— Я тут подумал… — Деймен склоняет голову к плечу, потирая большим пальцем небритый подбородок. — Они многое потеряли — дом, семью, все, что знали и любили… Их жизнь оборвалась так рано, они и не жили толком… Знаешь, девочки заслужили нормальное детство.
Я слушаю разинув рот. Хочу ответить, а слова не идут. Я, конечно, тоже хочу, чтобы двойняшки были счастливы и так далее, но в остальном наши с Дейменом взгляды расходятся. Я думала, девчонки поживут у него пару дней, в крайнем случае — неделю. Мне и в голову не приходило стать им приемной мамочкой, тем более что сестрички ненамного младше меня.
Деймен пожимает плечами.
— Просто мысль мелькнула. В конечном итоге им решать, что делать со своей жизнью.
Я отвожу глаза, утешая себя тем, что еще ничего не решено. Делаю шаг к машине, и тут Деймен говорит:
— Эвер… Ты серьезно? «Ламборгини»?
Дернувшись, заливаюсь краской под его взглядом.
— Мне нужна была скорость.
По лицу видно, что он ни на секунду мне не поверил.
— Девчонки боялись выходить из дома, нужно было побыстрее доставить их сюда.
— А машина обязательно должна быть красная и блестящая? — смеется он.
Отворачиваюсь, поджав губы. Не буду больше оправдываться! Я же не собиралась оставить ее себе. Доехав до дома, сразу уничтожила бы.
Я усаживаюсь на водительское сиденье и вдруг вспоминаю, о чем хотела спросить. Любуясь изысканными линиями его лица, спрашиваю:
— Эй, Деймен, а почему ты так быстро открыл дверь? Откуда ты узнал, что мы приехали?
Он смотрит на меня, и улыбка медленно сползает с его лица.
— Все-таки четыре утра… Я даже постучать не успела, а ты уже здесь. Разве ты не спал?
И хотя между нами — кусок металла, выкрашенного ярко-красной краской, Деймен как будто рядом со мной вплотную, и у меня мурашки бегут по коже, когда он отвечает:
— Эвер, я всегда чувствую, если ты близко.
Без Деймена учебный день тянется бесконечно долго. Едва раздается звонок, я вскакиваю в машину и мчусь к нему. Только вместо того, чтобы свернуть налево у светофора, я разворачиваюсь в неположенном месте и еду в обратном направлении. Уговариваю себя: надо, мол, дать человеку вздохнуть, пусть спокойно пообщается с двойняшками… А на самом деле я просто не готова снова встретиться с ними — с их восхищением Дейменом и неприкрытой враждебностью Рейн по отношению ко мне.
Я еду в центр города. Решаю заглянуть в эзотерический магазинчик «Мистика и лунный луч», где когда-то работала Ава. Кто знает, вдруг я уговорю Лину, хозяйку магазинчика, помочь мне в решении моих мистических проблем, не раскрывая, для чего мне это нужно. Правда, если вспомнить, какая она подозрительная, это будет настоящий подвиг.
Отыскиваю место для парковки — в перенаселенной Лагуне его удается найти не ближе, чем в двух кварталах, — набиваю полный счетчик двадцатипятицентовыми монетками и, добравшись до магазинчика, вижу на двери объявление большими красными буквами: «Вернусь через десять минут».
Сжав губы, озираюсь вокруг, убеждаюсь, что никто за мной не наблюдает, и мысленно переворачиваю объявление, одновременно отодвигая засов. Останавливаю звякнувший дверной колокольчик, проскальзываю внутрь и бросаюсь прямо к полкам. Замечательная возможность порыться в книгах без надзора бдительной Лины!
Провожу пальцами по корешкам, дожидаясь какого-нибудь знака. Ощущение тепла, зуд в кончиках пальцев — что-то должно меня предупредить: вот она, та самая книга! Ничего не дождавшись, я хватаю крайнюю книжку с полки и, зажмурившись, сжимаю ее между ладонями, чтобы увидеть, что там внутри.
— Как ты сюда вошла?
Подпрыгиваю от неожиданности, налетаю спиной на полку и сшибаю на пол стопку компакт-дисков.
Ужас, что я наделала! Пластиковые коробки с дисками разлетелись по всей комнате, многие потрескались…
— Ой, как ты меня напугал!
Я опускаюсь на колени. Сердце колотится, щеки горят. Не могу понять, кто он такой, а главное — как он подкрался так незаметно, этого же просто не может быть! Энергия смертных чувствуется издалека. Неужели он… бессмертный?
Осторожно подглядываю краешком глаза. Вот он присел на корточки рядом со мной — загорелая кожа, мускулистые руки, золотисто-каштановые дреды рассыпались по плечам, доходя до середины спины. Незнакомый парень собирает с пола испорченные коробочки с дисками, а я ищу какой-нибудь признак того, что он — бессмертный. Может быть даже, бессмертный злодей. Слишком совершенные черты лица… Татуировка с уроборосом… Он замечает, что я его рассматриваю, и улыбается, демонстрируя не только очаровательные ямочки на щеках, но и чуточку неровные зубы — явное доказательство, что он не такой, как я.
— Не ушиблась? — спрашивает он, а глаза у него такие зеленые, что я сейчас, кажется, вряд ли вспомню, как меня зовут.
Мотнув головой, неуклюже встаю и вытираю руки о джинсы. С чего это я вдруг задыхаюсь, дергаюсь, почему слова даются с трудом?
— Н-нет… Все в порядке.
И ни с того ни с сего заканчиваю фразу нервным смешком. Получается тоненько и глупо, и я не знаю, куда девать глаза.
— Я тут, э-э… Просто смотрю.
Запоздало соображаю, что у меня, по всей вероятности, больше прав здесь находиться, чем у него.
Глянув через плечо, обнаруживаю, что парень смотрит на меня совершенно нечитаемым взглядом. Вдохнув поглубже, расправляю плечи.
— По-моему, лучше бы спросить: а ты как сюда попал?
Его босые ноги перепачканы песком, мокрые пляжные шорты низко сидят на бедрах. Поскорее отвожу глаза, пока еще что-нибудь не увидела.
Он пристраивает на полке стопку уцелевших компакт-дисков и поворачивается ко мне.
— Я — владелец этого магазина.
— Правда? — прищуриваюсь я. — Между прочим, я знаю владелицу, и ты на нее ни чуточки не похож!
Он склоняет голову к плечу и потирает подбородок, изображая глубокую задумчивость.
— Правда? Многие говорят, что сходство есть. Хотя сам я, честно, говоря, никогда его не замечал.
— Ты родственник Лины?
Надеюсь, ему мой голос не кажется таким перепуганным, как мне.
— Она — моя бабушка. Между прочим, мое имя — Джуд.
Он протягивает руку, загорелую, с длинными пальцами, и ждет, что я ее пожму. Но я не могу, несмотря на все свое любопытство. Ужасно хочется понять, почему этот парень так сильно меня взволновал, и все-таки слишком большой риск — обрушить на себя лавину информации через прикосновение, когда я и без того в состоянии полного душевного разлада.
В ответ я киваю и по-дурацки машу рукой, промямлив свое имя. Стараюсь не вздрогнуть, когда он, странно глядя на меня, снова опускает руку.
