Все поднялись — кроме меня и Аны. Бабушка выразительно посмотрела на мою сестру. Та поняла свою оплошность и смутилась до слёз.
Наконец, все вышли, и его высочество подошел чуть ближе.
— Надеюсь, ваш отец справится со своей болезнью и сможет присутствовать на нашей свадьбе.
Я поблагодарила его за проявление участия.
— Надеюсь, ваша светлость, что вы вступаете в этот брак добровольно, без принуждения с чьей-либо стороны? — принц внимательно посмотрел на меня.
Неужели, для него это действительно важно? Вряд ли. Скорее, он ждет дежурного ответа, который позволит ему не чувствовать себя виноватым, что бы со мной ни случилось.
— Да, ваше высочество, — немного, волнуясь, подтвердила я. — В этом браке каждый из нас заботится о своих интересах, и я надеюсь, что оба мы не будем разочарованы. Вы, после расторжения его, будете счастливы с моей сестрой…
— А вы, — подхватил он, — будете наслаждаться свободой в собственном герцогстве, которое его величество готов вам пожаловать.
На сём мы в этот день и расстались.
Глава тридцать первая, в которой Марго попадает во дворец
О нашей с принцем помолвке было объявлено, и к нам в особняк снова зачастили гости — только теперь их восторги изливались уже не на Анабель, а на меня. Каждая навестившая нас дама считала своим долгом похвалить мои ум и хорошие (ха-ха!) манеры. Мужчины же рассыпались в комплиментах моей красоте.
Однажды я застала сестру в спальне плачущей навзрыд. Я испугалась:
— Что случилось?
Она не сразу смогла ответить, а когда начала говорить, то сильно заикалась:
— Это так обидно, Марго! Я — будто пустое место. На меня никто не обращает внимания, — она поднялась, вытерла слёзы и вдруг мстительно улыбнулась: — Ну, ничего, они еще вспомнят об этом!
В этом можно было не сомневаться.
В королевскую резиденцию мы перебирались со всей подобающей случаю торжественностью. Бабушка и Натали остались в особняке с папенькой, а вот Элоизу, несмотря на протесты Аны, я взяла с собой.
В наше распоряжение отдали целый этаж малого дворца. Хотя слово «малый» ничуть не соответствовало действительным размерам этого здания. Все апартаменты там были обставлены с королевским великолепием, и нам поначалу было боязно даже прикоснуться к той мебели, что в них была.
— Ох, это восхитительно! — Ана в первый же день обошла все комнаты и к вечеру упала на кровать без сил. — Наш замок кажется мне теперь таким оскорбительно-скромным. Не понимаю, как он мог нравиться мне прежде?
Мне тоже понравился дворец, но я не променяла бы наш замок и на десяток таких, как он.
Нам представили несколько девушек-дворянок, которые должны были стать моими фрейлинами. С первого раза я не запомнила никаких имен, да и внешне девушки были похожи одна на другую. Одинаковые прически, платья одного фасона и одинаковые же улыбки на лицах. Ана же, в отличие от меня, внимательно выслушала их титулы, и потом, когда мы остались одни, недовольно сказала:
— Все они из небогатых провинциальных родов. Неужели для нас не могли найти кого-то более достойного? Право же, на твоем месте я бы выразила неудовольствие. Ты можешь поговорить об этом с его светлостью герцогом Нуарре. Ты должна уметь постоять за себя.
Я просто отмахнулась от неё. Мне не было никакого дела до фрейлин. Во всей резиденции меня интересовало только одно место, и я надеялась, что там-то как раз не будет никаких людей.
Элоизу же во дворце не интересовало вовсе ничего — она будто пребывала во сне. Она могла думать только об Антуане и считала дни до того момента, когда нам дадут разрешение навестить его в тюрьме.
Как только мы разместились в своих апартаментах, нас посетил королевский портной. Он осмотрел наш гардероб, отобрал несколько платьев, в которых было не стыдно показаться на королевских обедах, и пообещал сшить нам новые — по последней моде.
