Рейгард наклонился сильнее, кулаки его сжались так, что костяшки побелели.
Но тот, на котором лежала моя ладонь, с места так и не сдвинулся.
— Если вы не расскажете мне, кому перешли дорогу, выясню сам. Но учти! Когда выясню, не пощажу никого. Включая родню.
Врастгард вскочил, и стул опрокинулся, с шелестом проехался по ковру.
Жена попыталась его утихомирить, пожала руку. Но Врастгард словно и не заметил.
— Знаешь что? — выпалил он в лицо Рейгарда. — Да ты ничем не лучше нас! И нечего воротить нос! Ты не сын Вальгарса, не внук его отца, который не пожелал наделить титулом ребенка от нелюбимой жены. Меня не пожелал наделить! И твоя… землянка, — он мазнул по мне презрительным взглядом — холодным как лед. — Она…
Не успел Врастгард договорить, как произошло нечто невероятное. Рейгард напрягся и… перемахнул через весь стол. Кулак его выскользнул из-под моей ладони.
Отец и сын замерли совсем близко, испепеляя друг друга взглядами, похожие на двух рассвирепевших львов, что не поделили территорию. И, казалось, вот прямо сейчас они начнут мутузить друг друга. Я не выдержала, вскочила, почти одновременно с матерью Рейгарда. Она даже удивилась, едва заметно улыбнулась, благодаря за поддержку.
Но не успели мы подбежать к мужчинам, в дверях появились два мельранца с густыми темно-каштановыми волосами и глазами зеленее травы.
Их поступь очень напоминала твердые, отточенные шаги военных. Скупые, резкие жесты усиливали впечатление.
Форма — фиолетовая с желтыми лацканами на брюках и золотыми пуговицами, как ни странно, смешно не выглядела. Скорее непривычно ярко.
Рейгард и Врастгард одновременно обернулись в сторону гостей.
Полицейский с очень прямыми, как стрелы бровями и ямочками на щеках, кивнул, приветствуя присутствующих. Второй, с миндалевидными глазами, почти как у девушки, и очень длинными пушистыми ресницами, почти поклонился.
Значит первый знатнее второго. Как все просто и банально.
Полицейские замерли, похоже, запоздало заметили переполох в благородном семействе. И если бы я не наслушалась о том, что именно Рейгард — глава самой богатой и знатной ветви семьи, поняла бы сейчас.
Оба незнакомца уставились именно на него, словно ожидали приказа или разрешения или чего-то еще.
Рейгард нахмурился, кивнул полицейским на стул, напротив своего и резко потребовал:
— Говорите все, что касается семьи! Без раскланиваний и утайки. В противном случае я позабочусь о том, чтобы ни один из вас не получил повышение в ближайшие сотни лет.
Полицейские заметно посуровели, и послушно разместились там, куда указал Рейгард.
Я растерянно села рядом с ним, ощущая новый прилив сильного замешательства.
Рейгард разговаривал со всеми так, словно он царь и бог. Но уже после нескольких минут общения с его семьей, казалось очевидным, что никаким другим способом от знатных мельранцев ничего не добьешься. Им все время нужно демонстрировать, кто тут главный, как зверям в цирке. Чуть дал слабину — и тебя сожрали со всеми потрохами.
Врастгард осторожно вернулся на место, досадливо поглядывая то на меня, то на Рея. Но ни слова не произнес. Черт! Вдруг, безо всякой на то причины, я начала называть Рейгарда просто Рей.
Полицейские одинаково сложили руки в замок на столе, и тот, что с ямочками наконец-то нарушил затянувшееся молчание.
— Господин Саркатта. Я брамис Заллевс Эрес, а это, — он кивнул в сторону спутника. — грэм Ларис Игум.
Я слышала про странные звания в полиции и армии мельранцев, отличные от всего, что принято в союзе. Но вспомнить, что означает брамис и грэм не смогла. Полицейский с ямочками продолжал:
— Мы расследовали покушение на вашего отца, несколько несчастных случаев в вашем клубе в Гранадди и нападение на вас в телепорту Земли, и во время полета. Вот наши удостоверения и значки.
На стол перед Реем легли два пластиковых удостоверения, с трехмерными фотографиями и скрытым тестом. Он выстреливал наружу, если дотронуться до нужного места. На Земле такие только вводили в эксплуатацию.
Красные значки напоминали нечто вроде птеродактиля с белкой в клюве.
Мать Рея заметно дернулась — переживала за сына. Ну хоть какие-то нормальные родственные эмоции! Врастгард приподнял ту бровь, которая и так была чуть выше и прищурился.
Тонкие пальцы Арры с хрустом свернули шею еще одному лебедю из салфетки.
Резкий посвист птицы за окном словно бы сгущал краски, придавая моменту драматизма.
— Установлено, что в покушениях замешаны одни и те же силы.
— Силы? — приподнял бровь Рей.
— Да, силы, — повторил полицейский.
— То есть это не конкретная семья или род? Я правильно понял? — снова переспросил Рей.
— Вы все верно поняли, — кивнул полицейский. — Замешана во всем какая-то мощная группировка. И она явно имеет достаточно денег и власти, чтобы раздобыть оружие и транспорт, которые еще даже не вышли в продажу. Автомобили-хамелеоны, в которых уезжали преступники, их паспорта, в которых фотографии и надписи менялись с течением времени… Все эти технологии только-только опробируются спецслужбами.
Рей резанул по отцу лазерным взглядом. Врастгрард поморщился, а жена осторожно погладила его по руке. Совсем как я недавно успокаивала Рея! Она заметила направление моего внимания и слабо улыбнулась.
— И что за группировка нам противостоит? — спросил Рей, потому, что полицейский снова медлил, словно боялся рассказывать дальше или не решался на этот шаг.
— Мы точно не уверены. Скорее всего, Клейлисы и Рорри.
— Ну они доигрались! — вскочил из-за стола очень высокий и плечистый темноволосый мельранец. Его черные глаза казались кусками гематита, а мелкие черты лица выглядели особенно невыразительными. Зато когда губы мужчины скривились, я заметила белесый шрам посередине нижней. Словно на губе когда-то было поперечное рассечение.
— А ну-ка сядь! — прорычал Рей. — Тебе Тралвис я вообще слова не давал!
Мужчина плюхнулся в кресло, нахмурился и скрестил руки на груди. На его мизинце сверкнуло ярко-оранжевым камнем кольцо из самого высокопробного на сегодняшний день золота — ярко-желтого.
— Вы собираетесь что-то предпринять? — деловито и без прежнего нажима спросил Рей у полицейских.
Я заметила, что лица остальных будущих родственников резко ожесточились, словно те, чьи фамилии только что прозвучали, их давние враги.
— Мы установили слежку за главными подозреваемыми. Это главы семей и их сыновья, — быстро отчитался полицейский. — Ждем доказательств. Вы же понимаете, нельзя арестовать их или даже допросить по одному лишь подозрению. Среди знати поднимется волна возмущений и протестов. Мы это уже проходили. И даже ваши союзники воспротивятся. Все понимают, что также, по подозрению однажды могут схватить и допросить их тоже.
