и врагов внезапно оказалось немало.
И не проследи за врагом Забу-Дэ, даулеты хорошо бы огнем и мечом по стану прошлись. Ночь перед утром, волчий час. Многих бы зарубили прямо во сне. И сейчас ханский сын исходил досадой и негодовал. Его, будущего великого хана! Провели как мальчишку!
Дер-Чи рвался в бой. Утолить его ярость могла только кровь врага, он везде искал Меркула, чтобы зарубить его лично.
***
Что может сделать обычный десяток в ночном бою, в сумятице? На стан напали внезапно, сотник орет. Где свои, где чужие? Но Тэмир уже видел подобное.
Он знал, что должен действовать предельно точно. Кинжальные удары и мгновенный отход, прикрыть тыл. Пока все удавалось, а скоро стал виден перелом. Даулетов оттеснили и взяли в кольцо, где-то еще рубились, но больше забрасывали стрелами.
Скоро все должно было закончиться, но Тэмира не отпускало предчувствие, что главное еще и не начиналось.
Так и вышло!
Отряд. Две десятки. Даулеты прорывались, чтобы уйти. И прорывались они к табунам. Вихрем пронеслись туда, где в шатре осталась Алия.
У него не было времени ждать, кликать своих. Тэмир молча развернул буланого и рванулся за ними. Даулеты рубили направо и налево, оставляя после себя просеку, и уходили все дальше. Счет пошел на мгновения. Или он успеет, или...
Ему приходилось пробираться, лавировать, и тут уж Тэмир мог только довериться буланому. В таких случаях конь сам находил дорогу и нес его к цели. Но сейчас он мог опоздать.
Когда увидел, как даулеты обтекают его щатер и притормаживают, он уже понял это. Не успеет. Выкрадут его охин-луу.
Был всего один шанс успеть.
***
Аля спала крепко, но вдруг проснулась, как будто кто-то толкнул.
Тэмира рядом не было, а откуда-то издали доносились звуки боя, крики, шум. Дымом пахло, дымом!
Она мгновенно вскочила, натягивая на себя халат и штаны. Вылезла из-за занавеса, потому что не могла вынести неизвестности. Зажала в руке нож и затаилась. А страшно было! СТРАШНО...
Если где-то там бой, то там же Тэмир. Живое воображение немедленно подбросило картины, от которых Але в первый момент стало дурно, а потом пришли злость и странное звериное чувство. И тревога.
Вдруг его ранят? Или, не дай Бог, убьют?
- Господи, миленький, сохрани его, Господи! - взмолилась она и так и сидела, сжимая нож и прислушиваясь.
Снаружи доносился шум, довольно давно уже, даже начал стихать.
И вдруг топот, ржание! Близко!
Она дернулась и замерла, глядя, как отдергивается полог и в шатер входит какой-то чужой, страшный мужчина. В тот момент ей показалось, что время остановилось, стало вязким, как желе. Мужчина обвел взглядом шатер, заметил ее. Аля вытянулась в струнку и еще сильнее сжала в руке нож, инстинктивно примериваясь, куда будет бить. Подороже собиралась продать свою жизнь.
Он презрительно осклабился, истолковав увиденное по-своему. Хотел уже двинуться к ней...
Грохот, шатер затрясся, как будто огромный зверь промчался по крыше. Мужчина на мгновение замешкался, поднял глаза. Этого хватило. В следующий миг на него сверху из-за полога шатра обрушился вихрь.
Смазанное движение, громкое ржание, клубок тел... Аля не могла понять, что происходит! Только когда все остановилось, она увидела, что того страшного мужчину скрутил Тэмир, набросил ему сзади на шею петлей нагайку. Тот страшно скалился и вращал глазами, но не мог вырваться.
Потом еще что-то происходило, но Аля так и осела на месте, трясясь и размазывая слезы радости. Жив. Слава тебе Господи, жив.
***
Хорошо, что у бедняков невысокие шатры, не островерхие, как у белой кости - ургурцев или у китданов. И все равно это был крайне рискованный ход за гранью возможного, но буланый смог словно птица взлететь на крышу шатра, пронестись по нему и с другой стороны спрыгнуть, распугивая даулетов. А Тэмир скатился с коня, нырнул внутрь и бросился на того, кто пытался выкрасть его любимую. Успел!
В тот день не Дер-Чи взял вождя даулетов.
Его взял Тэмир. И взял живьем.
Как и следовало ожидать, ночная атака даулетов захлебнулась. Да, остатки войска врага уходили, прорываясь сквозь строй, и пытались увести за собой хоть что-то из того, что захватили в первые минуты. Но не все из них доберутся до родных степей. Многих найдут на пути длинные оперенные стрелы.
А после того, что даулеты сделали, в их дома придет смерть.
Но не сегодня.
Сегодня Забу-Дэ наблюдал за коротким ночным боем. Он и его близкие стояли перед шатром великого Угэ-хана. Сам старый темник и его личная тысяча отборных воинов в драку не вмешивались. Им просто негде было там разгуляться. Забу-Дэ водил в бой туман, а тут была мелкая возня среди шатров, которая к тому же быстро закончилась.
Однако со стороны можно увидеть много чего. Узкие глаза старого темника наблюдали за старшим сыном Угэ. Ведь могло статься, что он договаривался с Меркулом именно о том, что произошло? Но нет. Слишком уж Дер-Чи выглядел ошарашенным и растерянным. И слишком рьяно рубился потом.
Глядя на то, как постепенно загасает бой между шатров, старый темник уже заранее знал, чем все закончится. Однако истинного исхода битвы не ожидал никто.
- Ох-хо, - сказал Забу-Дэ, когда к ханскому шатру привели пленника.
И кто привел!
Тэмир, сын Сохраба. Угэ-хан кривился ядовитой ухмылкой, глядя, как проклятый змееныш бросил перед ним вождя даулетов на колени, а сам отошел назад на несколько шагов. Меркулу уже успели связать руки за спиной. Пленного с двух сторон держали воины, бежать он уже не пытался, а только озирался молча, справедливо полагая, что быстрая смерть была бы желанной наградой по сравнению с тем, что его ждет.
Угэ оглядел окружавших его советников, сыновей и воинов и сказал:
- Кхе? Я вижу, что один мой умный десятник стоит половины моего войска?
Как раз в этот момент к ханскому шатру вместе со своими людьми подошел Дер-Чи. С окровавленным мечом в руке, весь забрызганный кровью врагов. Слова отца он, конечно же, слышал и принял на свой счет. А Угэ еще подлил масла в огонь. Унижение было страшным. Даже ночью, при свете костров было заметно, как побледнело его перекошенное злостью лицо.
- Смотри, все как ты обещал! - кивнул Угэ, искоса глядя на сына.
Обвел взглядом становище, горящие шатры, следы боя, а потом показал на пленника, стоявшего на коленях, и ядовито проговорил:
- Я смотрю, господин не спешил. Самое главное без
