бы жирком обзавестись. А то так даже летом холодно будет.
Все свои покупки, по большей части, впихнула в мешочек, подаренный принцем. Точных объемов потайного пространства мне не ведомы, но я очень надеялась, что он всё же это выдержит. Себе же для вида оставила небольшую сумку со сменной одеждой, стеклянной бутылкой воды и хлебом, обмотанным в тряпку.
Даже если кто-то и увидит содержимое сумки, вопросов это не вызовет.
К тому моменту, когда я вернулась к карете, все уже находились внутри и дожидались, по факту, только меня. Возможно, даже слегка опоздала, но никто и слова не сказал. Только один тощий, низкий старки, дрожащий словно последний осенний листик на ветру, цокнул раздражённо языком, давая понять, как он недоволен.
По какой-то причине, я вспомнила автобусные длительные поездки в моей прошлой жизни. И особенно то, насколько же эти поездки неудобные. Уже через час копчик ноет так, что самой рыдать хочется, а ягодицы такие отсиженные, что сами собой принимаю квадратный и плоский вид.
Но знаете, что? Оказывается, в моей прошлой жизни это были самые комфортные условия. Я бы многое отдала за то, чтобы сейчас оказаться в том автобусе. Потому что поездка в карете — это совершенно новый уровень пыток.
Мало того, что тебя трясет и подбрасывает в разные стороны, словно желают коктейль сделать, так ещё и сидения деревянные. Занозы, ссадины и бесконечный скрип станут твоими сопровождающими на протяжении всего пути.
Пока мы покидали столицу, дорога была ещё более-менее выложенная камнями, но когда вышли в степь, что не лужа, то яма, на которую обязательно наткнётся колесо кареты.
Нас так мотало, что я уже в первый же день стала задумываться, а может мне просто выйти и пойти уже пешком? Особенно эти вечные приливы тошноты… Причём не только у меня. В карете также была и другая молодая девушка. Рыжая, кудрявая с яркими веснушками, но даже те позеленели, не в силах справится с трясучкой.
И все молчат.
Всех всё устраивает.
Либо просто боятся сказать.
В принципе, как и я.
До поры, до времени…
— Слышь, кучер, можешь нормально ехать? Не дрова везёшь! Иначе, если меня снова начнёт тошнить, блевану тебе на голову! — рявкнула я, от чего в внутри воцарилась тишина, а сама карета остановилась.
Все занервничали и принялись оборачиваться в сторону извозчика. Тот сам по себе был здоровый мужик, но как именно он выглядит не знаю. Не присматривалась. Но по всей видимости сейчас узнаю, так как этот здоровяк спрыгивает с кареты и идёт к входной двери в салон. Все остальные пассажиры стали смотреть куда угодно, но только не на меня, тем самым давая понять, что они не со мной и вообще не пределах.
Дверь открылась.
— И кого это тошнит? — прозвучал суровый голос.
Причём такой, словно он сразу давал понять, что сейчас сделает всего один удар и меня не то, что тошнить, вообще ничего волновать не будет. Причём на протяжении всего пути.
И тут я заметила, что знаю этого человека. Именно он и помогал мне с оформлением документов в гильдии. Голова картошкой, усы и брови щеткой… Точно он!
— Меня, — тихо, но при этом настойчиво произнесла я.
— Вот оно что… — протянул он, нахмурившись ещё сильнее.
Потянул руку во внутренний карман накидки, от чего остальные пассажиры хором вздохнули и напряглись ещё сильнее. От этой реакции даже у меня все мышцы окаменели. Мышцы появились даже там, где их в принципе не должно быть.
— Вот, — продолжил мужчина, передав мне сложенный в несколько раз носовой платок. — Возьмите один листочек, пожуйте его, но не глотайте. Просто держите во рту. Через десять минут полегчает.
Развернув платок, увидела зеленые листья какого-то растения. Они уже слегка пожухли из-за недостатка влаги, но всё же были весьма цельными и подвижными.
— Что это? — решила уточнить.
— Мята, — отозвался мужчина, после чего закрыл дверь и вернулся на своё место. — Пошла! — прикрикнул он уже лошадям, после чего карета продолжила путь.
Недолго думая, сунула листочек себе в рот. Аромат мяты тут же распространился по всей полости рта и да, действительно стало значительно легче.
— Это… — услышала робкий женский голос. — А можно… мне один листочек?
Рыжая девушка всё же решила попросить помощи, но уже у меня, а не у кучера. Разумеется, я протянула ей раскрытый платок, где она и взяла листочек. Не хотелось бы ругаться с теми, с кем мне ещё так несколько дней в карете кататься.
— И я тоже возьму, вы же не против? — спросил крупный мужчина, тучного телосложения, но с весьма высоким и мягким голосом.
— Конечно, — кивнула ему и также протянула платок.
— Старшим, вообще-то, в первую очередь нужно предлагать! Ничему вас молодёжь не научила жизнь, — закряхтел старик, давая понять, что это я должна ему предложить, а не он у меня спрашивать.
Ишь какой важный!
— Прошу, дедушка, — предложила тому, протягивая платок, на что тот высокомерно хмыкнул, но всё же взял листочек.
— Спасибо! — прозвучал детский голос, со стороны рыжеволосой девушки.
Так как она сидела рядом со мной, то я толком не видела кто там был, но судя по руке, которая вылезла и также взяла мяты, могу с уверенностью сказать, что там сидел мальчишка. И тому от силы десять или двенадцать лет. Не больше.
Да уж, странная компания, но теперь, когда каждый жевал листочек мяты, в салоне пропала напряжённая атмосфера. Мы до сих пор не общались, но уже не косились в сторону друг друга, как на подозрительных врагов.
И да, мята действительно помогла.
***
Прошли сутки.
За это время все пассажиры всё же смогли друг с другом познакомиться. Правда, не без слегка неловких ситуаций.
Изначально по ночам каждый был обязан забиться о себе самостоятельно. Речь идёт о еде и ночлеге. Да, костёр спокойно разжигал извозчик, но вот питание, вода и комка — целиком и полностью на наших плечах.
Всем уместиться ночью в карете не получится, так что мужчины предпочитали оставаться у костра. Хотя старик даже в данном случае сделал вид, словно делает всем огромное одолжение. Каждый мог воспользоваться костром, в целях приготовления пищи, если хотел. Ограничений нет. Но даже тут не каждый решался проявить инициативу.
Первую ночь мне особо ничего не нужно было готовить, так как еда имелась. Однако,
