— Почему нет, — легко пожал плечами.
Я даже не сразу нашелся, что ответить.
— А твои родители… Разве они не будут возражать? У вас же не приняты… подобные отношения. Что вообще у вас происходит такого, что ты…
Я не смог продолжить. Я вообще впервые спрашивал человека, с которым мы уже три года считаемся близкими друзьями, о подобном. И Мигель тоже удивился.
— Тебя это не волновало столько времени и вдруг стало интересно? С чего бы?
Он многозначительно хмыкнул, развернулся и пошел к основному зданию.
С чего бы?
Я вздохнул. Возможно с того, что мне захотелось чуть больше узнать этого парня и понять его мотивы. Возможно… я пытался защитить мир и спокойствие в нашей пятерке.
А может потому, что меня вели инстинкты, которые требовали изучить врага, позарившегося на то, что я считал своим?
Завеса!
Это было плохо… очень плохо.
И то, что я начал как-то странно относиться к Эве. И то, что я теперь считаю Мигеля… своим соперником.
18
Всего один оборот — а я чувствую, что стала взрослее на много лет.
Не старой, не мудрой, не уставшей от жизни… хотя усталости и мудрости явно прибавилось. Именно взрослой. Наверное, так всегда происходит с теми, кто понимает, что в этой жизни по-настоящему опираються надо не на родителей. Не на имя. Не на тех, кого ты называл друзьями и любимыми.
А только на самого себя.
И если у тебя есть внутренняя опора… то и со всем остальным справишься. Даже если твоя жизнь, которая была похожа на сказку, превратилась в летопись происшествий.
В какой-то момент я поняла, что у меня даже нет особой обиды на окружающих — они выбрали себя в этой ситуации, свое спокойствие и жизнь — и не таким ли образом я поступала с другими?
Боль и тянущее чувство остались, а вот обиды больше не было.
Раздражение на косые взгляды и злобные ухмылки никуда не делось… но вот страха, что это как-то повлияет на мою жизнь не наблюдалось.
Смущение и неприязнь к тем, кто распустил слухи, что я не просто так оказалась в пятерке добавляли мне неприятных эмоций, но я осознавала, насколько это все временно.
И благодаря этому могла четко расставлять приоритеты. Прежде всего — выжить и помочь своей семье. А если мне еще удасться пройти по этому пути с высоко поднятой головой. Я буду почти счастлива.
— Вы должны относиться к тому, что умеете и чем управляете с уважением, — магистр да Валонгу был сегодня, на удивление, задумчив и мягок. — Кристаллы — не просто материя, которую вы меняете. Это основа нашего мира, каждого из нас. Даже раньше, когда маги не были магами, когда у людей не было знаний о структуре…
— А род Феррейра-Ильяву еще имел деньги и славу, — тихо-тихо хихикнула сзади с подачи Луисы её подруга, так, чтобы только я услышала, но магистр услышал тоже. Замер на мгновение и замолчал, уставившись на нарушительницу тишины своим цепким взглядом.
— …зато этот род уже существовал, в отличие от вашего, да Шавиш. Кажется, у вас всего три поколения аристократов? А до этого, если не ошибаюсь, Шавишы умели разве что делать щипцы для завивки? Хорошо, что вы пользуетесь наследием предков.
Многие рассмеялись. Невзрачная девица и правда перебарщивала с кудрями. Я же лишь слегка улыбнулась — мне не было особо смешно, но приятно, что на этот раз не пришлось самой защищать себя.
— Так вот, — продолжил да Валонгу, — даже в те времена люди чувствовали, что мир не состоит исключительно из внешних оболочек. Они искали возможность менять реальность, тратили силы, жизни на то, чтобы понять, как все устроено, отправлялись в отважные путешествия и проводили опасные эксперименты ради открытий… И мир поддался. Откликнулся. И предоставил им возможности. Именно поэтому вам стоит относиться с благодарностью к подобному повороту событий. Да Тавира? Я вижу вы хотите что-то спросить…
— На уроках истории, — начал чуть смущенно один из студентов, — нам говорили немного другие вещи.