На следующий день я была удостоена аудиенции у королевы. Ана хотела пойти со мной, но приглашение распространялось только на меня одну.
Ее величество приняла меня за завтраком. К столу были поданы чай и нежнейшие булочки, вкуснее которых я ничего не едала. Я нервничала, боялась сделать что-то не то, но королева вела себя так мило и непринужденно, что я оттаяла и даже разговорилась.
— Вы очень смелая, Маргарита! — похвалила меня она. — Такая самоотверженность заслуживает восхищения. И пусть ваше желание выйти замуж за моего сына объясняется отнюдь не нежными чувствами к нему, я всё равно вам благодарна. Хотя я не могу понять, как такая красивая и знатная девушка может мечтать о последующем уединении. Признаться, когда я сама была молода, меня посещали подобные мысли, но они исчезли без следа, как только я познакомилась со своим будущим супругом. Поверьте, вы тоже однажды можете встретить свою любовь.
Я взглядом поблагодарила ее за такие теплые слова, но всё-таки покачала головой:
— Простите, ваше величество, но в моем положении я вряд ли могу загадывать дальше первой брачной ночи.
Королева вздохнула:
— Да, дитя мое, к сожалению, вы правы. Но я надеюсь, что всё закончится хорошо, и когда-нибудь вы будете вспоминать об этом с улыбкой.
— Вы очень добры, ваше величество, — искренне сказала я. — И пользуясь случаем, хотела бы попросить у вас разрешения бывать в королевской библиотеке.
Королева улыбнулась:
— Конечно, Маргарита! Дворец теперь — ваш дом.
Я едва дождалась окончания завтрака. Мысленно я была уже в библиотеке.
Глава тридцать вторая, в которой Марго отправляется в библиотеку
В библиотеку меня проводила одна из фрейлин — Вероник Камбер — красивая девушка с грустными глазами. Я могла бы найти дорогу и сама, но моя затея отправиться в большой дворец одной привела Анабель в ужас.
— Марго, ты с ума сошла? Ты забыла, что ты не в провинции? Здесь нарушение приличий замечается сразу. Невеста принца не может выходить из своих апартаментов без сопровождения.
Я вынуждена была признать, что она права. Как бы я ни относилась к этому браку, внешне я должна была соответствовать статусу невесты его высочества.
— Давно ли вы живете во дворце? — спросила я у Вероник, когда мы неторопливо шли по парку, разделявшему большой и малый дворцы. — И нравится ли вам здесь?
Девушка отчего-то смутилась.
— Нет, ваша светлость. Я здесь не очень давно и ко многому еще не привыкла. Я выросла в небольшом графстве на юге. Мой отец — шевалье де Камбер — скончался в прошлом году, и я вынуждена была приехать в столицу. Но быть фрейлиной во дворце — большая честь.
Я поняла — ей гораздо больше нравилось дома. Бедная девочка. Я не представляла себя в роли фрейлины. Слушаться каждого слова Ангулемов, не имея возможности возразить или высказать свое мнение — это была непростая работа.
На красивой деревянной скамье у большого фонтана, мимо которого мы проходили, сидела девушка с книгой. Признаться, я не обратила бы на нее особого внимания, если бы ветер не сбросил лежавшую рядом с ней белоснежную кружевную перчатку на траву. Перчатка упала совсем неподалеку — только руку протяни. Но, очевидно, даже этот жест показался девушке постыдным. Она сморщила свой напудренный носик и огляделась.
Никого из слуг поблизости не было, и свое внимание девушка направила на нас. Вернее, на мадемуазель Камбер.
— Подайте мне перчатку! — тоном, не допускавшим возражений, скомандовала она.
Ее наряд и дорогие украшения не оставляли сомнений в том, что она — весьма знатная особа. Но я полагала, что никакой статус не дает ей права так обращаться с другой девушкой тоже дворянского происхождения.
Но Вероник и в голову не пришло возмутиться или возразить. Она послушно сделала шаг в сторону лежавшей на земле перчатки.
