенадцати!
— Должно быть, сегодня мне везет. — Он перетасовал колоду.
— Или еще что-то.
Он только хмыкнул.
— Покер — такая же наука, как и физика.
Санни схватила печенье.
— Сдавай, Хорнблауэр!
— Что, хочешь съесть свою ставку?
Обидевшись, она швырнула печенье на середину.
— Если я не ем несколько раз в день, то становлюсь страшно злая.
— Так вот в чем дело!
— Обычно я очень выдержанная.
