Лицо добродушной тетечки некрасиво покраснело от натуги и злобы. Нет, я, конечно, в этом мире без году неделя, но так разговаривать с собой не позволю!
— Я — миледи этого замка и ваша госпожа, а вы — всего лишь моя служанка, — холодно отчеканила я. — И вы не смеете указывать, что мне делать! Я запрещаю вам наказывать Брианну, понятно? Не смейте ставить ее на горох!
— Милорд Рутланд велел, чтобы вы не вмешивались…
— С моим собственным мужем я как-нибудь разберусь и без вашего участия.
— Вы все равно никогда не замените ему ее, — зло глядя мне прямо в глаза, сказала гарпия. — Брианна, живо за мной! Нам предстоит серьезный разговор, маленькая леди.
Шаманка размашистым шагом направилась к замку. Брианна серьезно и грустно посмотрела на меня, и хотела пойти за ней. Но я удержала малышку за руку.
— В чем дело? — обернулась Зелиг. — Почему ты снова не слушаешься?
— Я полагаю, что этот серьезный разговор можно отложить и на потом, бонна Зелиг, — мой голос был слаще меда. — А можно и вовсе его не проводить, Брианна уже все поняла, правда? Мы с ней хотим погреться и выпить чаю. Вас, конечно, не затруднит нам его принести? И еще, если вам не сложно, облейте, пожалуйста, водой Дамианоса Белоснежного. Хочется, чтобы он подольше простоял.
— Дамианоса Белоснежного? — брови Зелиг обалдело поползли верх. — Принца?
— Ага, — кивнула я, и мы с Брианной прошествовали к замку.
— Миледи говорит о нем, — сжалившись, сообщила девочка, и показала пальчиком на снеговика.
Шаманка перевела взгляд на Дамианоса, потом на меня, и лицо ее стало медленно наливаться красным.
— Вам все это просто так не пройдет, миледи! Я буду жаловаться эсквайру.
— Жалуйтесь на здоровье, — пожала плечами я. — Только пирожные нам к чаю не забудьте.
Перед чаем я вместе с Брианной заглянула к Несквику. Мой бывший плюшевый медведь страшно обрадовался моему появлению — тут же кинулся обниматься. Обнимать настоящую панду — это я вам скажу ни с чем не сравнимое удовольствие. Они такие мягкие, набитые, уютные и пахнут имбирным печеньем и молоком.
Милота, да и только!
Малышка во все глаза смотрела на диковинного черно-белого медведя. Как всегда, она пыталась казаться серьезной, но я видела, что дочка Рутланда с трудом сдерживает восторг. И очень стесняется меня попросить.
— Хочешь обнять его? — весело спросила я и протянула ей медведя. — Смелее!
Несквик без возражений пошел к девочке, обхватив ее своими черными пушистыми лапками за шею.
Вид у Брианны был абсолютно счастливый. Я впервые видела ее такой. Этой дружной компанией и отправились пить чай: девочка ни за что не хотела расставаться с милым медведем.
Джьюд подал горячий ароматный напиток в гостиной у камина. К нему прилагались всякие вкусняшки вроде пирожных из заварного теста с лимонным кремом и пирожков с брусникой.
После мороза было очень здорово пить чай у уютно потрескивающего камина и слушать рассказ Брианны о подвигах Дамианоса Белоснежного. Вообще героическая история местного принца по-настоящему меня увлекла — там такое фэнтези, Толкин отдыхает! А еще Брианна притащила книжку с картинками, и рассказывала на свой интересный манер — я заслушалась.
И встрепенулась, когда в рассказе малышки промелькнуло знакомое слово — вербэр. Это не те ли милые звери, шкурами которых полы в спальне Теодора устланы? Про которых он говорил, что они сожрут меня и не подавятся?
На мой вопрос, кто такие эти самые существа, Брианна посмотрела со смешной укоризной. Мол, совсем ты, тетя, того — не знать элементарных вещей. И перевернула страницу книги.
Я аж отпрянула. С красочной картинки на меня смотрел разъяренный медведь, грозящий жутким оскалом человеку в броне со светлыми волосами, заплетенными в сложные косы. Самому Дамианосу Белоснежному, надо полагать…
Вернулась взглядом к медведю: косматая белая шерсть переливалась огненными искрами. В нем чувствовалась дикая, яростная злоба и какая-то своя, особенная магия. А еще голод. Лютый голод в демонических багровых глазах.