— Я знаю. Знайте и вы — нет единственной правды. Есть только теории, и даже летописи не могут гарантировать, что все так и было. Многое переделывали в угоду различным историческим событиям… Но мы можем — каждый из вас — продолжать искать правду. Изучать, верить. Выстраивать свою собственную реальность, — он вдруг посмотрел мне в глаза, и я вздрогнула. Но мужчина уже отвернулся, — Считается, что наш мир смотрел на свое отражение — но может быть и так, что мы сами были отражением. Что-то произошло много столетий назад, что-то, что подарило нам магию и Завесу. Казалось бы, одно событие — благо, второе — кошмар, который до сих пор крадет жизни, но так ли это? Всегда мыслите критично, ищите свой собственный путь и понимание происходящего. Многие спорят, какой катаклизм породил подобное разделение. Многие пытаются понять, как шар, которым и является наш мир, может быть, одновременно, покрыт признанными землями и морями и, в то же время, иметь выходы в параллельную реальность, прикрытую Завесой. На многое мы не получили пока ответов. Но поверьте, их получат только те, кто будет работать с гранями с должным почтением и вниманием.
— А так ли нужно… так ли нужны ответы? — а вот это Алвейс, — Мы ведь можем овладеть магией, сделать что-то полезное для собственного общества, жить счастливо, и нам не обязательно для этого погружаться в такие глубины мироздания…
— Безусловно, — магистр кивнул и слегка улыбнулся, — и я первый, кто вам посоветует жить именно так. Но знайте, что у вас есть выбор. А теперь разберем сложную структуру, которую вы вряд ли когда-либо увидите — ребра ядра этого мира…
Мы принялись тщательно записывать то, что говорил да Валонгу, но у меня из головы не шли его предыдущие слова.
Я так и пребывала в задумчивости весь день. Механически ела, не особо реагируя на подколки своей пятерки — теперь я сидела только с ними — занималась в библиотеке, поскольку в собственной комнате это было не слишком удобно. И когда наступил вечер, отправилась в сторону общежития, решив пройти по длинному пути — через возрождающийся после холодной зимы темный сад.
Меня окликнули.
— Хайме-Андрес? — я удивленно повернулась к бывшему жениху, который уже пристроился рядом.
Он был напряжен и это напряжение, невольно, передалось и мне.
И вокруг никого…
Глупости, не сделает же он мне какой гадости.
— Раньше я был Андре… — пухлые, четко вылепленные губы странно изогнулись. Я отвернулась и продолжила двигаться.
— Раньше все было по-другому.
— Как ты?
— Хм… Ты видишь меня почти каждый день — вряд ли не знаешь.
— Я про другое, — досада в голосе. — Ты держишься ровно и сложно понять, что на самом деле чувствуешь.
— А зачем тебе это понимать? — я уже не скрывала удивления и иронии.
— Может потому… что мы были близки?
— Великие боги! — остановилась как вкопанная, — О чем ты сейчас? Ты сам… — хотела сказать, что «бросил», но не смогла. Ненавидела это слово! — Ты сам принял это решение. Ты сам сделал все, чтобы у меня не было никакого желания больше общаться с тобой.
— Я ничего такого…
— Серьезно? — я уже была в бешенстве.
— Можно подумать, тебе не в чем себя упрекнуть, — он вдруг рыкнул и шагнул ко мне так резко, что я отшатнулась. Я его редко видела настолько злым и несдержанным и тут и правда… почти испугалась. Но задрала подбородок и прошипела.
— Не в чем. Кроме того, что я была очарована иллюзией.
— Ну конечно, — его пальцы вцепились в плечи, а глаза сделались злыми. В неровном свете фонарей довольно мягкие черты ожесточились и стали почти уродливыми, — Ты больше года избегала моих прикосновений, делала вид, что я не волную тебя, строила из себя невесть кого… А стоило нам расстаться — как тут же прыгнула в чужие постели!
Я сдернула его руки и уставилась не менее зло.
— Во-первых, ты сам сказал ключевое слово «когда расстались». А не так, исподтишка, когда надо мной смеялась половина Академии, что я такая наивная дурочка. А во-вторых, я думала ты знаешь меня достаточно, чтобы не верить лживым слухам!
