Ознакомительная версия.
Но однажды он стал очевидцем и участником одной страшной трагедии. На его глазах автомобиль, не вписавшийся в поворот, сбил трёхлетнюю девочку, которая любовалась цветами на придорожной клумбе. Находясь ближе всех к месту события, Сантьяго схватил задыхающееся тельце на руки и бросился к больнице, находящейся всего за сто метров. И пока он бежал, у него в голове была только одна мысль: «Господи! Спаси это невинное дитя, не дай ему умереть! Я готов отдать свою жизнь, лишь бы эта девочка жила! Господи! Ты ведь можешь всё!» Но, увы! Жизнь малютки оборвалась, как ни старались врачи, применяя все свои силы и знания и как ни желал Сантьяго, уповая на всевышнего и на свою веру в него.
На несколько дней душа и сердце его окаменели. Он отгородился от всех и ждал объяснений, ждал чуда.
Но их не было. И тогда Сантьяго перестал верить в бога. Перестал ждать чудес и отбросил все надежды и помыслы, связанные с религией.
Он решил сам делать то, что в его силах. Каждая жизнь, каждый разум – вот что самое святое в нашем мире! Придя к этому выводу, он все свои усилия и время посвятил предупреждению и предотвращению подобных трагедий.
Он забыл о костёле. Жена, набожная женщина, со скандалом ушла от него. Бывшие коллеги и приятели отвернулись от него, игнорировали и, в конце концов, перестали поддерживать любые отношения. Ему даже пришлось уйти с работы, так как шеф высказался о том, что безбожникам у него не место. Пришлось определённое время скромно существовать на заработанные ранее и отложенные деньги.
Зато как теперь изменилась его жизнь. Целыми днями он метался по местам аварий, полицейским участкам, госпиталям и детским домам. От него сходили с ума дорожные службы: он заставлял их ставить ограждения и знаки снижающие скорость на особо опасных местах и страшно скандалил если его игнорировали или оставляли без внимания настойчивые требования. Приходя в полицию, он вмешивался во все дела связанные с дорожными происшествиями, требовал более жёстких наказаний для виновных и стал поистине непримиримым общественным обвинителем для нарушителей.
А сколько он сделал для пострадавших в автоавариях детей! А для других детей! Организовывал кружки, проводил уроки сам, добивался введения дополнительных занятий по безопасности движения и правильному поведению на улицах и на дорогах.
На пятьдесят восьмом году своей жизни, он познакомился о одной тридцати пятилетней активисткой движения «Хватит трагедий на дорогах» и у них нашлось столько общего в сердцах и душах, что они, почти сразу же, поженились. А уже через два года у Сантьяго и его новой жены была двое чудеснейших малышей. И никто, из его новых многочисленнейших друзей и сторонников, не был в шоке. Никто даже и не подумал о его возрасте, никто даже не пошутил, что он давно вроде бы должен быть дедушкой, а только сейчас стал молодым папой. Потому что он был молод! Молод, в первую очередь, своей душой, подтверждая это и своей активнейшей формой жизни, принося окружающим огромную помощь и пользу. И ведь невозможно даже подсчитать: скольких трагедий, благодаря Сантьяго, удалось избежать? Сколько юных созданий продолжают наслаждаться жизнью, принося радость своим существованием близким и родным людям?
Как оценить это перерождение человека? Ведь и в этом случае будут два мнения. Если не больше! Но и при подобной трансформации образа жизни, вероятно, главным судьёй в оценке происшедшего, предстало время. Только оно поставило все точки над «I». Только по истечении многих лет была дана полная оценка деятельности и жизни Сантьяго. И что примечательно, даже большинство его бывших приятелей по религиозной ниве, тоже гордились своим с ним знакомством и открыто им восхищались.
И, очень коротко, о третьем случае. На этот раз без оценок.