— Принц в одиночку победил царя вербэров, — сообщила Брианна, ткнув пальчиком в книжку. — Только мой папа так может…
Ох, зря она припомнила своего папочку, ох и зря!
Как будто магическим образом отреагировав на упоминание о себе, нашу маленькую идиллию нарушил Теодор Рутланд. Собственной персоной.
Эсквайр был в черном дорожном костюме, и от него в буквальном смысле веяло холодом — снежинки еще не успели растаять на его темных волосах и черном мехе плаща. За его спиной маячила бонна Зелиг.
Вид гарпия имела нарочито покорный и кроткий, даже руки скромненько сложила на переднике. Не сомневаюсь, что она уже донесла обо мне мужу, причем выставила меня в самом неблаговидном свете.
Судя по нахмуренным бровям эсквайра, так оно и было. А я в очередной раз поразилась, как потеплел его взгляд, когда Теодор перевел его на дочку.
— Брианна, малышка, мне нужно поговорить с миледи. Бонна Зелиг проводит тебя в свою комнату. Уже поздно и пора укладываться спать. Я обязательно загляну к тебе пожелать добрых снов.
Девочка с видимым сожалением оторвалась от Несквика, которого она кормила печеньем из проса, но безропотно пошла за шаманкой, позволив ей взять себя за руку.
Правда, перед первой ступенькой лестницы она обернулась:
— Папочка, не ругай, пожалуйста, Цици. Она очень добрая и хорошая.
— Постараюсь, ягодка, — кивнул Рутланд, но это явно только для виду.
Как только его дочка и Зелиг поднялись по лестнице, муж подступил ко мне, яростно сверкая очами:
— Я, кажется, говорил вам, чтобы не смели приближаться к моей дочери, миледи. А тем более уводить от бонны, которая разыскивала ее по всему замку!
— Наглая ложь! — задохнулась я. — Эта ваша бонна проворонила ребенка! Девочка ушла на улицу лепить снеговика. Там я ее и нашла, и мы немного поиграли! Что в этом дурного?
— В этом доме в наглой лжи я склонен подозревать одного человека. И это явно не гувернантка, которая нянчила Бри с самого ее рождения.
С рождения или не с рождения, но эта шаманка была груба с девочкой — холодна и жестка, как мороженая рыба. Вот только, судя по тому, что я видела, перед Рутландом Зелиг строила из себя милую и добрую нянюшку. Поразительное лицемерие!
И чаша с его доверием на весах, однозначно склонялась не в мою сторону. И это было понятно и логично. У нас с ним и так отношения не ахти, а тут я вообще на святое посягнула. Правда, эта несправедливость все равно бесила.
— Да где вы ее откопали, бонну эту! — в сердцах воскликнула. — Я б ее на километр к детям не подпускала!
— Бонну Зелиг в качестве гувернантки для Брианны пригласил в Трентон не я, — неожиданно негромко проговорил Теодор, мрачно глядя мне прямо в глаза. — А моя бывшая жена. Зелиг родом из той же провинции, что и она. Чантэль была уверена в шаманке, как в самой себе. В том, что бонна сможет защитить малышку от любой опасности. Прошло время, и выяснилось, что она была права.
— Что это значит? — затаив дыхание, спросила я. — Какая опасность угрожает Брианне?
С удивлением я отметила, что упоминание бывшей жены Теодора было мне неприятно. Раздражало.
Но еще с большим удивлением поняла, что очень сильно встревожилась за девочку, которую знаю всего пару дней.
— Я смотрю, вы совсем дура, сударыня, — покачал головой Рутланд. — Либо очень умело из себя ее строите… Только цель этого мне неясна. Почему вы притворяетесь, будто не знаете о том, что творится в нашем городе?
Потому что я — не Цицинателла и действительно не знаю, болван! А она, судя по всему, должна была знать. И что же интересно, у них такое происходит?
— Возможно, таким образом вы хотите отвести подозрения от себя?
Взгляд Теодора, кажется, был направлен в саму мою душу.
Нет, ну супер! Отлично, чего! В довесок ко всем моим проблемам, у них тут чего-то в городе происходит, а он еще и подозревает в этом меня.
Ладно, Яна, вспоминай школьный драмкружок!
