ночь распутать волосы, дай-то Семин-заступник моему родственнику такую жену, чтоб он плакал по ночам, а развестись-то никак. Поелику разводы не одобряются ни служителями, ни государством!
Поутру я проснулась в столь же дурном настроении, что и вечером. С тоскою посмотрев на себя в зеркало: персиковое многослойное платье с узким корсетом. Глубоко вздохнула и сообщила Рине, которая топталась рядом, нахваливая эту жуткость цвета лосося.
- До чего нарядные - то платьица у вас, госпожа! Завсегда ровно праздник! – она умилённо сложила ладошки – Прямо налюбоваться невмочно!
- Сейчас будет ещё краше! – я злобно посмотрела на своё отражение в зеркале – тащи ножницы, будем делать мне грудь!
Не отойдя от шока, моя горничная всё же принесла мне ножницы угрожающего вида и протянула их дрожащей рукой. Судя по её внешнему виду, юной швеёй ей не стать. Изогнувшись до невозможности, я быстро и немного кривовато отрезала одну из нижних юбок и попросила слегка расшнуровать корсет. Ну а поскольку я с детства себе что-то мастерила из Сонькиной одежды, то изобразить некий воланчик на лифе я смогла без проблем.
Остановить поток воспоминаний о курсах швеи-мотористки, что мне пришлось пройти в детстве и юности, мне удалось далеко не сразу. Разумеется, мои родители любили нас одинаково, просто, столько, сколько себя помню, они твердили: зачем покупать новую одежду младшей, если она может чудесно доносить за старшей. Что ж, логика в том есть…
Посмотрела на себя в зеркало второй раз уже без той дрожи, которую оно у меня обычно вызывало. Если бы не ужасные цветовые пристрастия бывшей хозяйки моего гардероба, я бы даже назвала моё платье достаточно милым.
Я никогда не говорила, что у меня теперь есть одежда всех оттенков поросёнка? От ярко-розового до нежно-персикового и обратно. Но тут уж я бессильна. Разумеется, мне были известны технологии окрашивания ткани растительными красками, но тратить на это время и силы я была не намерена.
Да и не для кого особо-то мне наряжаться. О потенциальном женихе, правда, дядюшка как-то обмолвился раз, но больше эту тему мы не поднимали. И слава Богу. Или Семину-заступнику. Я ухмыльнулась. Скорее второе, исходя из нынешних реалий!
Родственникам пришлось меня немного подождать в столовой. Однако никто не высказал мне претензии по поводу задержавшегося завтрака. Поскольку моё появление произвело фурор: Виктор вытаращил глаза и промычал нечто одобрительное по поводу смены имиджа, Адрияна улыбнулась, и даже Марко соизволил слегка привстать при моём появлении.
Ещё немного и я бы загордилась. Но нет, у нас же ещё был Стефан. Маленький гадёныш с сомнением посмотрел на моё платье, ставшее менее объёмным и вынес свой вердикт: я решила вдруг экономить на ткани и слава Семину-заступнику, что рядом только родные. Они то уж точно не осудят меня и то непотребство, что на мне надето. Ещё бы чуть-чуть и могли бы проявиться контуры моих нижних конечностей. А после такого моя дальнейшая судьба была предрешена – позорный столб или публичный дом.
Поборов желание открутить уши поганцу, я широко улыбнулась окружающим. Ну а Стефану просто пожелала хорошего аппетита. И не подавиться. Но серьёзно к моим пожеланиям отнёсся лишь Виктор.
После завтрака мы с Марко отправились претворять мой «замысел века» в жизнь. Для этой цели отправились в Подуево. Нам было необходимо донести до отца Мирко и Рины мою мелкую идейную революцию.
Трясясь на Чернушке, которая по привычке едва переставляла копыта, в сотый раз обдумывала то, что хотела бы сказать Марко. Но мне было сложно предугадать его реакцию на мои слова. Дело в том, что у меня имелся катастрофически большой провал в знаниях относительно существующих отношений «господин-крестьянин».
За время своего пребывания я проштудировала все книги в библиотеке (в тайне от их хозяев) относительно миропорядка. Но там нигде не было сказано о том, что господа обязаны заботиться о крестьянах… Я всё же решилась: если что, спишу всё на собственную глупость природную. Марко в последней не усомнится. Я повода для сомнений не давала.
Глава 13
Купи землю, навоз, торф, теплицу, семена, удобрения,
средства от вредителей, рассаду, инструменты, машину,
бензин — и наслаждайся бесплатными
овощами и фруктами с собственной дачи!
- Марко, позволь задать тебе вопрос? Ты предлагаешь оплатить труд Жарко и его односельчан в денежном эквиваленте? – я решила начать издалека.
- Именно так, милая кузина! Однако я не думаю, что это будет сколь угодно значительная сумма – Марко посмотрел на меня несколько настороженно. В его глазах можно было за сто шагов прочесть про опасение за мой разум.
Не могу же я вот так просто разочаровать человека! Поэтому выпалила: «А что, если отдавать продукцией?» Поняв, что следует немедленно пояснить свою позицию, несколько нервно продолжила: «каким образом отапливаются зимой крестьянские дома?»
- Дровами. Селяне рубят лес негодный, по моему разрешению! – стойкости мужчины можно было позавидовать. Он собрался максимально подробно рассказать о сельском быте во все времена года, но я столь же невежливо, как и раньше, его перебила: «А что, если крестьяне могли бы брать часть торфа в качестве оплаты труда и топлива, а также в качестве удобрения личных участков?
У них не возникнет сомнения, поскольку мы будем делать так же… то есть использовать торф разнообразно… широкого применения… то есть… - я говорила всё тише, пока не заткнулась окончательно. Дальше ехали в тишине. Марко бросал на меня взгляды сочувствия и сожаления. Я разозлилась: «жалетель фигов, ты для кого тут распинаешься, подруга?» шиза снова вспомнила обо мне.
Мы проехали ещё какое-то время в молчании.
- Ты знаешь, Анна, пожалуй, мне придётся согласиться с тобой! В части оплаты с людьми, которые будут работать на добыче торфа… ну а то, что он действительно хорошо горит, не у кого сомнения не вызовет. – Кузен улыбнулся краешком губ – Жарко вчера был свидетелем твоего представления на лужайке! Поверь, ваше появление не забудется до будущего года.
- А я очень рассчитывала, что как максимум – до первых холодов… - задумчиво протянула я, чем вызвала приступ неудержимого хохота у своего спутника.
Наконец, вяло перебирающая копытами Чернушка остановилась у околицы деревни. Мы слезли с