Один юноша, очень талантливый и одарённый, писал стихи. Даже не писал – он жил ими. Стихи были прекрасными и великолепными. Девушки сражались за его внимание, пытаясь привлечь к себе его взгляды – лишь бы он посвятил им несколько строф. Учителя, удивляясь юношеской настойчивости и пылкости читаемой в его творениях, старались всячески поддержать начинающего поэта, предвидя в его будущем чуть ли не великую славу и знаменитость. Но юноше хотелось чего-то ещё. Ему хотелось услышать похвалу и одобрение от своей матери, женщины яркой, умной, начитанной, но, к сожалению, мало интересующейся поэтическими успехами своего сына. И вот однажды, юноша всё-таки уговорил мать послушать одно из его лучших стихотворений. Внимательно выслушав, выразительно декламирующего сына, она сказала:
– Стихи слишком для тебя прекрасны. Признайся, где и у кого ты их переписал?
После этого, её сын не написал за свою жизнь ни одной строчки. И, в конечном итоге, очень рано ушёл из жизни, погрязши в беспросветной трясине самого низкого общественного дна. А ведь его ожидала совсем иная судьба: светлая и радостная. Ну, может не совсем уж радостная, может тоже нелёгкая, но всё-таки! Какая огромная могла быть разница!
* * *
Мария-Изабель приходила в себя медленно и осторожно. Сначала услышала прерывистые короткие гудки телефона. Потом почувствовала под щекой что-то твёрдое и сообразила, что полулежит на столе, неудобно придавив затёкшую руку. Зафиксировав всё это в своём сознании, стала потихоньку открывать глаза. Солнце уже било в окно, но ещё не подошло к столу. Исходя из этого она поняла, что всё ещё утро, и она отключилась на совсем небольшое время. С трудом поднялась и села ровно. Положила трубку на аппарат, и стала разминать руку, в которой все мышцы занемели и неприятно покалывали. Мыслей о своём сумасшествии у Марии уже даже не возникало. Пока ещё медленно соображая, она начинала мыслить уже ясно, чётко и логически. То есть, она была всё той же Марией-Изабель, с её целеустремлённостью, здравым смыслом и детальной конкретизацией каждого своего действия. Но при этом ей уже стало неактуально: согласуются ли её мысли настоящие с теми, которыми она руководствовалась ранее.
«Самое главное – найти Григория! А что я ему буду объяснять? Это неважно, можно решить потом. Первоочередное действие: его найти! Как? – она задумалась, перебирая в памяти все слова сказанные Григорием накануне. – Где он живёт – ни одного словечка, только что метром и далековато. Зато известно, где работает и кем. А где? На одной из параллельных улиц и их всего две. Мало! Но сколько на них ремонтов? Много! Кажется очень много! Сколько на них рабочих? Ещё больше! Намного больше! Смогу ли средь них найти кого нужно? Смогу! Надо только приложить все усилия. Я знаю его имя, из какой он страны, что он сочиняет песни и поёт их под гитару… Что ещё? Ага! Увлекается плаванием с аквалангом и, естественно, носит обувь сорок седьмого размера. В Мадриде он уже два года, всё время ходит со словарём. К тому же могу хорошо описать его внешность. И ещё! Он когда-то ремонтировал швейные машины! Потом у него свежий порез на руке… он больше любит чай, чем кофе… и… Он же назвал имя! Парня, который хорошо поёт! Как же оно… Саша! Саша… Саша… Лак…Акл… Бакланов… Нет! Баланов! Точно! Да я молодец! Как всё-таки много мне стало о нём известно за такой короткий отрезок вечера. Значит, недаром горжусь феноменальной памятью! – она встала из-за стола и подошла к окну. Чуть наискосок от её дома, напротив, стояли строительные леса, и на них было заметно какое-то движение. – Значит, многие строители работают и в субботу? Тем лучше, начну поиски сейчас же! Что для этого надо? Повыключать все приборы, музыку и… и позвонить на сегодня приглашенным, отменить обед. Надо только придумать вескую причину, что б не обиделись».
Ознакомительная версия.
