Анастасия Романчик - Любовь Вампира

— Я могу научить тебя играть, — присела на ракушку девушка и зачерпнула воды из фонтана.

— Мне на ухо медведь наступил, не думаю, что у меня поучится, — криво усмехнулась Марина, положив руки на колени.

— Даже у мастеров не все получается, — улыбнулась скромно. — Посмотри на этот скверик, все, что ты видишь, делалось одним мастером. У нас учатся десятилетия, прежде чем получается действительно уникальные вещи. А эта девушка похожа на тебя, — кивнула на статую.

Марина обернулась и впервые заметила сходство статуи с собой. Та же улыбка, выражение лица во время радости.

— Это последняя его работа, — сообщила вампирша.

— А кто мастер? — заинтересовалась Марина. Ей было интересно имя того, кто слепил с нее такую прекрасную статую.

— Я не знаю. У нас много тех, кто занимается искусством, всех не упомнишь.

— Откуда же вы знаете, что их создал один че… вампир?

— Почерк. Каждый мастер имеет свой подчерк, как и душа живого существа. Все они разные.

Маринка разочарованно воздохнула и встала с насиженного места.

— Заходи еще. Если передумаешь, я научу тебя играть на арфе, — девушка, закрыв глаза, дотронулась пальчиками струн.

Марина зачарованно оборачивалась, прислушиваясь к совершенным звукам хорошо настроенного инструмента. Она мало, что понимала в музыке, но здесь ее душа прониклась.

В хранилище, когда туда пришла девушка, находилось немного народа. Некоторые вампиры залетали в него через верхний вход. Их белоснежные крылья мелькали то тут, то там. В воздухе они напоминали росчерк пера. Кое-кто застывал на одном месте над бордовым цветком. Марина где-то читала, что застывать в воздухе мало какие птицы умеют, для этого маленькая колибри очень часто машет крыльями.

— Доброе утро, — по старой привычке поздоровалась Марина, приветствуя знакомых. Вампиры прикладывали руку к сердцу, они успели привыкнуть к девушке и ее манере поведения.

Рядом опустилась встревоженная Калилиа.

— С тобой все в порядке? А то этот Бериан, иногда бывает слишком груб!

— Ничего страшного, Кали, я в порядке, — улыбнулась Марина и коснулась крыльев соседки. Ей нравилось дотрагиваться до перьев белых вампиров, с их мягкостью и нежностью разве что шелк можно сравнить.

— Не понимаю, зачем… ой…, — вырвала перо из крыла и вручила изумленной Марине, — тебя доверили ему, хорошо еще, что не Каларину.

— А зачем? — протягивает перо.

Кали улыбается. Марине иногда казалось, что она наивная дурочка, но так может подумать только тот, кто ее плохо знал. По прошествии времени прощеной девушке пришлось убедиться, что ее соседка бывает до расчетливости умна. Просто за легкостью характера трудно рассмотреть истинное положение вещей.

— Сейчас покажу, — говорит зеленоволосая и подходит к бордовому цветку, извлекает из портала бумагу.

Бумага у белых вампиров изготавливалась не из коры деревьев, а из отходов овощей, что произрастали на одной из их планет. Вампиры старались все использовать по назначению и не нарушать гармонии с природой.

— И что? — нетерпеливо спрашивает Марина, рассматривая чистый лист бумаги.

Калилиа берет белое перо с синим кончиком, проводит острой частью по бумаге. Маринка с удивлением рассматривает, как перо рисует немного светящейся синей краской. Об этом свойстве перьев белых вампиров красавица не знала.

— Какой кончик, такая и краска, — поясняет Кали и передает перо обратно соседке.

— А мое перо тоже рисует?

С некоторых пор Маринины крылья также покрылись перьями, но чисто изумрудными, местами вылезал пух, как у молодых белых вампиров.

— Твое перо, скорее всего черным рисует, — пожала плечами вампирша.

— А я все думала, почему у вас ручек нет и на крайняк чернил или карандаша. А надолго хватает?

— Пока не сломается. Ладно, если с тобой все хорошо, то я полечу договариваться с больницей.

Только, когда зеленоволосая улетела, Марина запоздало вспомнила, что белые вампиры не болеют. А больницы существовали для тяжелораненых и беременных женщин. И те и другие находились в разных зданиях. А раз так, то в семье Кали скоро будет пополнение, а точнее первенец. Теперь нашлось и объяснение, почему Калилиа раздаривала перья. У белых вампиров традиция, когда должен родиться первенец родители дарили близким и знакомым по перу. В открытую же о своем положении соседка не сказала, лишь намекнула.

Марина с улыбкой нарисовала пером Кали пару рисунков, в основном потешные карикатуры на Бериана. Даже появилась задумка, не повесить ли ему на спину бумажку с надписью: «Осторожно осел, бьет копытом по лбу». Но пришлось отбросить заманчивую идею. Он почувствует и тогда за «осла», сделает из Марины «ослиху». Пришлось подойти к бордовому цветку, задание-то мастера никто не отменял.

В основном в хранилище содержались цветы с порталами, где и происходил заказ необходимого, туда же сгружали излишек материала и собранный урожай. Марина поискала лунный цветок. Через пару секунд она держала в руках две фиолетовые с черными разводами кувшинки. Исходящий изнутри свет и вправду напоминал свечение местной луны, такой же серебристый. Маленький усик у основания двигался и жадно ловил солнечные лучи.

Девушка никогда не бывала в местном храме, хотя ее не раз приглашали. Марина в отличие от Лимы не жаловала церковь и редко ходила на службы. До попадания в открытые миры она считала себя атеисткой, притом стойкой. Но после большого количества чудес, что с ней произошли, трудно не поверить в то, что силы неподвластные разуму действительно существовали.

В нерешительности Марина остановилась возле большого стеклянного здания, прикрепленного к двум деревьям. Фленал отражал свет и был непрозрачен. Формой храм напоминал семечку пшеницы с полосками и отростками корней.

— Ничего страшного, еще одно произведение искусства, — вслух сказала прощенная и двинулась к двери. Опять же дверей как таковых у вампиров не существовало. Стекло «раздвинулось» пропуская ее внутрь.

Марина с изумлением разглядывала внутреннее убранство. Картины из стекла, чаши с водой, большой фонтан в виде крылатого ангела из белого камня, льющего воду из кувшинки. Пол покрыт многочисленными письменами. Белые вампиры разговаривали на смешанном языке, он состоял из эльфийского и древне веронского наречия. Мелодичность эльфов сочеталась с привычным для веронов легким рычанием. Также и с алфавитом — он смешанный. Письмена выделялись на общем фоне, так как были написаны серебряной и белой краской. Возле дальней стены, напротив «двери» располагалась старинная книга. Она лежала на выступе в виде сомкнутых стеклянных ладоней. В храме несильно многолюдно, но и пожаловаться на отсутствие посетителей тоже вряд ли смог бы кто.