Слезы Огня - Анна Александровна Завгородняя

мертва. Я знала, кто именно следовал за обозом. Друг северянина Гуннара очень доходчиво умел объяснять, что к чему. И этот незнакомец, следующий за нами, прячась среди чащи не зря показал себя. Это был знак именно мне, а значит, поняла я, мое время истекло.

— Булат! — позвала я, едва его дружинник оставил нас, поскакав вперед к остальным воинам. Кони шли спокойным шагом, но телега то и дело переваливалась в ухабах.

— Булат! — снова позвала я, хотя он и так был весь внимание. Но мне так нравилось называть его по имени, что я не удержалась от повторения.

— Я не поеду с тобой, — наконец выдавила я и опустила глаза.

— Что? — в его голосе я поймала не верящие нотки. Кажется, сперва он решил, что это какая-то своеобразная женская шутка, но глянув на мое опущенное лицо, понял — я не шучу. Я думала, что он сейчас начнет уговаривать меня передумать, или начнет корить, но он не сделал ничего подобного и только спросил коротко и холодно.

— Почему?

Я заставила себя поднять глаза:

— Я благодарна тебе за помощь, но дальше наши дороги расходятся…

— Я не понимаю, — вырвалось у него, а затем лицо мужчины снова стало отрешенным, и он нахмурив брови, ударил своего коня пятками в покатые бока и рванул в галоп, нагнав своих людей.

Я смотрела ему во след. Мечтая о том, чтобы он вернулся. Чтобы не было этих страшных северян, крадущихся следом за нами. Я хотела окрикнуть его и сказать, что он мне очень дорого и даже более того… Но нет. Такие как он не возвращаются.

— Булат! — снова произнесла я, а за моей спиной подал голос Нечай.

— Что ж ты делаешь, девонька? — и более ничего. Ни упрека, ни сожаления, ни желания вразумить.

— Так надо, — ответила я, но не была уверена, что меня услышали…

… Нас ссадили с телеги на развилке, как меня и предупредил северянин. Булат порывался дать нам лошадей, но я решительно отказалась. Все равно в город возвращаться, пусть дружки Гуннара сами думают о том, как нас доставить к своему вождю.

— Не передумала? — спросил меня Булат, глядя пристально прямо в глаза.

— Нет, — ответила я и покачала головой. Здесь наши пути расходились.

Я провожала взглядом отходящий обоз и все смотрела на невероятно прямую спину Булата, мечтая о том, чтобы он обернулся и моля всех богов, чтобы не оборачивался. Мне казалось, я не выдержу упрека в его взгляде и в то же время хотела запомнить его лицо.

Он не обернулся.

Едва обоз скрылся за лесным поворотом, как чаща за нашими спинами зашелестела и оттуда выбрались несколько мужчин. Все они были вооружены и все, судя по всему, принадлежали к дружине Гуннара, хотя я все еще думала, что он не причастен к произошедшему. Мне хотелось так думать.

— Верея, — позвал меня самый высокий с арбалетом за спиной.

Нечай смотрел на воинов, и я видела по его глазам, что теперь он догадался о причине моего странного поведения и отказа ехать дальше с княжескими людьми. Пока старик сверлил меня взглядом, я повернула лицо к позвавшему меня мужчине.

— Идите за мной, — произнес он в приказном тоне. Нечай молча поднял свою арфу, и мы медленно поплелись через лес в сторону города. Сопровождавшие нас дружинники шли по обе стороны. Арбалетчик замыкал шествие, странно зыркая черными глазами, словно выискивая неприятеля, засевшего в кустах. Шли недолго. Вскоре впереди показалась небольшая опушка с журчащим ручейком, на которой паслись лошади северян.

— Значит, пешком обратно не пойдем, — подумала я, когда чьи-то руки подхватили меня и подсадили в седло. Затем за спину сел один из дружинников, и я оказалась прижата к его груди, едва он взял в руки поводья. Старика усадили отдельно на пегую кобылу, а затем мы все отправились дальше и совсем скоро выехали на тракт по которому направились обратно к городу.

Я кусала губы. Пытаясь не разреветься.

Вот уже, и крепостная стена выросла вдалеке. Вот и ворота, и охрана, встречающая нас молчаливо и с интересом, застывшим во взглядах.

Мы ехали по дороге мимо поднимавшихся по обе стороны домов, пока не остановились у ворот перед домом Гуннара. Я увидела, что нас уже ждут.

— Торстен, вот и девчонка! — произнес воин за моей спиной. Затем он спешился и помог мне спуститься на землю.

— Молодец, Лонан, — ответил друг вождя, а затем добавил, бросив осторожный взгляд во двор, — А теперь отведи девчонку и старика как мы и договаривались, — по его губам растеклась улыбка и я отчего-то обернулась назад, за спину. Посмотрела мимо Нечая, зачем-то прошлась взглядом по сопровождавшим нас дружинникам и неожиданно поняла одно — среди них не было того самого, что нес на своей спине арбалет.

Мое сердце дернулось в груди, словно хотело вырваться на волю. Я стала твердить себе, что ошибаюсь, что мне просто показалось, а арбалетчик отстал по дороге или остался у ворот, да мало ли что было у него за дело!

Пока нас вели вдоль забора, а после впустили через калитку, вырезанную с деревянной стене, я думала только о том, что видимо сделала ошибку, не рассказав об угрозе Булату.

Я боялась, что северянин все равно отдал приказ убрать посла… И вряд ли я была тому виной. Просто так все совпало.

Нас с Нечаем закрыли в какой-то комнатушке, напоследок предупредив, чтобы сидели молча. Я прислонилась спиной к стене и медленно сползла вниз, усевшись на пол. Старик положил на стол арфу и бросил на меня взгляд.

— Это Гуннар тебя заставил? — спросил он.

— Не думаю, что он знает, — покачала головой я и подняла взгляд на старика, — Этот Торстен видимо сам принял такое решение.

Нечай кряхтя опустился рядом.

— Булат вернется за тобой, — произнес он тихо, но уверено. — Он поймет, что к чему, вот увидишь, и вернется!

Я покосилась на старика. Выдавила улыбку из пересохших губ, думая о том, как это было бы чудесно… Но перед глазами все еще стоял тот высокий арбалетчик, что так и не вернулся в город…

Лес медленно плыл впереди. Чем дальше обоз удалялся от города, тем гуще и темнее становилось вдоль дороги. Широкие лапы елей ложились на кромку. Лес подбирался к тракту, незаметный и упорный, он словно пытался спрятать дорогу от глаз путников, засыпая ее сухими иглами и листвой, хотя до осени