Я всегда была папиной дочкой, выросла, веря в его силу. Ребенком я знала, что нет ни одного дракона, которого он не заколол бы ради меня, ни одного демона, которого не одолел бы.
Все это я видела в человеке, стоявшем теперь подо мною.
— Папа!
Он резко поднял голову при звуке моего бестелесного голоса, но при этом озадаченно морщил лоб. Насколько хорошо он мог меня слышать?
— Рианнон! Ты здесь, дочка?
Наверное, он улавливал лишь эхо моей души.
Я собрала всю свою энергию в одно слово, прокричала:
— Опасность! — и беспомощно всхлипнула.
— Да, дорогая, я почуял в ночи опасность!
Лоб его внезапно разгладился. Он решительно направился с площадки, перепрыгнул на узкие деревянные мостки, идущие по всей длине внутренней стены замка, и пустился бежать.
Я едва поспевала за ним там, в небе, когда он ворвался в сторожевую башню и загудел голосом, очень похожим на папин, правда, с сильным шотландским акцентом:
— Вооружайтесь, будите всех! Эпона предупредила меня об опасности! Живее, ребята! У меня бегут мурашки по коже, а это верный знак, что у нас мало времени.
Через окно я наблюдала, как ошарашенная охрана последовала за человеком, так похожим на моего отца. Они вооружились и спустились в недра башни, где, как я слышала, начали будить остальных. Ночь наполнилась криками, бряцаньем оружия и воплями, доносившимися из внутренних покоев замка.
Возглавляемые моим отцом, кое-как одетые в поспешно подвязанные килты, мужчины вооружались на ходу, спеша из казарменной башни в сердце замка, но враг уже орудовал там вовсю. Я беспомощно смотрела, как из внутренних помещений замка навстречу охранникам появлялись твари. Их белую кожу теперь окрашивала кровь первых жертв. Они не были порождением ночного кошмара — это и был сам кошмар. Я никак не могла различить оружие в их руках, но когда охранники вступили с ними в бой, то от мечей и щитов оказалось мало толку против когтей и оскаленных зубов. Человекоподобные твари брали количеством и свирепостью, так что охрана замка оказалась не способна им противостоять. Многим тварям даже хватило времени на то, чтобы насытиться кровью и теплыми внутренностями все еще живых людей, пока остальные, окружив их, продолжали бойню. Звук плоти, разрываемой на части, не похож ни на один другой. Наблюдая за происходящим, я чувствовала, как у меня содрогается душа.
Я потеряла из виду отца и попыталась заставить мое тело подлететь поближе к битве. Оно мне не подчинилось, а потом необходимость в этом отпала — я увидела отца. Его окружили человекоподобные твари. Из открытых ран на руках и груди отца хлестала кровь, но он продолжал размахивать огромным мечом. У ног воина валялись две обезглавленные туши, испытавшие на себе его силу. Твари взяли человека в кольцо, держась поодаль от лезвия меча.
— Ко мне, кровавые трусы!
Этот вызов был мне знаком, хотя за свою жизнь я слышала его всего лишь раз. Случилось это во время футбольной тренировки. Отец перевел в запасные звезду лайнбэкеров, защитника, пойманного с поличным на воровстве в местном магазине. Самодовольный юнец внушал отцу, что его поведение вне поля не имеет значения. Мол, он все равно должен играть, потому что лучше его в команде никого нет. Отец вывел парня вместе с его самомнением на середину поля и на виду у всей команды заявил: «Если собьешь меня с ног, можешь завтра играть». Парень был почти на шесть дюймов выше отца, более чем на тридцать лет моложе и по крайней мере фунтов на сорок тяжелее, но не смог повалить отца на землю, так что, будьте уверены, в тот сезон он не принял участия ни в одной игре.
Теперь тот человек бросил свой вызов совсем как мой отец. Он держался как отец, обладал такой же силой и снова был прав, но на этот раз я знала, что это не будет иметь никакого значения. Воин привлек к себе внимание еще большего числа врагов. Они подходили по одному, кольцо становилось все плотнее, и вот уже не меньше двадцати тварей, расправив крылья и оскалив зубы, окружали отца.
Мне никогда не забыть, как он там стоял. Никакой паники. Он держался уверенно и спокойно. Демоны, словно по команде, начали сжимать кольцо. Я услышала свист его меча, пронзившего первого, второго и третьего врага, но продолжаться долго так не могло. Клыки и когти все-таки настигли его. Он отбивался кулаками, скользкими от собственной крови. Даже когда отец рухнул на колени, из его горла не вырвался крик.
Он не сдался.
Но я не могла смотреть дальше. Мою душу рвали на куски, как его тело, моя боль вылилась воплем в ночи…
В эту секунду я проснулась.
— Нет! Нет, отец! — Меня била дрожь, щеки были мокрыми от слез.
Аланна и Клан-Финтан ворвались в мою спальню из разных дверей почти одновременно.
— Миледи! Что случилось?
Аланна бросилась ко мне. Я наплевала на то, что она не Сюзанна, обняла ее и разрыдалась.
— Это было ужасно, — проговорила я, всхлипывая. — Они убили моего отца. И я ничего не могла поделать.
Аланна невнятно причитала и поглаживала меня по спине.
— Есть опасность? Позвать стражу? — Клан-Финтан заговорил как воин, и я вдруг поняла, что он будет храбро сражаться в битве.
Точно такая уверенность посетила меня во сне, когда я только почуяла приближение зла и уже не сомневалась в том, что это правда.
— Нет.
Всхлипывания постепенно затихали, перейдя в скулеж, но слезы по-прежнему текли по лицу в три ручья.
— Это случилось во сне, не здесь.
Тут Аланна притихла, потом мягко отстранилась, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Вы должны рассказать нам, что видели, миледи, — говорила она спокойно, но я услышала страх в ее голосе.
— Это был сон.
Глядя через ее плечо, я увидела, что Клан-Финтан беспокойно заметался по комнате с потемневшими глазами, но мне не удалось прочесть в них хоть что-то.
— Что Эпона открыла вам, Рианнон? — ласково обратился он ко мне, и я плотно зажмурилась от смятения.
— Это был не сон. — Шепот Аланны предназначался только для моих ушей.
От него мое измученное тело снова затрепетало. «Боже, что произошло?»
Я с трудом расправила плечи и уняла дрожь, затем подняла глаза и поймала твердый взгляд Клан-Финтана.
— Мне нужна минутка, чтобы прийти в себя. Потом я расскажу все, что видела во сне.
В его глазах промелькнуло сочувствие, что позволило мне заподозрить в нем доброту. Неудивительно, что он был духовным вождем своего народа.
— Конечно, миледи. Пришлите за мной служанку, когда будете готовы.
Нимало не заботясь о последствиях, я выпалила:
— Она не служанка, а моя лучшая подруга. Аланна тут же потрясенно охнула.
