— Другие Короли управляют ими. Мы никогда и не думали, что могут быть ещё Короли, пока не появился Тристан пять месяцев назад.
Она нахмурилась и прикусила губу.
— Это хорошо?
— Не особенно, когда это совпало с двумя другими событиями.
— Какими?
Гай опустился на колени возле Серебряного, лежащего ближе всего к нему и опустил руку перед драконьим носом, как от драконьего дыхания порыв ветра подул на его руки.
— Серебряные зашевелились.
Елена отдернула свою руку и сделал шаг назад.
— Они зашевелились?
— Да. Мы не знаем как. Это было всего лишь на мгновение, но они пошевелились. Этого не должно было произойти.
— А второе событие?
Гай погладил морду дракона и выпрямился.
— После предательства женщины Ульрика, Кон кое-что предпринял, чтобы не оказаться в подобном положении снова. И в итоге, мы все соединили нашу магию драконов, связав тем самым наши эмоции.
— Прошу прощения? — сказала она наполовину удивлённо, наполовину возмущённо.
— Мы чувствуем голод, смех, гнев, счастье, и другие. Но мы заблокировали наши эмоции связанные с чувствами к человеку.
— У вас нет друзей или любовниц среди людей?
Он медленно покачал головой.
— Нет. До тех пор, пока Хэл, другой Король, не влюбился в человека. Хэл не хотел бросать Кэсси, а она не хотела оставлять его. Кон устроил ей проверку, чтобы узнать действительно ли она любит его как мужчину и как дракона.
— Она прошла проверку?
— Да, — сказал Гай с улыбкой. — Они связаны. Не могу припомнить, когда в последний раз видел Короля, связанного с человеком.
— Так значит, магия сдерживает твои эмоции?
Он знал, что она задаст этот вопрос и боялся отвечать на него.
— Пять месяцев назад, я мог бы ответить, что магия всё ещё на месте. А потом я встретил тебя. И почувствовал то, чего не должен был. То, с чем не могу совладать.
Она отвела взгляд и начала прохаживаться по большой пещере. Несколько минут он наблюдал за ней, надеясь, что она хоть что-то скажет.
Когда она не произнесла ни слова, он сказал:
— Скажи хоть что-нибудь.
— Я даже не знаю, что и сказать. Эти несколько дней перевернули мой мир с ног на голову. Я ненавидела Кона за то, что он удерживал меня против воли, но то, что ты хотел, чтобы я ушла, — стало самым большим потрясением.
Она остановилась, когда вновь оказалась около него.
— Я думала, что всё, что было между нами, было просто физиологией. Все мои мысли только о тебе. Когда ты рядом, я хочу быть с тобой, хочу чтобы ты прикасался ко мне, хотя бы просто держал мою руку.
— Это всё, что ты хочешь от меня?
— Нет, — ответила она. Она подняла лицо к потолку пещеры. — О, Боже. Это происходит слишком быстро. Я не могу со всем этим справиться.
Гай притянул её в свои объятия и просто держал. Он закрыл глаза, когда она обхватила его руками.
— Я не рассказывал о своем бессмертии ни одному человеку. Ты поверила мне. Даже когда ты увидела Тристана, а затем и меня в измененной форме, ты не сбежала от страха. Почему?
— Я очень испугалась и боялась даже пошевелиться. Я была уверена, что Тристан сожрёт меня. А потом увидела тебя, до того как поняла, что это ты. Ты защитил меня, сражался за меня. Ни один мужчина никогда не делал этого.
— Я — не просто мужчина.
— Нет, — сказала она и откинулась назад, чтобы посмотреть на него. — Ты — дракон. Возможно, именно это так привлекает меня.
Он заправил за ухо выбившуюся прядь её волос.
— Не оставляй меня, Елена. Дай мне время завоевать тебя.
— В этом-то и проблема, — слегка усмехнувшись, произнесла девушка. Ее глаза наполнились слезами. — Ты уже сделал это, Гай.
Он едва мог дышать после её слов.
— Если ты останешься, то должна понимать, что многое изменится и боюсь, что опасность только усилится.
— Из-за Тристана?
— Нет. Из-за Серебряных. И из-за тех, кто послал Слоан сюда. Если наша тайна будет обнародована, то войны не избежать.
Она прерывисто вздохнула.
— И тебя могут убить. Ты же знаешь, человечество усовершенствовало оружие. Ядерные бомбы, ядовитые газы, ракеты могут быть выпущены на тысячи миль.
— Нам всё это не навредит, — с улыбкой произнес он. — Я уже говорил тебе, как нас можно убить в форме дракона. А в человеческой форме нас можно убить лишь единственным способом — если другой Король использует свой меч.
Елена закатила глаза.
— О, да ладно, Гай. Наверняка есть способ убить любое бессмертное существо. Я имею в виду, ты же не можешь выжить, если тебе отсекут голову.
— Хочешь попробовать?
Глаза девушки расширились от услышанного, и она ударила его по руке.
— Ээ, спасибо, но нет. Ты можешь быть серьёзным?
— Да. Когда я говорю, что ничто не может убить нас помимо меча другого Короля, именно это я и подразумеваю, Елена.
— Как?
— Магия. Магия драконов.
Немного нервничая, она опустила взгляд на его грудь.
— Ты хочешь, чтобы я осталась?
— Больше всего на свете, — ответил он, нежно приподняв её лицо к своему. — Ты заставила меня вновь чувствовать, и я не хочу когда-либо потерять это.
— Как долго?
Он нахмурил брови на ее вопрос.
— Что?
— Как долго ты хочешь, чтобы я осталась?
Он посмотрел в её глубокие зелёные глаза и хотел ответить от всего сердца, но остановился. Это будет слишком, просить её о многом, так рано. Он понял, что его чувства к ней глубже, чем он мог испытывать к кому-нибудь, но она еще не сказала ему о своих чувствах.
— Я хочу, чтобы ты осталась на столько, насколько я могу быть с тобой.
— У меня есть право выбора?
— Да, — сказал он, кивнув. — Но пойми, Елена, если ты останешься, то не сможешь никого привести сюда. Никто не должен будет знать, где ты находишься или с кем ты.
— Я понимаю.
— А как же твоя работа? — Ему было трудно задавать этот вопрос, но ей нужно было напомнить о том, почему она вообще была в Великобритании.
То, что она отвела взгляд при этом вопросе, заставил его забеспокоиться.
— Ты хочешь сказать, что мне придётся бросить работу, ради которой я впахивала, как проклятая?
— Да.
Воцарившаяся тишина чуть не убила Гая. Подавив разочарование, мужчина заставил себя улыбнуться и взял ее руки в свои.
— Это серьёзное решение, не следует принимать его поспешно. Кроме того, тебе многое нужно обдумать, после сегодняшнего дня. Давай вернёмся в дом и накормим тебя.
Когда девушка не отдёрнула руку, когда они выходили из пещеры — это было единственным, что его удерживало от того, чтобы, наплевав на всё предостережения, измениться и взмыть в небо.
